Джудит Гулд - Плохо быть богатой

— Берни? Это Эдс. Слушай, чего, черт возьми, ты добиваешься? Эти расценки за образцы тех самых десяти моделей, что они означают? Они не входят в серию, дружок… Ты думаешь, я вчера родилась?.. Бог тебе судья, но что ты имеешь в виду, говоря, что теряешь деньги? Ты их наверняка потеряешь, если заказ получит Тайвань или Гонконг… Черт, я абсолютно серьезно. Достань калькулятор и посчитай еще раз… Конечно, позавтракаем на днях. Но только после того, как ты представишь мне реальные цены, плут несчастный… Правильно, и тебе того же.

Лайза Шокросс, редактор раздела мод журнала „Шик!" в избытке обладала всем, начиная с английского розового цвета лица, международных связей в высших сферах и кончая вызывавшим зависть образованием в одном из лучших колледжей Швейцарии.

Она была красива, следила за собой, модно одевалась и во всех ситуациях всегда выглядела должным образом — это для тех, кто не мог представить для себя ничего другого; одним словом — идеальная модель для двадцати миллионов жаждущих карьеры женщин. Но Лайзу Шокросс совершенно определенно нельзя было назвать леди. Сердце ее представляло собой сплав вольфрама и стали, кровь состояла из равного количества высокооктанового тщеславия и нечеловеческой энергии, а мозг — точная копия компьютера, только с тремя четкими программами: прославление самой себя, существенное увеличение тиража того журнала, в котором она работала (а в данный момент это был „Шик!" — журнал мод номер два в мире) и страстное стремление вырвать должность главного редактора американского издания журнала „Вог" у Анны Винтур, которая сама недавно вырвала ее у Грейс Мирабеллы, а та, в свою очередь, правда давно, вырвала ее у последней Дианы Врилэнд.

Такова национально-географическая судьба легендарных главных редакторов: старую рыбку съедает молодая рыбка, которую в свою очередь лопает еще более молодая, которую… впрочем, Лайза недавно решила, что это не самый приятный способ думать о будущем.

Она в раздумье сидела за столом с крышкой из крапчатого мрамора, вперив окаменевший взгляд в первую страницу „Вименз веар дейли". Несмотря на то что „ВВД" была ежедневной, продававшейся в розницу газетой, а „Шик!", издававшийся на глянцевой бумаге, — ежемесячным журналом с тиражом в три миллиона экземпляров и толщиной в пятьсот страниц, две трети из которых занимала самая дорогая в мире реклама, Лайза Шокросс тем не менее не могла не чувствовать приступа профессиональной зависти. В конце концов эскизы еще не поступивших в производство моделей охранялись так же ревностно, как золото в Форт-Ноксе, и „ВВД", завладев эскизами Эдвины, сделала сенсацию. То обстоятельство, что в отличие от ежедневной газеты журнал мод готовится за много месяцев вперед и, как правило, не может воспользоваться сенсацией, даже если она попадет в руки, ничуть не ослабляло приступ. По крайней мере, она первая должна была увидеть эти эскизы!

Сама мысль, что кто-то другой обскакал ее, терзала, унижала и жгла.

Хуже того, на это раз ей даже некого было винить — только себя.

Наверное, я уснула на работе, подумала она. Пропустила.

Когда пресс-релиз „Эдвины Джи" оказался у нее на столе, она тут же посчитала, что это очередная начинающая фирма, в результате обреченная на провал. И месяц назад, когда Эдвина Дж. Робинсон наконец пробилась к ней и предложила деловой завтрак, Лайза Шокросс намеренно назначила его на несколько недель вперед, что преследовало тройную цель: показать силу, унизить и добиться должного послушания.

Но сейчас…

Сейчас…

Глядя на два эскиза в газете, Лайза Шокросс поняла, что на этот раз допустила одну из своих исключительно редких ошибок. Да, действительно, модели „Эдвины Джи" были в общем направлении моды. Но они были настолько оригинальны и обладали таким жизненно-видимым воздействием — как удар молнии, — что она мгновенно поняла, что должна исправить свою ошибку немедленно.

Поэтому она тут же велела секретарше позвонить секретарше Эдвины и изменить дату встречи на сегодняшнее число. И та, конечно, все поняв, мудро не отказалась.

Покончив с этим, Лайза вызвала в кабинет своих непосредственных подчиненных. Приняв свою излюбленную стойку — ноги врозь, руки — на пояс, — она сразу перешла к делу.

— Я хочу знать все об Эдвине Дж. Робинсон, — заявила она без всяких экивоков, — а также об образованной ею новой компании „Эдвина Джи". До 11.30 вы должны раскопать все, что можно. Сразу же доложить мне. А теперь — разбежались.

И люди бросились к микрофильмам прошлых выпусков газет, к телефонам, начали связываться с обширной сетью своих шпионов и звонить тем, кто им чем-то обязан.

Ровно в 11.30 они строем вошли в офис, чтобы доложить о результатах. Затем, отослав их, не потрудившись сказать такое слово, как „спасибо", Лайза села за стол, закурила тонкую черную сигарету и, задумчиво пуская колечки дыма, углубилась в чтение собранного материала.

Эдвина Дж. Робинсон проводила показы Антонио де Рискаля.

А это значит, у нее есть опыт и связи, сделала вывод Лайза.

Эдвина фактически ушла с престижной работы у де Рискаля и, как говорили, со скандалом.

Значит, у нее есть характер. И мужество. Или глупость. Или все вместе.

Чтобы собрать первоклассный персонал, она „прошлась" по лучшим маркетинговым фирмам и талантливым модельерам.

Значит, есть вкус, лояльность бывших коллег и большие планы на будущее.

И, кроме того, Эдвина ведет серьезные переговоры с „Блумингдейлс", „Маршалл Филд" и другими сетями универмагов страны, чтобы как можно шире представить там бутики „Эдвина Джи".

А учитывая, что компания молодая, это говорит о том, что Эдвина Дж. Робинсон действует с размахом и вне всякого сомнения знает рынок. Ясно, что она не ограничится продажей десяти — двадцати дорогих вещей, она хочет продавать сотни тысяч дешевых; и она слишком умна, чтобы делать ставку на шикарный бутик или сражаться за состоятельную клиентуру, преданную таким китам, как Джеффри Бин и Антонио де Рискаль, поскольку, скорее всего, может проиграть.

Неожиданной, но самой важной информацией было то, что эта Эдвина получает поддержку от Лео Флада — вундеркинда Уолл-стрита, человека с бесценным чутьем оказывать поддержку только победителям.

Именно это-то и есть самое интересное, думала Лайза, покачиваясь в кресле Точное доказательство того, что „Эдвина Джи" может продержаться очень и очень долго и составить серьезную конкуренцию „Лиз Клэрборн" и „Эспри"

Сигарета догорела до фильтра. Почувствовав, что обжигает кожу, Лайза задумчиво загасила ее в пепельнице и пососала палец. Выражение ее гладкого лица изменилось: из задумчивого оно стало спокойным и безмятежным. Похоже, у Эдвины Дж. Робинсон есть все, чтобы начать и выжить в этом жестоком бизнесе, где готовы перегрызть друг другу глотку. Талант, связи, видение ситуации, целеустремленность и чертовски мощная поддержка.