Маргерит Дюрас - Матрос с Гибралтара

– Нет, – громко заметил Анри, – видно, правду говорят, нужно, чтобы в мире всякие были, для разнообразия, всякой твари по паре. Две кружки, – обратился он к Андре. – А то коньяк уже в глотку не лезет.

– Три, – присоединился Эпаминондас.

– Четыре, – проговорил Жожо.

– Семь? – спросил я Анну.

– Семь, – подтвердила она.

– Мне-то что, я со всем моим удовольствием, – заметил Андре, – да только после всего коньяка, что вы уже залили за воротник, это будет патентованная гремучая смесь. По-моему – а я уже как-никак двадцать семь лет как барменом, – вам бы теперь лучше продолжить по коньяку.

– Вы нам прямо как отец родной, – проговорила Анна.

– Если, конечно, вы не поставили себе целью, – продолжил Андре, – изучить воздействие этой гремучей смеси на ящеров, то пива вы от меня не получите.

– Да, не часто встретишь вот таких барменов, – проговорил Анри, – которые понимают толк в выпивке.

– Так-то оно так, – возразил приятель, – но все-таки кружечка прохладного пивка…

– Я не совсем понял, Андре, – вмешался Жожо, – а что это за штука – гремучая смесь?

– Та, что взрывается, – пояснил я.

– Так, будто вы проглотили динамит, – добавила Анна.

– Сроду не слыхал ничего подобного, – заявил Жожо, – по-моему, надо мной здесь просто издеваются.

– I am not very уверящер, – изрек Эпаминондас.

– Это взрывается не всегда, – добавила Анна, – а только один раз из тысячи.

– Ну так что, – поинтересовался Андре, – значит, коньяк?

– Да, коньяк, только с водой, – согласился Анри.

– Для всех?

– Для всех.

– Да, не каждый вечер попадаются такие понятливые клиенты, – обрадовался Андре.

– А вот я нет, – возразил Жожо, – я хочу пива.

– Будешь пить коньяк, как и все остальные, – бросил ему Андре.

– Почему это я должен тебе подчиняться? – упорствовал Жожо. – Я уже сказал, что не хочу коньяку, хочу пива.

– Ничего не поделаешь, – не сдавался Андре, – все равно тебе придется пить коньяк, если хочешь, я даже сам за него заплачу.

– Выходит, – буркнул Жожо, – ты запрещаешь мне пить пиво, не так ли?

– Да, – подтвердил Андре, – запрещаю для твоего же блага.

– Андре, последний раз прошу, – не сдавался Жожо, – дай мне кружку пива.

– Будьте же благоразумны, Жожо, – взмолилась Анна, – вы что, хотите взорваться, да?

– От одной кружки не взорвешься, – возразил Жожо.

– Раз уж мы все решили выпить коньяку, – вмешался Анри, – то почему бы и тебе тоже не составить нам компанию? С водой, он утоляет жажду ничуть не хуже кружки пива.

– Не в этом дело, – упорствовал красавчик Жожо, – просто я хочу пива, вот и все.

– Я тебя обожаю, – признался Андре, – но пива ты все равно не получишь.

– Ладно-ладно, Андре, я тебе это припомню, – сдался Жожо.

– Хотел бы я знать, – сказал Анри, – чем тип вроде него может заниматься в этой жизни.

– Если я вам мешаю, – обиделся Жожо, – надо было так и сказать.

– Да нет, не в этом дело, – успокоил его Анри, – просто интересно, какую ты можешь делать работу.

– Что делаю, то и делаю, – ответил Жожо.

– В этом нет ничего плохого, – заметил Легран, – каждый делает, что может.

– Если вы так это понимаете, – обиделся красавчик, – тогда мне лучше уйти, откуда пришел. До свидания.

– До свидания.

И господин Жожо покинул бар.

– Откуда он появился? – полюбопытствовал я.

– Кажется, из Индокитая, – ответил Андре, – или откуда-то из тех мест Тихого океана. Вот уже десять лет, как я его знаю, он не изменился ни на один волосок.

– Так, значит, – вдруг вскочил Легран, – вы и есть Анна?

– Да, я. А вы кто?

– Никто.

– Так я и знала, – едва слышно прошептала Анна.

Бармен с Анри тактично хранили молчание.

– А они кто такие? – спросил Легран, показывая в нашу сторону.

– Они – это они, – ответила Анна.

– Не понял, – удивился Легран.

