Екатерина Мурашова - Детдом

– Господи, ну что он там делает уже который час? – нервно спросила Лена. – Ему надо лежать, у него потеря крови огромная, не говоря уже про все прочее.

– Кай копает могилы, – невозмутимо ответил Олег.

– Слушай, а ты не мог бы его как-нибудь отговорить от этого дела? Ведь ты же имеешь на него хоть какое-нибудь влияние! Помимо его собственного здоровья есть же еще милиция, следствие и все такое…

– Кай так понимает свой долг, – пожал плечами Олег. – В этом аспекте я не имею на него влияния. Милиция и все такое его не интересуют.

– Олежка, а ты не мог бы ему помочь в исполнении этого его долга? – спросила Анжелика. – Ну, чтобы он действительно все-таки не перенапрягался…

– Я бы с удовольствием, но, видишь ли, лопата только одна. Я пробовал сменить его, но он отказывается.

– А почему ты сказал, что он копает могилы ? – спросила Света. – Для Варсонофия – понятно. А этого Алекса – так пусть бы его звери сожрали или уж милиция забрала.

– Я спросил. Кай говорит, что Алекс много лет был его врагом, а до этого они с ним, фигурально выражаясь, ели из одной миски и спали на одной подстилке. Их многое связывает, и даже фамилия Кая – Алексеев, в его, Алекса, честь. Личный враг – это почти также важно, как друг. Выкопать для него могилу – это та малость, которую Кай может сделать в плане окончательного расчета с Алексом.

– Еще один рыцарь печального образа! – зло фыркнула Светка. – Как трогательно! Он сейчас истечет кровью, копая могилу подстрелившему его врагу, а я так просто скончаюсь от сентиментального умиления…

– Олежка прав, – поддержала Олега Анжелика. – Отношения этих двоих были слишком сложными, чтобы теперь кому-нибудь имело смысл туда лезть. Пусть Кай делает то, что считает нужным.

– Анжелика и Олег! – торжественно и горько сказала Светка. – Знаете, почему вы, – такие умные, красивые и талантливые, – всю свою жизнь прожили в одиночестве, глядя в горизонт, со стиснутыми зубами? Я вам скажу. Вы не понимаете человеческого утомления от высот. В вашем присутствии у большинства нормальных людей делается горная болезнь…

– Светка, прекрати! – крикнула Лена. – Немедленно прекрати всем завидовать! Ты тоже умная, красивая и талантливая!

Анжелика согласно кивнула головой. Именно в этот момент кусты на краю полянки раздвинулись, и оттуда вышел Кай с лопатой на плече, а за ним – несколько одинаково одетых, коротко стриженных молодых людей, с несколько растерянным выражением на чем-то похожих между собой, славянского типа, лицах.

Раскрасневшаяся от стопки водки Ира расположилась в кресле у окна и смотрела на Анжелику круглыми, как пуговицы глазами. Любаша, по обыкновению выпрямившись, сидела на стуле возле стола. Анжелика рассказывала не садясь, и часто переходила с места на место – благо размер комнаты и небольшое количество мебели это позволяли. Иногда она брала с полки какую-нибудь книгу и даже раскрывала ее, как будто собиралась прочесть цитату, но потом снова закрывала и педантично ставила на то же место. Слушательницам приходилось следить за Анжеликой глазами, а временами и слушать рассказ, словно мяч переброшенный через плечо. В той или иной степени это раздражало обеих, но ни Ира, ни Любаша не решались сказать подруге: Сядь! Обе полагали, что Анжелика имеет право рассказывать именно так, как ей удобно.

– А чего же эти придурки-националисты хотели-то? – спросила Ира. – И где они все раньше были?

– Ну, хотели-то там все одного и того же – сокровищ. Крест им нужен был для идеологической озаглавленности движения. А все прочее как у всех – деньги, деньги, деньги. Бороться за какую-нибудь идею – это ведь бесплатно никак не получается. Есть, пить, одеваться, ездить, встречаться с единомышленниками, издавать соответствующую литературу, платить адвокатам, развлекаться, в конце концов – на все это нужны средства. Помнишь, мы даже в школе проходили – у эсеров и большевиков тоже постоянно возникали эти проблемы. И они их временами решали вполне сходным образом.

Что же касается того, где они были раньше – так сидели на побережье и ждали, когда Кай принесет им клад на блюдечке с голубой каемочкой. Нападать раньше им смысла никакого не имело. Кай им скажет: ничего не знаю, ничего не вспомнил – и что тогда? Ехать домой, несолоно хлебавши?

В общем, рассудили они правильно: подождать, пока он этот клад достанет, тогда уж все разом и отобрать. А в милицию он, думали они, скорее всего, не пойдет, потому что объяснить всю эту историю государственным органам правопорядка будет достаточно затруднительно.

Кай, который о преследовании знал (но до поры до времени не понимал, кто именно его преследует), вместе со своими сподвижниками расположился на берегу Белого моря и начал разведывательные действия. Довольно скоро стало понятно, что уследить за Каем в лесу никто из заинтересованных лиц не может. Следовательно, он сам в своих передвижениях свободен, но вести дальше неуклюжих «детдомовцев» нельзя категорически. Тогда он попытался отправить их домой, но они этому решительно воспротивились. Уехать сам Кай не мог, так как все еще полагал, что тот, кто требует крест, действительно держит в плену Ольгу. Еще через некоторое время из сообщения Олега Кай узнал предположительный состав своих противников. Исходя из этого, он разработал достаточно сложный план. Согласно одной его части Владимир и компания должны были сидеть на берегу и отвлекать на себя внимание националистов. Что они честно и проделывали. Другую часть плана Кая разрушил Алекс, который сам был не дурак и попросту нанял в деревне человека, показавшего ему дорогу к зимовью Большого Ивана. Алекс прекрасно понимал, что в любом случае зимовья Кай не минует, да и сокровища, если они вообще существуют, должны располагаться где-то поблизости.

Историю, которая разыгралась вокруг зимовья, вы уже знаете. Девушек к избушке привел, естественно, Варсонофий, который знал о местоположении зимовья Большого Ивана много лет назад. Что именно происходило в избушке между Каем и Алексом, мы, я думаю, не узнаем уже никогда. Алекс погиб, а Кай вряд ли станет кому-нибудь об этом рассказывать.

Что же касается «детдомовцев», то они, получив письмо Кая, в котором он категорически требует от них убираться в Петербург, прихватив с собой девушек, разделились во мнениях. Дмитрий и Владимир были склонны подчиниться полученным инструкциям, полагая, что Каю виднее, что делать. Егор, Женя и девушки, понимая, что дело нечисто, настаивали на возвращении к зимовью. В конце концов, как и опасался Кай, ситуацию взял в свои руки старший мужчина – горный воин Амаршан. Он решил: возвращаться, но осторожно. И в конце – всем остановиться и по возможности спрятаться, а он, Амаршан, один пойдет к зимовью и разведает обстановку, чтобы 1) не угодить в какую-нибудь неизвестную ловушку и 2) иметь возможность помочь Каю и компании. С этим (наихудшим из возможных) планом согласились все без исключения.