Гарольд Роббинс - Куда уходит любовь

– Это ложь! – внезапно крикнула Дани. – Грязная ложь!

Судья гулко стукнул своим молотком. – Тихо, Даниэль, – предупредил он ее. – Или я прикажу вывести тебя из зала.

Дани с окаменевшим лицом посмотрела на меня. Теперь я знаю, как чувствовал себя Иуда, когда на него глядел Иисус Христос. Я повернулся к Анне.

– Когда вы в последний раз видели своего жениха живым? – спросил я.

– Примерно за две недели до его смерти.

– Что он вам тогда говорил?

– Он вручил мне большой коричневый конверт и попросил сохранить его для него. Он сказал, что в нем письма от мисс Хайден и ее дочери. И что не пройдет много времени, как они принесут ему кучу денег. Хватит, чтобы мы могли пожениться.

– Вы читали эти письма?

– Нет. Конверт был запечатан.

– И что вы с ними сделали?

– Я спрятала их, – сказала она. – Затем как-то вечером брат сказал мне, что Тони просит их вернуть ему, и я отдала их брату. И только затем я узнала, что Тони был уже мертв.

– Что ваш брат сделал с этими письмами?

– Он их продал.

– Кому?

– Мисс Хайден.

– Но ведь мисс Хайден получила не все письма, не так ли?

– Да. Два из них мой брат оставил у себя.

– И что он с ними сделал? Она в упор посмотрела на меня.

– Он их продал вам за сто долларов. На этот раз с места сорвалась Нора.

– Грязный маленький подонок!

Гордон сидел, выпрямившись, по его лицу я видел, что он удивлен не меньше остальных. Скорее всего, он даже не знал о существовании этих писем.

Я вынул их из кармана.

– Те ли это письма, которые ваш брат вручил вам, чтобы вы передали их мне? – спросил я.

Она посмотрела на них.

– Те.

– Это все, Анна. Благодарю вас.

Встав, она двинулась к выходу. Остановившись у распахнутых дверей, она на секунду остановилась, глядя назад, и двери за ней закрылись.

– Я хотел бы прочитать выдержку из одного из этих писем, – сказал я и тут же, не дожидаясь реакции судьи, прочел последний абзац из письма Норы.

– Мама, ты не говорила мне, что собираешься выйти за него замуж! – воскликнула Дани. Она смотрела на нее, и в ее взгляде читалось прямое обвинение. – Ты мне не говорила!

– Тихо, Дани! – инспектор по надзору взяла Дани за руку. Гордон уже стоял.

– Я считаю, что показания этой женщины и выдержка из письма должны быть вычеркнуты из протокола как несущественные и бездоказательные.

– Протест удовлетворен, – небрежно сказал судья. Он посмотрел на меня. – У вас есть еще сюрпризы для нас, полковник Кэри?

– Есть, ваша честь. Я хотел бы задать несколько вопросов мисс Хайден.

Гордон снова вскочил.

– Я протестую, ваша честь.

– Протест отклонен.

– Я прошу сделать краткий перерыв, чтобы посоветоваться со своим клиентом, – заявил Гордон.

Перегнувшись через стол, судья посмотрел на него.

– В данном суде присутствует масса ваших клиентов, мистер Гордон. С кем именно хотели бы вы посоветоваться?

Гордон вспыхнул.

– С мисс Хайден, ваша честь.

Судья кивнул. Молоток гулко стукнул по столу.

– Суд объявляет перерыв на пятнадцать минут.

Мы все встали, когда он покидал зал суда. Мисс Спейзер отвела Дани. Как только за ней закрылась дверь, Гордон повернулся ко мне. Голос у него был хриплым и злобным.

– Черт возьми, что вы тут еще собираетесь выкинуть, Люк?

– Я делаю вашу работу, советник, – отпарировал я. – Защищаю свою дочь!

– Вы ведете себя как полный идиот, Люк. Вы только ухудшите ее положение!

– Что может быть еще хуже? Судья готов отправить ее за решетку.

– Вы этого еще не знаете, – сказал он. – Он еще не вынес решения. И если оно нас не удовлетворит, мы сможем добиться нового слушания. У нас есть такие права.

– Ну, и чего вы добьетесь? – спросил я. – Дани по-прежнему будет под замком. Почему вы так боитесь, что я могу докопаться до правды? Или у вас тоже рыльце в пушку, а?

– Почему?

Я видел, что он был искренне озадачен.

– Нора боится, что я в самом деле могу выяснить всю правду о событиях той ночи. Поэтому-то она и натравила на меня Кориано, когда я отправился за письмами.

– Натравила на вас?

Вынув снимки из кармана, я показал их ему и объяснил, что произошло. Когда я засовывал их обратно, он был бледен.

– И она предупредила меня, чтобы я никуда не лез, а то она пошлет их моей жене.

– Я ни за что не должна была возвращать их тебе! – с силой сказала Нора. – Должно быть, я тогда сошла с ума!

Гордон тоже был вне себя. Почти не сдерживаясь, он схватил ее за руку и оттащил в сторону.

Я наблюдал за ними. Они отошли к задней стенке помещения. Я слышал, как они шептались, но не мог разобрать ни слова. Сев, я потянулся к стакану с водой. Мне хотелось взять сигарету, но я не знал, можно ли курить в зале суда.

– Ваша дочь была очень расстроена, полковник, – сказал доктор Вайдман.

Я посмотрел на него. В его глазах была нескрываемая симпатия ко мне. Я отпил воды.

– Я предпочитаю, чтобы она волновалась сейчас, чем потом после трех лет в исправительном заведении придется приводить ее в себя.

Вайдман промолчал. Я взял сигарету и закурил. Черт с ними, с правилами. Я чувствовал, как у меня дрожат руки.

Старая леди, подойдя, прикоснулась к моей руке. Голос у нее был таким же мягким и спокойным, как и прикосновение.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Люк.

Я посмотрел на нее. Казалось, она единственная из нас еще сохраняла здравомыслие. Я сжал ее пальцы.

– Я тоже надеюсь, – выдавил я.

Внезапно мне захотелось, чтобы тут была Элизабет. Она-то поняла бы, что я должен сделать, она бы могла успокоить страхи и тревоги, которые стали пробуждаться во мне. Возможно, Гордон и нрав. Возможно, я принесу больше вреда, чем пользы. Я не знал. Никогда раньше мне не приходилось чувствовать такое одиночество.

Дверь кабинета судьи открылась, и он вошел в зал. Мы стояли, пока сигнал молотка не дал нам знать, что можно сесть. Гордон и Нора вернулись на свои места за столом. Я видел, что лицо у Гордона по-прежнему пылает и он с трудом сдерживает гнев.

– Пусть пристав пригласит девочку, – приказал судья. Помощник шерифа подошел к помещению, где была Дани с Мариан, и постучал в двери. В ту же секунду в зале суда появилась Дани в сопровождении инспектора.

Теперь темные круги под ее глазами виднелись еще отчетливее. Я понял, что она снова плакала. Садясь на место, она отвела от меня глаза.

– Можете приступать, полковник Кэри, – сказал судья. Но прежде чем я успел подняться, вскочил Гордон.

– Я должен опять выразить свой протест по поводу этой процедуры, ваша честь. Она в высшей степени выходит за рамки и в случае продолжения может привести к изменению предмета слушания и вызвать предубеждение к данному составу суда.

Внезапно в глазах судьи Мэрфи появился ледяной блеск.