Джудит Гулд - Плохо быть богатой

— Подойди сядь, — и Эдвина похлопала по софе рядом с собой. — Сядь со своей мамой, которую и так мучает совесть, и давай все обсудим по-свойски.

Аллилуйя бросила на нее подозрительный взгляд.

— А чего обсуждать?

— Для начала расскажи мне об этой вечеринке. Ну, например, кто из друзей устраивает ее?

Аллилуйя чуть не лопнула от ярости.

— Что значит „кто" из друзей? Ma! Да теперь ты даже не знаешь моих друзей!

Заморгав, Эдвина тут же все поняла. Да, это правда! Она больше не знала друзей собственной дочери. Сколько времени прошло, когда она кого-нибудь видела? Два месяца? Три? А сейчас у нее переломный возраст, и вообще кругом СПИД, подростковая беременность!.. Что с ней происходит? Если вдруг станут выдавать лицензии на материнство, то ей наверняка откажут.

— Сладкая моя, конечно, ты расстроена. И у тебя на это полное право.

Аллилуйя недоверчиво покосилась.

— Да?

— Так где будет вечеринка?

— В „Рэйнбоу Рум".

Эдвина даже закашлялась от смеха, и Аллилуйя встревожилась.

— Ma, с тобой все в порядке? Ты поперхнулась?

— Поправь, если я ошибаюсь, — выдавила она, с трудом переводя дыхание. — Ты действительно сказала „Рэйнбоу Рум"? Тот самый ресторан и ночной клуб, что на последнем этаже Рокфеллеровского центра?

— А что, есть какой-нибудь еще?

— Но… но, Ал! Ты не можешь пойти туда! Аллилуйя прищурилась, что не предвещало ничего хорошего.

— Почему?

— Потому что… ну, как тебе сказать… — вздохнула Эдвина. Здесь начиналась, так сказать, „опасная зона", но деликатно объяснить это просто не получится. А сказать надо, и она начала торжественно и печально: — Заинька моя, тебя туда просто не пустят, и это факт.

— Но почему? — рассерженно воскликнула Аллилуйя.

— Посмотри на себя в зеркало! Допустим, что в определенном кругу молодежи, живущей в центре, то, как ты одеваешься, считается модным, твой наряд подойдет, чтобы даже пойти на концерт Мадонны в „Мэдисон сквер гарден", но боюсь, что для „Рэйнбоу Рум" он не годится.

Аллилуйя гордо вскинула голову.

— Ну и что? Значит, надену платье.

— Платье? Ты сказала „платье"? Я не ослышалась? Сон словно рукой сняло, и она села на софе. Уставясь в пол, Аллилуйя перебирала ногами.

— Да, надену платье.

— Э-э-э… подходящее? — Она смотрела на дочь с неподдельным удивлением.

— А что ты думаешь? Зачем тогда идти? Чтобы получить от ворот поворот? И вообще погоди, о'кей?

— Ну ладно, ладно. Мне тоже надо это переварить. Я уже почти оправилась от шока. Да, теперь относительно твоих волос.

— Моих воло-о-ос?

— Согласись, они выглядят так, как будто ты сунула палец в розетку.

— Не испытывай судьбу, ма. К твоему сведению, торчащие волосы сейчас в моде . Уж тебе-то, как никому другому, следовало бы это знать. Ты же вращаешься в мире моды.

— Да, но светлые, фиолетовые и красные пряди? Несмотря на свое название, „Рэйнбоу Рум" все-таки немного консервативен для такой радуги.

— Уф… ну, тогда придется быть серой мышью и завтра не пользоваться разноцветными спреями, вот и все.

Эдвина не могла поверить своим ушам. Неужели чудеса все еще продолжаются? Вскочив на ноги, она бросилась к дочери и обняла ее. Аллилуйя скорчила гримасу и стала отбиваться.

— Ма-а! Да ну тебя! Отпусти! А я-то думала, что ты действительно устала ! — И она вынырнула у нее из под руки.

