Айрис Джоансен - И тогда ты умрешь

– Как они подбросили крыс?

– Вставили в дыру конец изогнутой трубы и провели ее под землей. Когда мы вышли, они запустили крыс через трубу.

– Де Сальмо?

– Это мог сделать любой из людей Эстебана. Дело пустяковое, а Де Сальмо все-таки специалист.

Но Бесс случившееся не казалось пустяковым делом. Воплотить в жизнь самый страшный горячечный бред – совсем не пустяк.

Очевидно, ее мысли отразились на лице, потому что Кальдак проговорил:

– Бесс, ты отлично знаешь, что можешь уехать в любую минуту.

– Помолчи, Кальдак. Я никуда отсюда не уйду.

– Разве что завтра – на улицу?

– Точно.

– Мудро, – пробормотал Кальдак. – Чрезвычайно мудро.

На следующее утро на кофейный столик, у которого сидел Кальдак, легла стопка новых снимков.

– Вот тебе пища для размышлений.

Кальдак пробежал фотографии глазами.

– Немало.

– Четыре катушки! Теперь я уверена, что сняла его, если только он был поблизости. – Она пододвинула себе стул и присела. – Что скажешь?

– Пока ничего. Мне надо внимательно их рассмотреть.

– Потом рассмотришь, нам пора идти.

– Хватит, – неожиданно заявил Кальдак. – Больше мы не будем ходить по улицам.

– Черта с два!

– Черта с два мы куда-то пойдем! – взорвался Кальдак. – Пойми, наконец, это опасно!

Бесс удивленно взглянула на него.

– А выстрел снайпера в окно или мамба в ванне?

– Это я беру на себя.

– Кальдак, ты же согласился, что здесь риск ненамного ниже. – Бесс подалась вперед. – Ты сам не знаешь, что говоришь.

– Я ни с чем не соглашался, – сухо возразил Кальдак, – и отлично знаю, о чем говорю. Ты хотела, чтобы я оберегал тебя? Этим я и занимаюсь.

– Но мы каждый день гуляем по городу, и до сих пор со мной ничего не случилось.

– Больше ты никуда не пойдешь.

– Да что произошло? С чего ты заупрямился?

– Я считал, что Эстебан готов сделать очередной ход и вот-вот появится здесь. Но он играет с нами в кошки-мышки.

– Значит, и мы поиграем. Кстати, я еще поснимаю, и тогда ты, может быть…

– Нет. Это неоправданный риск.

– Раньше тебе так не казалось…

– А теперь я в этом убежден! Точка! – Кальдак резким движением смахнул фотографии со стола. – Черт подери, делай, что тебе говорят!

«Извержение вулкана», – мелькнуло в голове у Бесс. Она знала, на что способен Кальдак, но до сих пор он в любых ситуациях сохранял хладнокровие. Сейчас же он, похоже, совершенно утратил самообладание. Человек, который стоял перед Бесс и сверлил ее взглядом, не имел ничего общего с тем Кальдаком, которого она знала.

– Что с тобой, Кальдак?

– Что со мной?! Эстебан попытался скормить тебя крысам, вот что со мной! Он готов нанести решительный удар в любой момент, вот что со мной! Рамсей не может найти ни Эстебана, ни Морриси, а Де Сальмо затаился и ждет, когда я сделаю неверный шаг.

– Может быть, Де Сальмо вообще нет в Орлеане. Что, если ваш информатор ошибся?

– Он здесь. – Кальдак покосился на разбросанные по полу фотографии. – Просто я не в состоянии его узнать.

– Ты же видел его только один раз, и то издалека.

– Да, но все-таки должна быть какая-нибудь зацепка, должна быть…

Бесс опустилась на колени, чтобы собрать снимки, но Кальдак мгновенно оказался рядом с ней.

– Я сам соберу.

– Еще одно правило твоей мамы?

– Это мое правило: допустив ошибку, исправь ее сам. – Он положил пачку фотографий на кофейный столик. – По крайней мере, попытайся исправить. Бывает, конечно, что Шалтая-Болтая уже не собрать <���Шалтай-Болтай – персонаж популярной английской народной песенки, сюжет которой обыгран в «Зазеркалье» Л.Кэрролла.>.

– Ну, наш Шалтай-Болтай не очень пострадал.

Не повернув головы в ее сторону, Кальдак пробормотал:

– Извини.

И, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты.

Бесс надеялась, что Кальдак скоро успокоится, но с ним и в самом деле происходило нечто странное. Таким она его еще не видела. Он беспрерывно мерил шагами комнату, и в воздухе, казалось, повисла грозовая туча.

Весь вечер Бесс делала вид, что читает, но содержание прочитанного мгновенно испарялось из памяти. Наконец она захлопнула книжку и швырнула ее на стол.

– Мне сегодня почему-то не до Энн Райс. Пойду-ка я спать.

Кальдак посмотрел на обложку книги.

– Роман о вампирах?

– Да. И действие, кстати, происходит в Новом Орлеане. Я люблю такие вещи.

Кальдак криво усмехнулся.

– Читать о вампирах, когда живешь с одним из них бок о бок, – это чересчур.

– Ты действительно пьешь мою кровь, но вампиром тебе не стать. Ты слишком рационален, – пошутила Бесс.

– Ты так считаешь?

Она быстро отвела взгляд.

– Почитай Энн Райс, тогда поймешь. В ее Лестате нет ничего рационального. Вот он – настоящий вампир.

Бесс хотела добавить что-то еще, но тут зазвонил телефон. Бесс непроизвольно вздрогнула, но сама взяла трубку.

– Слушаю.

– Мне нужен Кальдак. Могу я с ним поговорить?

Это не Эстебан! Едва не подпрыгнув от радости, она передала мобильный аппарат Кальдаку со словами:

– Я уже забыла, когда мне в последний раз звонили нормальные люди. По-моему, это Эд Кац. Можешь побеседовать с ним о вампирах: ведь это ему нужна моя кровь.

Она встала и подошла к окну. Тени чудовищ на стене как будто уменьшились, и Бесс не могла припомнить, какой облик имели эти тени утром, когда еще не погасли фонари. Может быть, стоит поставить будильник на предрассветный час и посмотреть?

– Бесс, мне опять придется взять у тебя кровь.

Бесс повернула голову и увидела, что Кальдак уже отключил телефон.

– Зачем? Ты же утром отправил очередную порцию.

– По мере того, как работа близится к завершению, Эда обуревает жадность.

– А когда будет результат?

– Трудно сказать. Как всегда: шаг вперед – два шага назад. Это нормальное явление при разработке противоядий.

– Он был как будто возбужден, – заметила Бесс.

– Да, он, похоже, считает, что последний анализ продвинул его на полтора шага. – Кальдак нахмурился. – Бесс, я ничего не требую. Можно подождать до утра.

Она пожала плечами.

– Бери и посылай. – Она села к столу и привычно закатала левый рукав. – Это уже не важно.

– Важно. – Кальдак взял с полочки шприц. – Неужели ты думаешь, что я бы заставил тебя ежедневно проходить через это, если бы речь не шла о жизни тысяч людей?

– Да я не о том… – Ей вдруг расхотелось что-нибудь объяснять. – Ладно, Кальдак, делай свое дело, а потом я пойду к себе.

– Я и делаю свое дело.

Бесс с детства не могла смотреть, как кровь поднимается по трубочке, поэтому она сосредоточила все внимание на смуглом лице Кальдака. Мышцы на его шее напряглись, когда он стал осторожно вводить иглу.

– Тебе больно? – тихо спросил он.