Мэри Шелдон - Каролин и Каро

Ее потянуло на свежий воздух, но, к сожалению, день выдался пасмурным и душным. У нее отчаянно болела голова. Как было бы хорошо, если б Зоэ все-таки не приехала. Ведь Каро отговаривала ее от этой затеи.

— Я твоя мать, и мне надо убедиться, что ты в порядке, — настаивала Зоэ.

— Я в порядке, честное слово.

— Нет, я должна увидеть своими глазами. У тебя там даже нет телефона. Я неделями не слышу твой голос. Ну, пожалуйста. Позволь мне приехать. Только на уикенд, пусть на одну ночь.

Я уеду обратным поездом. — Голос матери был умоляющим.

— Мне надо обсудить это с остальными. У нас здесь особые правила.

Самое главное правило было “не допускать никого извне”, но Дэниэлл разрешил Каро нарушить его, правда, только единожды — в первый и последний раз. Каро втайне желала, чтобы он отказал ей, но выпело по-другому, и вот теперь мать заявится сюда уже меньше чем через час.

Конечно, все кончится плачевно. Зоэ придет в ужас. Она неспособна разгадать нечто большее за неприглядным внешним фасадом и не увидит ничего, кроме убогих строений и заросшей сорняками лужайки. Она никогда не поймет, что удерживает Каро здесь и как ее дочь соглашается жить в таких условиях.

Но Каро была готова схватить мать за плечи, хорошенько встряхнуть и заявить твердо:

— Выслушай меня. Сейчас я абсолютно счастлива. Мне так хорошо, как никогда раньше не было в жизни.

И так было на самом деле. Живя в одном доме со всеми, работая в грязи, общаясь с людьми, для которых деньги и слава не значили ничего, Каро обрела гармонию внутри себя.

Подул холодный ветер, и Каро зашагала быстрее. Головная боль немного отпустила. Она вспомнила, какой была четыре месяца назад — жалкой девчонкой, только что пришедшей в коммуну — неумелой, несчастной, обозленной на весь мир. Потом она как бы посмотрела на себя со стороны, представила, какова она сейчас. Она многому научилась за эти месяцы — выращивать овощи, водить трактор, пользоваться швейной машинкой. Научилась готовить пищу в котле и воровать продукты в магазине.

Хоть одно мать должна будет понять и смириться с фактом — Каро наконец повзрослела.

Зоэ опередила всех, кто выходил из поезда на станции. Каро ожидала увидеть ее, как обычно, в шелковом платье и в туфлях на высоком каблуке, но Зоэ в этот раз натянула голубые джинсы и куртку.

Она раскинула на ходу руки для объятия и крепко расцеловала Каро.

— Кажется, здешняя жизнь тебя вполне устраивает, — сказала она. — Ты никогда не выглядела так хорошо.

Почему-то эта похвала не обрадовала Каро. Зоэ легко запрыгнула в старый облупленный пикап.

— Потрясающе! — воскликнула она, похлопав по приборной доске. — Такой же точно был у моего дядюшки Оливера, когда я была маленькой. Ой, умоляю, пусти меня за руль.

Она управлялась с машиной умело — гораздо увереннее, чем Каро. По дороге Зоэ восторгалась всем, что видит.

— Посмотри только на эти вязы! Какая красота! У вас в коммуне растут такие? Я бы взяла черенки. Мы посадим их у нас. Какая живописная изгородь! Сущий Норманн Рокуэлл!

У Каро возобновилась головная боль от бесконечных восторгов матери. Наконец они добрались до коммуны. Зоэ вылезла из машины, огляделась.

— Вот, значит, где нашла приют моя девочка! — Она окинула взглядом двор и строения, задумчиво покивала головой. — Что ж, теперь мне понятно… — произнесла она неопределенно.

Каро завела ее внутрь. Казалось, ничем Зоэ не удивить — ни дырами в потолке, ни грязными матрацами на полу.

— Какой воздух! Не могу надышаться! — Она ткнула себя в грудь и лучезарно улыбнулась дочери. — Я чувствую, что с каждым вздохом добавляю себе неделю жизни.

В пять часов прозвучал гонг к обеду. Члены коммуны потянулись в столовую и стали рассаживаться за длинным столом, сколоченным из сосновых досок.

— Это моя мать Зоэ Эндрюс, — представила Каро гостью.

Дэниэлл, Франк и Колин приветливо улыбнулись. Нейл, Джой и Марсия ограничились кивком.

Зоэ заглянула в котелок с супом.

— Выглядит аппетитно.

— У нас здесь самообслуживание, — предупредила ее Марсия, — прислуги мы не держим.

Зоэ взяла пустую миску и налила себе до краев.

— Как вкусно! — воскликнула она, проглотив первую ложку. — Я бы хотела узнать рецепт. Кто это готовил?

— Каро, — сообщил Дэниэлл. Зоэ удивленно уставилась на дочь.

— Ты? Милая, вот уж не подумала бы. Ты здесь не только расцвела, но и кое-чему научилась. — Она одарила присутствующих лучезарной улыбкой. — Если бы вы видели ее полгода назад. Она не могла даже заварить себе чашку чая.

Каро бросило в краску.

Суп был съеден, миски убраны.

— На десерт у нас лишь фрукты, — сочла нужным проинформировать Зоэ Нейл, прежде чем Каро заикнулась было о купленном в универсаме печенье. — Мы не употребляем сладкого.

— Меня это вполне устраивает, — откликнулась Зоэ. — Я все пытаюсь ограничить себя…

Молчавший до сих пор Джой решил открыть рот:

— А… а… скажи, Зоэ, ты правда работаешь в Голливуде?

— Да, у меня свое агентство.

— Наверно, это потрясно — общаться со всеми этими горячими штучками? Забавно, да?

Зоэ немного подумала, прежде чем ответить.

— Я бы не употребила слово “забавно” по отношению к своей работе, хотя и скучной ее не назовешь. Вчера, например, я встречалась с жуткими ребятками из Эй-би-си, и вы не поверите, что там произошло…

И тут ее понесло.

Она выкладывала историю за историей про Голливуд, про актеров и актрис, про вконец испорченных “звездных” мальчиков и девочек, с которыми ей приходилось работать. Каро становилось все более неловко за мать — почему она не заткнется?

Но когда она поглядела на своих товарищей по коммуне, то увидела, что все, как ни странно, слушают Зоэ, раскрыв рты. Даже Нейл.

— А с Клинтом Иствудом ты когда-нибудь встречалась?

— А то нет! Разумеется. И не раз. — Зоэ кокетливо пожала плечами. — Дело в том, что между Клинтом и мной было кое-что… правда, это длилось недолго. Я взяла себе за правило не воспринимать актеров серьезно, хотя, надо признать, что у Клинта мозгов как раз в голове достаточно.

— А как Роберт Редфорд? Ты была с ним близка?

— Боже упаси! Нет, конечно. Он из тех мужчин, кому достаточно самого себя и кто никак не может собой налюбоваться. Лучше я вам расскажу про Ричарда Бёртона. Вот это личность! Впрочем, он тоже тот еще фрукт!

Каро резко поднялась с места. Ей было невыносимо слушать дальше треп Зоэ, который публика охотно заглатывала, развесив уши.

Она отправилась в спальню. Вот она какова, реальность — продавленные тюфяки на ржавых койках, вот она настоящая жизнь, а не тот фальшивый, раздутый лживыми байками мир, который люди называют “Голливуд”.

Она немного посидела, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, и ей полегчало.