— Да, малышка, была усталой! Но как я могу оставаться усталой, если ты опять возвращаешься к человеческому облику? — И, отступив на шаг и держа дочь за руки, она с любовью посмотрела на нее. — И я говорю тебе „да"! Завтра я отправлюсь с тобой на вечеринку, пойду с огромным удовольствием!

— Правда?

— Больше того: завтра мы даже пойдем покупать тебе новое платье. И не одно, два. Нет — три.

— Э-э, погоди! Тебя заносит.

— Нет, честное слово. Клянусь чем угодно, вот увидишь.

— А-атлично! — И теперь уже она радостно набросилась на мать, причем это получилось так неожиданно и стремительно, что Эдвина едва справилась с навернувшимися слезами.

— Пап?.. — Лесли Шеклбери громко откашлялся. — Можно, сэр?

Он стоял в дверях кабинета Р.Л. в Нью-Йорке, в то время как тот сидел за письменным столом, погрузившись в деловые отчеты.

Комнату освещала только настольная лампа под зеленым абажуром, отбрасывая желтоватый свет на глянцевые листы и нетронутый бокал с бренди. Остальное пространство, стены, сплоить закрытые книжными стеллажами, и худое лицо отца тонули в глубокой тени.

— Да, сын? — Р.Л. посмотрел на него поверх очков.

— Мы завтра еще не уезжаем, нет?

— Не-а, в Бостон поедем только в пятницу, как запланировано.

— А-а… — Он был разочарован, и тут же удушливой волной накатила паника. Черт! Теперь уже не выпутаться. — Я хочу сказать, хорошо. И еще… — Он снова откашлялся. Очки сползали на нос, но он не поправлял их и даже спрятал руки за спину, чтобы те не выдали его.

Он не понимал, откуда появилось это ощущение вины, но ничего не мог с этим поделать, так же, как не мог справиться с бешено колотящимся сердцем и перестать потеть. В отличие от Ал, для которой замыслить и разработать какой-то план было естественным состоянием ее изворотливого ума, любая „интрига" для него оборачивалась проблемой. Ему трудно было даже произнести невинную ложь, чтобы тут же не покраснеть, а это сразу же выдавало его с головой, поэтому очки в любом затруднительном положении служили просто спасением.

— Сын? — В голосе Р.Л. прозвучала озабоченность — Что-то не так?

— Нет, сэр, — и Лесли, изобразив небрежную улыбку, попятился к двери, — если… если это неудобно…

Р.Л. нахмурился и снял очки.

— Иди сюда и садись.

Лесли неохотно подошел к столу и из предосторожности сел на обе руки: а то наверняка начнет хрустеть пальцами.

— А теперь выкладывай, что у тебя на уме. — Р.Л. отодвинул бумаги и, сплетя пальцы и чуть наклонившись, ободряюще улыбнулся.

Не отрывая глаз от книжных корешков позади отца, Лесли сглотнул и произнес:

— Это насчет завтра, папа. Мой приятель… устраивает небольшую вечеринку. — Уши у него начали пылать, и он возблагодарил полумрак, царивший в комнате.

— Понимаю, — серьезно ответил Р.Л. — И ты нервничаешь, потому что это девушка? Поэтому? — Он понимающе прикрыл глаза.

Лесли энергично замотал головой.

— Нет! Нет, просто… я знаю, что ты занят, но… — И он замолк.

— Но что?

— У меня должен быть сопровождающий! — выпалив это, мальчик быстро отвернулся.

Ну вот. Сказал.

Он затаил дыхание, но отец просто рассмеялся.

— Ну и прекрасно, можешь на меня рассчитывать. Скажи мне, когда и где, и я с удовольствием пойду.

— Правда?

— Конечно!

— Здорово, спасибо, папа! — И, быстро вскочив со стула, вылетел из кабинета, пока за ним было последнее слово, не рассчитывая, что смог бы ответить на возможные вопросы.