Беверли Бартон - Страсть и сомнения

– Мне жаль, что тебе пришлось пройти через такое. – Аннабел обняла его, желая утешить, стереть мучившие его тяжелые воспоминания.

– Все это в прошлом. – Обнимая Аннабел, Куинн гладил ее по спине. – И оно остается там, по крайней мере, большую часть времени. Он был не первым, кто бил мою мать, но прежде я был слаб физически, и у меня не хватало сил остановить их. Знаешь, Шейла ухитрялась связываться с настоящими подонками, включая моего отца.

– У твоих родителей должны были быть и какие-то хорошие качества, иначе им не удалось бы произвести на свет такого замечательного сына.

У Куинна скривились губы.

– Ты находишь меня замечательным?

– Замечательным. Исключительным. Потрясающим. – Аннабел улыбнулась.

Куинн поцеловал ее. Едва коснувшись. Нежно.

– Все эти слова относятся скорее к тебе, а не ко мне.

– Тогда ты должен испытывать ко мне те же чувства, что и я испытываю к тебе, – сказала Аннабел, пытаясь найти ответ в его глазах.

– Если тебе доставляет удовольствие быть со мной, заниматься со мной любовью, если ты хочешь меня больше всего на свете и не можешь оторвать от меня глаз, тогда да. Я бы сказал, что чувствую то же, что и ты.

Ее сердце радостно затрепетало. Осознавал это Куинн или нет, но он только что признался ей в любви.

– Не уходи, – сказала Аннабел. – Останься со мной. Останься на весь день и на ночь.

Он поцеловал ее в обе щеки, потом в лоб.

– Тебе и не удастся отделаться от меня.

Марси припарковала взятый напрокат внедорожник за гостиницей «Пибоди» и зашагала по улице, не обращая внимания на сильный дождь. Прошлой ночью она снова позволила Эрону оттрахать себя. И ей это понравилось, однако она не любила Эрона. Марси была бы рада полюбить его, а не Куинна. Но что делать женщине, если она влюблена как кошка в парня, который держится от нее на расстоянии только потому, что у него никогда не было лучшей долбаной помощницы?

Марси брела по улице, шлепая по лужам так, что во все стороны разлетались брызги, и задавалась вопросом: как отреагирует Куинн, если она пригрозит ему уходом?

«Ты дура. Он даст тебе уйти. Наймет себе другую ассистентку. Узнав о вакансии, они выстроятся к нему в очередь длиной в два квартала. А если даже произойдет чудо и Куинн станет твоим любовником, то он все равно бросит тебя, как и всех прочих. Ты просто будешь еще одной в бесконечной череде доступных женщин».

С ее стороны было идиотством ехать сюда, но она ничего не могла с собой поделать. Проснувшись в четыре часа утра, она выбралась из постели Эрона и направилась в свою комнату, но по дороге заглянула в комнату Куинна и увидела пустую кровать.

Он проводил ночь с Аннабел Вандерлей! Обнимал ее и занимался с ней любовью.

Даже с широко открытыми глазами Марси отчетливо представляла себе их наедине друг с другом. Голых. Трахающихся до изнеможения.

Марси ненавидела Аннабел. Ненавидела больше всех прочих любовниц Куинна, потому что чувствовала, что эта женщина значила для него больше прежних подружек, что она была не такой, как другие.

Марси вошла в комнату Куинна и легла на его кровать, представив себе, каково было бы лежать в его объятиях, заниматься с ним любовью. Она открыла двери его шкафа и потрогала сшитые на заказ костюмы, потом прошла в ванную, открыла крышку флакона с одеколоном… и чихнула.

Пару минут спустя в свитере и кроссовках она спешила к внедорожнику.

Как истинная психопатка, Марси неслась по пустынным улицам Мемфиса, пролетев раз мимо знака «стоп» и проехав на красный сигнал светофора.

И вот теперь она здесь. У гостиницы «Пибоди». Стоя под проливным дождем и глядя вверх, Марси гадала, где то окно, за которым находятся Куинн и Аннабел, и чем они сейчас занимаются. Лежат, обнявшись, в постели, прислушиваясь к шуму дождя? Или занимаются любовью на рассвете?

«Куинн, ты должен быть со мной, – кричало сердце Марси. – Никто не будет любить тебя так, как я».

На протяжении тех лет, что Марси работала на Куинна, она испытывала неприязнь ко всем его женщинам, но при этом говорила себе, что придет день, когда Куинн посмотрит на нее и поймет, что любит ее, и только ее одну. Но время шло, а Куинн все смотрел на нее лишь как на преданную помощницу, и в ней проснулась ненависть ко всем его женщинам. Но ни к кому Марси не испытывала такой сильной ненависти, как к Аннабел.

«Что ты будешь делать, если он любит ее?»

Она стояла на холодной темной улице, глядя вверх на окна гостиницы, и ее слезы смешивались с дождем. Она умирала от отчаяния. Умирала, но никому не было до этого дела. А Куинну меньше всех.

А в эти ранние утренние часы, удобно расположившись на диване, Куинн и Аннабел наслаждались кофе и смотрели, как занимается рассвет серого дождливого дня. Они обменивались какими-то фразами, но большей частью обнимались, наслаждаясь тихой уединенной обстановкой. А потом, когда ими снова овладела страсть, вернулись в постель и медленно, с нежностью занялись любовью, после чего заснули и были разбужены менее часа назад, в десять часов, телефонным звонком Гриффина.

Завтрак доставили всего несколько минут назад, и, пока Аннабел приводила себя в порядок в ванной, Куинн расставил тарелки и разлил по чашкам кофе. Аннабел вышла из ванной, когда он, сняв целлофановую обертку со стакана со свежевыжатым апельсиновым соком, делал первый глоток. Куинну нравилось смотреть на Аннабел, ему все нравилось в ней: от длинных шелковистых волос до изящных ступней, которые, как он обнаружил, были очень чувствительными. Остановившись в дверях, Аннабел улыбнулась ему, и у него защемило сердце. Куинн не очень-то понимал, что с ним происходит, является ли чувство, которое он испытывает к ней, любовью, но знал совершенно точно, что их отношения не ограничатся короткой связью. Он хотел много большего. Хотел проводить с ней дни… нет, недели напролет, касаться ее, держать в объятиях, заниматься с ней любовью. Да хотя бы просто смотреть на нее.

– Думаю, мы успеем поесть до прихода Гриффина. – Аннабел подошла и поцеловала Куинна, будто они не виделись несколько дней, потом взяла из его рук апельсиновый сок и отпила из его стакана.

– Если же не успеем, он может выпить кофе, пока мы будем завтракать. – Куинн усадил Аннабел за небольшой обеденный стол и только собрался присоединиться к ней, как в дверь постучали. – Наверное, это Гриффин. – Куинн посмотрел на наручные часы. – Точно в назначенное время. Ровно одиннадцать.

– Я налью ему кофе.

Куинн открыл дверь и обнаружил, что Гриффин Пауэлл пришел не один. Позади, немного сбоку от старого одноклубника, стоял лейтенант Нортон. При виде детектива в мозгу Куинна вспыхнул красный сигнал тревоги. В принципе он ничего не имел против Нортона, вот сержант Джордж – другое дело, но все же Нортон был мемфисским полицейским, а на данный момент мемфисское управление полиции было преследователем Куинна.