– У меня много друзей, – пояснила Анна. Легран нахмурился.

– Они тоже едут? – спросил он.

– Само собой, – ответила Анна.

– По-моему, я чего-то не усек, – признался Легран.

– Неважно, – успокоил его Эпаминондас, – если пытаться все усечь…

– …то жизни не хватит, – закончил я.

– А это далеко? – поинтересовалась Анна.

– Два дня на машине, – вконец нахмурившись, ответил Легран.

– Все-таки как тесен мир, – заметил Эпаминондас.

– А вы не можете поехать без них? – с невинным видом поинтересовался Легран.

– Каждый делает, что может, – ответила Анна. – Этого я никак не могу.

– Мы тебе не помешаем, – заверил Эпаминондас, – мы никогда никому не мешаем.

– Никогда, – подтвердил я, – кого хотите спросите.

– Да мне-то что, – пожал плечами Легран, – это я так, к слову…

Он попрощался с нами, по-прежнему хмурый, и назначил встречу завтра утром. Мы вернулись на яхту. Эпаминондас снова немного встревожился.

– Одно из двух, – изрек он, – либо это он, либо это не он.

– Ты просто устал, – сказала Анна, – тебе надо пойти отдохнуть.

– Если это он, значит, он, – не унимался Эпаминондас.

– Ты же сам знаешь, – заметил я, – это такое дело…

– Но если это не он, – невозмутимо гнул свое Эпаминондас, – зачем же им тогда понадобилось тебя туда посылать?

Эпаминондас встал рано, чтобы купить два маузера и карабин. Это на всякий случай, когда мы доберемся до Уэле, и потом, кто знает, а вдруг нам по дороге попадется какой-нибудь куду.

Встреча с Леграном была назначена в том же баре, где мы познакомились с ним накануне, в час аперитива. Эпаминондас категорически настоял, чтобы мы явились туда с маузерами и карабином за спиной. Он снова пребывал в отличнейшем расположении духа. Тем не менее, когда Легран заметил, как мы вошли, он не только не улыбнулся, а скорее наоборот, хранил нарочитую суровость.

– Это еще что такое? – поинтересовался он, еще больше помрачнев от нашей шутки.

– Маузеры и один карабин, – любезно пояснил ему Эпаминондас.

Легран оказался человеком серьезным. Он тут же потребовал, вполне, впрочем, вежливо, чтобы мы предъявили ему свои удостоверения личности, а также документы на яхту.

– Или мы занимаемся серьезными вещами, – заявил он, – или мы с вами вообще ничем не занимаемся.

Мы были целиком и полностью согласны. У него есть свои принципы, пояснил он, и опыт тоже; он дал нам понять, что ему не впервой исполнять миссии весьма деликатного свойства. Мы охотно ему поверили. Его преданность Жеже была безмерна, а осторожность приводила нас в отчаяние. Впрочем, он был не чужд известной скрытности. В продолжение всего нашего путешествия мы так и не узнали от него ничего, кроме того, что он знал Жеже вот уже два года, что он тоже приехал сюда из Абомеи и с тех пор, как они познакомились, они с Жеже все время работают вместе. На Анну он особенно не обращал внимания и ни разу ни под каким видом не проявил к ней ни малейшего интереса. В общем, относился к ней, как, впрочем, и к нам, с той неизменной сдержанностью, которой он хотел придать какой-то, я бы даже сказал, военный характер и от которой он, будто свято блюдя серьезность своей миссии, ни за что не хотел отступаться. Мы должны полностью довериться ему во всем, предупредил он нас перед отъездом. И мы доверились ему безоглядно. Он вез нас куда хотел, делая это, надо сказать, весьма искусно. Единственные осложнения, какие у нас возникали, были связаны с Эпаминондасом, однако ей довольно быстро удалось сгладить и их. У Эпаминондаса было непреодолимое отвращение к любым претензиям мессианского толка, и ему было совершенно неважно, имеют они под собой хоть какие-то основания или нет. Кроме того, Легран внушал ему смутную тревогу, во всяком случае, в первый день. Правда, уже назавтра благодаря куду он напрочь позабыл о своем недоверии. Кстати, далеко не самым последним удовольствием нашего путешествия было наблюдать, как Эпаминондас весь вечер не сводил с него взгляда, следя с неусыпной бдительностью детеныша куду. Ах, никогда не восхищались мы Эпаминондасом больше, чем в эти незабываемые дни!