Лорен Хендерсон - Слишком много блондинок

- Но совсем так. То есть не ловит, - прибавил он злобно. - Джефф происходит из среднего класса, закончил университет и, как многие такие же, начинает говорить с рабочим акцентом. Такие даже делают вид, что воспитывались в южном Лондоне.

- Конечно, ему необходимо было подражать такому акценту, чтобы остаться в числе новых социалистов, - вставила я мягко.

- Никого не привлечет и хорошо о том знает, - фыркнул Пегг. - Может верещать громче других и продавать газеты на демонстрациях, но так и останется куском дерьма из среднего класса. - Пригубил глоток пива. - Простите, я ничего не имею против людей из среднего класса, если только они не втирают мне очки. Достали меня прыщи, которые изображают солидарность с рабочими.

Я думала о многих своих знакомых из академии, которые оставили свой утонченный акцент и все три года разговаривали на языке улицы. По крайней мере, Бэби, невзирая на свои многочисленные изъяны, никогда так далеко не заходила. Она, однако, была очень толстокожая; в голову бы ей даже не пришло, что нужно что-то изменить. Удовлетворилась лишь именем - от ее кузена Тима я узнала как-то, что ее на самом деле зовут Элеонора. Очень меня это рассмешило.

- Что ты имел в виду, говоря, что был с Джеффом в одной ячейке? - спросила я с целью его заинтересовать. - Социалисты группируют вас так, чтобы вы не имели возможность познакомиться ни с кем, кроме соквартиранта? Это уже походит на терроризм. (игра слов: cell - ячейка и камера - Прим. пер. )

Пегг взорвался смехом.

- Нет, – ответил он, с трудом переводя дыхание. - Нет, они не используют такие методы. Предпочитают большие сборища с мишурой на трибунах. Чертов социализм, не так ли? Нет, меня и Джеффа засунули вместе в камеру после одной из таких новосоциалистических демонстраций. Я думал, что озверею. Это была одна из этих желтых камер, таких ярких, что било по глазам, а в ней только мы, я и Джефф, который зудил без конца. Я чуть не применил к нему его собственные методы.

Тут он увидел мою удивленную мину.

- Ты не знаешь, в чем дело, правда? Джефф ударил кого-то по голове большим фанерным плакатом. Поэтому его посадили. А меня за то, что всегда - оскорбление полицейского. Но на демонстрации были еще какие-то марксисты, и Джефф сцепился с одним из них, знаешь ли, по поводу второго тома “Капитала” Маркса или чего-то там еще. Сам этого я не знаю. – Он отвлекся на минуту, пригубил глоток пива и посмотрел, какое впечатление удалось ему на нас произвести. А мы ловили в нетерпении каждое его слово.

- Так или иначе, Джефф вспылил и стукнул того типа по голове. Парень получил сотрясение мозга, но полицейские его посадили. Фашистские свиньи, - прибавил он вдруг. Трудно, видать, избавиться от привычек со времен новых социалистов.

Я посмотрела на Тома, который открыл рот от удивления.

- А он, в конце концов, выздоровел? - спросил Том.

- Кто? - не понял Пегг. - А, этот марксист, которого стукнул Джефф? Да. В порядке. Для марксиста. - Съел еще горсть чипсов. - Джефф задира, согласен, но не убийца.

- Я не знаю, что делать, - сказала грустно Джейни. - Хозяин утверждает, что сделал все, что мог. Применял три вида ядов, но они никак на них не реагируют. Если бы квартира не была такой красивой, без сомнения переехала бы.

- Видно, их желудочно-кишечные тракты могут снести все. Подумай, что они едят на улицах.

Джейни вздохнула и встала. Была она очень красива, как восемнадцатилетняя нимфа. Пышная, деликатная и белая, как вельветовая подушка с потертой текстурой. Глаза имела большие, а руки, складывающие в настоящий момент тарелки после ужина в стройную стопку, почти круглые, с короткими маленькими пальчиками.

- Я могу тебе помочь? - спросила я.

- Нет, все войдет в посудомоечную машину.

- Тогда я пойду в туалет.

- Замечательно, - сказала Джейни с удивительным удовлетворением в голосе. – Они как раз на месте. Ты увидишь, в чем дело.

Едва я села на унитаз, как услышала шорох перьев и топот ножек, а потом с каждым разом все более громкое воркование. Выступ, на котором давали представление голуби, был в принципе предназначен для прикрытия вентиляционных решеток над умывальником. Сейчас, очевидно, решетки были почти полностью закрыты. Но небольшая ниша, площадью несколько десятков квадратных сантиметров, стала популярным местом отдыха для колонии птиц, проживающих в окрестности. Птички летали над крышами соседних домов, потом становились на выступы, как фарфоровые фигурки, и снова стартовали в небо.

Когда я выходила из туалета, они перелетали с одного окна на другое. В маленькой гостиной Джейни, увешанной тканями из парчи, носился насыщенный и такой желаанный аромат кофе. Джейни посмотрела на меня мрачно вопросительным взглядом.

Так, они там?

- Боже! Снова наделают, и утром я найду эти черные размазанные какашки по всей стене. Порой мне кажется, что они целятся прямо в мою зубную щетку. И с незапамятных времен гнездятся на подоконнике. Я приоткрываю окно лишь на миллиметр. И хозяин не хочет завесить решетки. Говорит, что это противоречит санитарным нормам.

Я опустилась на стул. Во мне росло чувство вины за то, что спровоцировала эту тему.

- Прекрасный ужин, - сказала я, пробуя отвлечь ее внимание от голубей. - Жаль, что я не умею так готовить.

- Ты умеешь. С той лишь разницей, что ты не заморачиваешь этим себе cdj. голову, - ответила твердо соседка. Ее вид, все эти позвякивающие цепочки, ожерелья и слои вышитых одежд в сочетании с ее необычайной красотой создавали ширму, за которой скрывался деятельный сильный характер Джейни. Очевидно, исключительно перед теми, кто не знал ее близко. На самом деле она была крайне успешным амбициозным телевизионным редактором, но выглядела, как учительница гончарного ремесла в частной школе для девушек, которую любили как школьницы, так и некоторые из родителей.

Она налила кофе.

- Едят и трахаются весь день. Ничего, кроме этого, – сказала Джейни, неуклонно возвращаясь к голубям. - И гадят мне на стены. Маленькие дряни.

- Ах, это примитивный секс так тебя выбивает из равновесия, - сказала я. - Я могу поклясться, что будь это колония голубиц-лесбиянок, культивирующих свободную любовь, без сомнения, ты была бы добрее.

Джейни не снизошла, чтобы ответить. Подняла лишь брови и поправила один из многочисленных перстеньков на цепочке.

- Как там Хелен?

- Бросила меня ради кого-то с производства. Камбала.

- Она актриса, так ведь?

Джейни подтвердила.

- И всегда ждет своего большого шанса. Курт был более полезен.

- Курт - это несомненно мужское имя, если не ошибаюсь.

Она коротко засмеялась.

- Хелен переспала бы даже с чайным ситечком, если благодаря тому могла бы получить роль в телесериале. – Джейни скорчила гримасу. – Давай не будем говорить обо мне, хорошо? Эти голуби и неудачный роман... поговорим лучше о тебе. Расскажи, как дела. Я должна немного отвлечься.