Нора Робертс - Покорение Сюзанны

Конечно, ведь нет ничего обыденного в поиске бесценного изумрудного ожерелья или в упорных преследованиях международных похитителей драгоценностей, которые ни перед чем не остановятся, чтобы заполучить наследство прабабушки Бьянки.

Правда, пока она всего лишь в группе поддержки, размышляла Сюзанна, поднимаясь в машину. История началась с сестры Кики, влюбившейся в гостиничного магната Cент-Джеймса III. Это была его идея — превратить часть разваливающегося семейного особняка в роскошный отель. Но при этом старая легенда об изумрудах Калхоунов просочилась на страницы любопытной прессы, что вызвало цепную реакцию, плывущую курсом от абсурда к опасности.

Едва не погибла Аманда, когда доведенный до отчаяния одержимый грабитель, именующий себя Уильямом Ливингстоном, проник в дом и выкрал семейные бумаги, понадеявшись, что они приведут его к запрятанным сокровищам. Во время очередной попытки кражи опасность угрожала жизни сестры Лилы.

За неделю, прошедшую с той ночи, полиция не сумела напасть на след Ливингстона или Эллиса Кофилда — последний известный его псевдоним.

Удивительно, подумала Сюзанна, вливаясь в поток автомобилей на дороге, но Башни и пропавшие изумруды затронули всю семью. Башни свели Кики и Трента. Потом Слоан O'Рили приехал заниматься реконструкцией особняка и влюбился в Аманду. Скромный профессор истории, Макс Квартермейн, подарил свое сердце свободолюбивой Лиле, и оба едва не погибли. И опять из-за изумрудов.

Бывали моменты, когда Сюзанна сожалела, что они не могут забыть о прабабушкином ожерелье. Но она верила — как и все остальные, — что только Калхоунам предначертано найти драгоценность, спрятанную Бьянкой перед смертью.

Так что они упорно продолжали поиски, проверяя догадки, изучая каждую даже несущественную ниточку. Теперь настала ее очередь. В результате архивных изысканий Макс раскрыл имя художника — возлюбленного Бьянки.

Это открытие неизменно портило Сюзанне настроение — ей не повезло, что связи с художником вели к его внуку.

Холт Брэдфорд. Она вздохнула, пробираясь по забитым машинами улицам городка. Нельзя сказать, что она хорошо знала этого человека… и сомневалась, что кто-нибудь может этим похвастаться. Сюзанна помнила его еще подростком. Угрюмым, раздражительным, отчужденным. Но девочек неудержимо притягивала его позиция «пошли-все-к-черту». И его привлекательности, без сомнения, способствовали мрачные, пристальные, сердитые, серые глаза. Странно, что она до сих пор помнит их цвет. Но опять же — тогда она увидела их вплотную, и возмущенный взгляд едва не сжег ее заживо.

Скорее всего, Брэдфорд давно забыл тот инцидент, заверила она себя. Во всяком случае, надеялась на это. Ссоры вызывали дрожь и давались очень тяжело, в ее браке вспыхивало так много конфликтов, что хватит на всю оставшуюся жизнь. Наверняка Холт выкинул из головы то происшествие, случившееся более десяти лет назад. В конце концов, он не так уж сильно ударился, вылетев с мотоцикла головой вперед. К тому же сам виноват, закрыла вопрос Сюзанна, вздернув подбородок. У нее была главная дорога.

Несмотря ни на что, она все же пообещала Лиле поговорить с давнишним знакомым. Любая связь с потерянными изумрудами Бьянки должна быть изучена. Холт, как внук Кристиана Брэдфорда, мог что-нибудь слышать об этой истории.

Несколько месяцев назад потомок художника вернулся в Бар-Харбор и поселился в жилище своего деда. Сюзанна была в достаточной степени ирландкой, чтобы верить в судьбу. Дом Брэдфорда и Башни Калхоунов. Возможно, совместными усилиями они сумеют разгадать тайну, вот уже несколько десятилетий окутывающую оба семейства.

Коттедж Холта стоял у воды, защищенный двумя прекрасными старыми ивами. Простое деревянное строение напоминало кукольный домик, и Сюзанна подумала, какой это позор, что никто не позаботился насадить здесь цветов. Траву недавно скосили, но профессиональный глаз отметил, что некоторые участки надо засеять заново, да и вообще вся лужайка нуждалась в хорошей порции удобрений.

Она направилась было к двери, но лай собаки и ропот мужского голоса заставили свернуть в сторону и обойти дом вокруг.

Над спокойной темной водой возвышался расшатанный пирс, возле которого на канате болтался аккуратный небольшой пассажирский катер, сверкая белизной. На корме сидел мужчина, терпеливо полируя медную деталь. Он был без рубашки, загорелая кожа, туго обтягивающая мускулы, лоснилась от пота. Вьющиеся черные волосы достигали бы воротника, если бы таковой имелся. Очевидно, он не счел нужным прикрыть себя чем-то большим, чем парой ветхих и полинявших обрезанных джинсов. Сюзанна заметила ловкие руки и длинные пальцы и задалась вопросом, не унаследовал ли их внук от дедушки-художника.

Волны лениво бились о судно. Позади из воды резко выпрыгнула рыба и рухнула обратно, тут же раздался торжествующий крик птицы, когда пойманная серебристая добыча затрепетала в ее когтях. Мужчина продолжал работать, равнодушный или не обращающий внимания на драму жизни и смерти вокруг него.

Сюзанна изобразила — как она надеялась — вежливую улыбку и пошла к пирсу.

— Прошу прощения.

Холт вздернул голову, и она замерла на месте, потому что на мгновение возникло яркое ощущение — будь у него оружие, он нацелился бы прямо на нее. Мужчина настолько быстро перешел от расслабленности к полной боевой готовности, каждая линия тела выражала такую напряженную силу, что у нее пересохло во рту.

Пытаясь утихомирить сердцебиение, Сюзанна успела заметить, что Холт изменился. Неприветливый мальчик превратился в опасного мужчину. Именно такие слова пришли в голову. Повзрослевшее лицо, резко очерченные линии и углы. Двухдневная щетина добавляла жесткости… и привлекала взгляд.

Но именно его глаза снова высушили горло. Мужчина с такими пронзительными выразительными глазами вообще не нуждается в оружии.

Холт искоса смотрел на посетительницу, но не поднялся и продолжал помалкивать. Пришлось дать себе минуту, чтобы обрести душевное равновесие. Если бы у него имелся ствол, то уже оказался бы в руке. Что стало одной из причин, почему он превратился в гражданское лицо и приехал на остров.

Холт вынудил себя расслабиться — он умел это делать, — хотя сразу узнал женщину. Такое лицо не забудет ни один мужчина. Господь свидетель, он-то уж точно не забыл. Неподвластное времени. В мальчишеских фантазиях он воображал ее принцессой в струящихся шелках, преследуемой и прекрасной. А себя — отважным рыцарем, убившим ради нее сотню драконов.

Воспоминания заставили нахмуриться.

Сюзанна осталась прежней, подумал Холт. Все та же бледная, как сливки и ирландские розы, кожа, тот же классический овал лица. Такой же романтичный нежный рот с пухлыми губами, мечтательные глаза, глубокого-преглубокого синего цвета, роскошные ресницы. Теперь эти самые глаза наблюдали за ним с тревогой и опаской, пока он неторопливо разглядывал ее.