Дороти Иден - Цена счастья

— Никто так и не услышал дверного звонка, — как-то униженно извинялась она. — Вы все пели. Очень красиво. И мне пришлось постучаться в окно. Потом я поскользнулась, кажется, на мокром камне. — Она показала на рваный чулок и смущенно усмехнулась. — Вы, наверное, подумали, что я затеяла какую-то страшную игру: стучу в окно и исчезаю.

— Мисс Пиннер опоздала на поезд, — спокойно объяснил Барнаби. — Ей было необходимо позаботиться о собачке, и это заняло больше времени, чем она ожидала.

— Мне очень жаль, — быстро проговорила мисс Пиннер высоким писклявым голосом. — Но я не могла уехать в деревню, пока не убедилась, что за маленькой Скромницей как следует присмотрят. Мне надо было дождаться домохозяйку, а она задержалась.

У мисс Пиннер были карие глаза, казавшиеся огромными на худом узком лице. Зубы тоже были слишком крупными, отчего создавалось странное впечатление, будто ее лицо — это лишь глаза и лучезарная лошадиная улыбка. Мокрая шляпа сползла на лоб. Девушка не располагала к себе, но производила впечатление слабого и деликатного человека, нуждавшегося в снисхождении.

Надо отдать ей должное: сияющая улыбка не исчезла с лица мисс Пиннер и после того, как она заметила девочек, похожих на маленьких хищных зверьков.

— Таковы дети, — мудро изрекла она. — Но я надеюсь, что вскоре мы станем большими друзьями.

Эмма вдруг спохватилась, что на ней сейчас лежат обязанности хозяйки дома.

— Вам хотелось бы подняться к себе в комнату и переодеться? Кажется, вы промокли насквозь.

— Мисс Пиннер шла со станции пешком, — сочувственно обронил Барнаби. — Я уже говорил, что ей надо было всего лишь позвонить со станции.

— Ах, я не хотела этого делать, потому что опоздала на поезд по своей вине. Это ничего, что я промокла. Я так счастлива, что нахожусь в деревне.

Эмма обменялась взглядами с Барнаби. Гувернантка была забавной, но вызывала чувство жалости. Она не представляла угрозы для Барнаби, привыкшего флиртовать с хорошенькими девушками. Но сумеет ли такое субтильное существо обуздать неукротимых близнецов — Мегги и Дину?

Ну, может быть, она произведет лучшее впечатление, когда переоденется и поест. Не будем терять надежды, решила доброжелательная Эмма.

Глава 8

Показав Луизе ее комнату и отправив детей в ванную, Эмма спустилась вниз и застала мужчин за обсуждением непрезентабельной личности гувернантки.

— Она здесь не задержится, — пророчил Барнаби. — Мегги доведет ее до нервного расстройства. Сильвии еще кое-как удавалось с ней справляться, но эта нескладная Луиза… Боже, о чем только думала мисс Джеймс?

— Что можно сказать о вкусе женщины, назвавшей свою собачонку Скромницей? — вопрошал, забавляясь, Руперт. — Эмма, что ты думаешь о новоявленной гувернантке?

Эмма уже успела проникнуться состраданием к этому нелепому созданию и дипломатично ответила:

— Уверена, у мисс Пиннер самые добрые намерения. С двумя нормальными детьми — я имею в виду спокойными и воспитанными… извини, Барнаби, но ты должен признать, что Мегги и Дина этими добродетелями не обладают, — она бы прекрасно справилась.

— Я пригласил Луизу только на месяц, — заметил Барнаби. — Думаю, какая-то польза от нее все же будет.

Дадли, который все это время молча сидел за фисгармонией, задумчиво перебирая клавиши, вдруг сказал:

— Дайте ей шанс. Лишь бы у нее выдержали нервы, и тогда все будет хорошо. Даже Сильвия иногда приходила в отчаяние, а красотка была довольно уравновешенным человеком и с характером.

— Из-за чего? — Эмма сознательно задала этот вопрос. Мегги говорила, что Сильвия чего-то боялась но ночам, Дина от испуга занавесила окно в кухне, а потом, когда в окно постучала Луиза, закричала, что это Сильвия…

— Ну, например, миссис Фейтфул имеет обыкновение по ночам бродить по дому и разговаривать с совами. Бывает, заскрипят половицы; или лиса поймает цыпленка; или овца, потерявшая ягненка, блеет всю ночь. Городские девушки не привыкли к деревенским звукам. Не сомневаюсь, что это относится и к вашей мисс Пиннер. — Дадли задумчиво, почти нежно присовокупил: — Она была похожа на мокрую курицу, — и от смущения провел пальцами по клавишам. — Я думаю, эта справится со своими обязанностями намного успешнее кокетки Сильвии.

— Что происходит? Старина Дадли защищает женщину! — Руперт не мог скрыть изумления.

Эмму же внезапно охватило теплое чувство признательности к этому большому неуклюжему Человеку, который едва умещался на стуле перед фисгармонией и напоминал упитанного подростка. Луиза не оттолкнула его, подумала Эмма. Напротив, она растрогала одинокого Дадли. В присутствии Жозефины и Сильвии, образованных и красивых женщин, он тушевался, уходил в себя, но в Луизе распознал родственную душу, неуверенное в своих силах человеческое существо, которое нуждалось в поддержке.

Забавно все складывалось. Еще недавно она грозила Барнаби, что использует Луизу, что бы вытащить Дадли из его психологическою «панциря», но, возможно, в этом и не будет необходимости. Луиза интуитивно начала оказывать благотворное влияние на кортландского затворника.

Однако не Дадли пришел на помощь Луизе поздно вечером, когда насмерть перепуганная гувернантка издала душераздирающий вопль, обнаружив на подушке мертвую мышь.

— Я откинула одеяло, и вот она, здесь, — дрожа как осиновый лист, запинаясь, жаловалась Луиза вбежавшей в ее комнату Эмме.

Стоя босиком в хлопчатобумажной ночной рубашке, худая, похожая на страшненькую девочку, Луиза страдальчески прижала руки к груди и попыталась улыбнуться.

— Простите за учиненный мною переполох. Я понимаю, что это просто детская шалость. И эта… мышка совсем мертвая. Но я всегда страшно боялась мышей, испытывала к ним непреодолимое отвращение. Сгоряча мне показалось, что она живая.

Эмма припомнила угрозы Мегги, предупреждавшей, какую веселую жизнь она устроит новой гувернантке. По всей видимости, шалунья начала осуществлять свой замысел. Жестокая шутка с дохлой мышью — определенно изобретение Мегги. Но сейчас ничего нельзя было предпринять, поскольку девочки час назад сами улеглись в постель и уже спали. Лучше не будить детей, а воспользоваться дарованными взрослым драгоценными часами затишья, чтобы отдохнуть от изобретательных проказниц.

— Будьте великодушны, — сказала Эмма гувернантке. — Боюсь, что без матери дети отбились от рук. Мы вынуждены относиться к ним снисходительно, потому что на их долю выпали тяжкие испытания. Я должна была предупредить вас: в первые дни, пока дети к вам не привыкли, подобные непозволительные выходки могут повторяться. Так что мужайтесь.

— Они выглядели как две маленькие мятежницы, — простонала Луиза.