Жанна Аллан - Легенда озера Гранд

— Николас Бонелли, — шепотом сказала она, — я только начала борьбу.

Вернувшись в столовую, она шмякнула тарелку с горячим омлетом и тостами с маслом на столик у окна, выходившего на озеро.

— Идите ешьте, пока не умерли с голоду.

Николас медленно двинулся к столику.

— Вы должны быть благодарны мне, что я вам отказал. Ведь я мог бы притвориться, что веду расследование, а спустя какое-то время сказать вам, что все обнаруженные мною улики указывают на вину вашего отца. Если мой отец поступил нечестно, что заставляет вас думать, что я окажусь более честным?

— Я это учла. — Рэйчел открыла двери на веранду. По бесцветному небу плыли одинокие клочья облаков. Легкий утренний ветерок пошевелил ее волосы. — Я предполагала, что при этом расследовании постоянно буду рядом с вами. — Она повернулась и посмотрела ему в глаза. — Мы были бы одной командой. Вы, с вашим знанием методов расследования, и я, с моим знанием моего отца. И моими настойчивостью и решимостью.

Николас с недоверием уставился на нее, рука, которая подносила кофе ко рту, остановилась на полпути.

— Я не представляю, какие обстоятельства могли бы вынудить меня позволить какому-либо клиенту, а уж вам тем более, стоять за моей спиной, когда я работаю.

Небо рассекла молния. Сквозь открытые окна донесся шум поднимаемых ветром волн, которые бились о громадные сваи, поддерживающие причал. Рэйчел невидящим взглядом уставилась в книгу, делая вид, что читает.

Шлепанье карт по истертой кожаной поверхности старого столика для игр действовало ей на нервы. Николас сидел в профиль к ней, так что она видела его впалую щеку, выступающий подбородок и иссиня-черные волосы. Его густые темные брови и шрам под глазом придавали лицу еще более сердитое выражение. Он выглядел непреклонным, жестким, сильным. С этим его обликом как-то не вязалось изящное, красивой формы ухо. Ему больше подошло бы ухо, похожее на цветную капусту, разбитое, как у боксера. И мозги у него как цветная капуста. Рэйчел ненавидела цветную капусту.

Карты разлетелись по столу. Рэйчел хотела собрать их, но Николас огрызнулся:

— Не трогайте.

— Устали или проиграли?

— Устал сидеть. Устал от этого места. И устал оттого, что вы меня разглядываете. — Он ударил костылем по полу. — Прекратите бомбить меня телепатическими посланиями, или что там должны означать ваши взгляды. Это не сработает. Вопрос закрыт. Закончен.

— Я ничего не посылала. Должно быть, вас терзает собственная совесть. — Увидев, как напряглись мышцы его плеч, она постаралась свернуть с минного поля: — Я не разглядывала вас. То есть, может быть, разглядывала, но не потому… У вас миловидное ухо, — выпалила она.

С гор, окаймляющих озеро, донесся раскат грома.

— Если ваш отец был наполовину таким же несносным, как вы, я бы не стал обвинять своего отца, если бы он действительно нажал на газ.

У Рэйчел перехватило дыхание.

— И вы меня называете несносной?!

— Я по крайней мере не хожу вокруг да около и не говорю, что у вас миловидные уши.

— У меня не миловидные уши. Они слишком большие и оттопыренные.

Он медленно развернулся и изучил ее голову.

— Я так не думаю.

— Значит, это правда, ведь всем известно, что вы знаток красивых женщин.

— Я бы не назвал вас красивой.

Рэйчел проглотила обидное замечание, не поморщившись.

— Мне безразлично, как бы вы меня назвали.

— Красивое лицо должно быть классическим. Ваше лицо интересное.

— Большое спасибо.

Он фыркнул.

— Вы как заноза в одном месте, но мы не обсуждали ваш характер. Мы говорили о вашем лице. Овальная форма, кожа цвета слоновой кости, немножко веснушек, маленький, но решительный подбородок и слишком большой рот, что повышает интерес.

Рэйчел не удержалась от вопроса:

— А это хорошо или плохо?

— Сам по себе большой рот — это плохо. Но для женского лица такой рот, как ваш, — это хорошо, — раздраженно добавил он. — Вы, должно быть, привыкли слышать от мужчин, что ваш рот создан для поцелуев.

— Мужчины, с которыми я встречаюсь, не судят так поверхностно.

Он поднял брови.

— Даже не принимают во внимание вазы с фруктами у вас в ушах?

— Посмотрите на себя. В этом желтом свитере вы выглядите как банан-переросток.

— По крайней мере верх и низ моего костюма сочетаются друг с другом. Я же не хожу в красных брюках и голубой рубашке.

— Брюки у меня не красные, а фиолетовые. Кто бы хвастался, имея такой занудный характер, не говоря уж об ограниченных умственных способностях.

— Думаю, тот, у кого волосы рыжие, как у клоуна.

— Вы просто завидуете, потому что у меня волосы растут на голове, а не по всему телу, как у неандертальца.

— Будь я неандертальцем, я давным-давно шарахнул бы вас по голове дубинкой.

— Да ну? — ехидно спросила Рэйчел. — А твоя мама носит армейские ботинки.

Он угрожающе прищурился.

— Твоя тоже.

— А вот и нет. Возьмите свои слова назад. Вы… — Последние слова Рэйчел утонули во взрыве его хохота.

— Вы слишком много времени проводите на детской площадке, — с трудом выговорил он, захлебываясь от смеха.

— А вы слишком много времени проводите с преступниками и гангстерами.

— Нет, — задыхаясь, произнес он, — хватит. Я сдаюсь, я поднимаю руки, я проиграл. Вы выиграли.

Рэйчел недоверчиво посмотрела на него.

— Вы займетесь этим расследованием?

— Не говорите глупости. Я имею в виду, что мы ведем себя как пятилетние дети, и вы доказали, что у вас это получается лучше.

— Это вы начали с замечания о моих сережках… Что с вами? — закричала Рэйчел, увидев, что Николас вдруг покачнулся. Он не упал, но было заметно, что только благодаря силе воли он устоял на ногах. Бросившись к нему, она откинула в сторону его костыль и подставила свое плечо, чтобы поддержать его. — Обопритесь на меня, я доведу вас до дивана.

Тяжело опираясь на ее плечи, он, пошатываясь, пересек комнату.

— Вам что-нибудь принести? — Рэйчел помогла ему сесть на потертый диван, стоявший напротив камина. — Принести вам обезболивающее или что-нибудь попить? Может быть, позвонить вашему врачу?

— Нет, — сказал Николас ослабевшим голосом. — Все в порядке. Разве что подставить скамеечку под ногу. Вот, так гораздо лучше. И мой стакан с чаем. Спасибо. Не могли бы вы немного взбить подушки? Нога под гипсом зудит. Не могли бы вы немного почесать ее… правее, ниже, немного выше, левее, вот здесь…

Рэйчел сидела слева от Николаса и, пытаясь дотянуться до его правой ноги, фактически оказалась у него на коленях.

— Ну как?

Его пальцы перебирали ее распущенные волосы.

— Прекрасно, мисс Стюарт. Именно этого я и хотел. — Громкий голос, никаких следов боли или слабости.

Он обманул ее. Преследуя свои гнусные цели, он симулировал падение.