Гленна Макрейнольдз - Дракон и голубка

Купер поднялся на крыльцо и вплотную подошел к женщине. Он смотрел на нее в полной тишине. Наконец Джессика в большом волнении подняла глаза.

— Мистер Дэни…

Он наклонился и коснулся губами ее рта еще до того, как она произнесла его имя.

— Купер, — грубо сказал он, подняв голову и глядя в ее испуганные глаза.

Джессика часто дышала, упираясь руками в грудь мужчины, и он снова приник к ее губам. Его язык нежно и настойчиво завладел языком женщины, возбуждая и дразня ее. Джессика уже не сопротивлялась, ее руки наконец обвили его шею. Она была мягче и слаще, чем он помнил. Купер обнял ее и крепко прижал к себе.

— Я думала, что ты ранен, а может, тебя захватили, — пробормотала Джессика. — Я так… рада, что ты вернулся в полном порядке. С момента ленча творится черт знает что, и я хочу, чтобы ты знал, что ты…

Она быстро взяла себя в руки, когда поняла, что лепечет что-то бессвязное. Непрошеные слезы еще больше разозлили ее, и она отстранилась от Купера.

— Черт тебя побери!

— Да-а. У меня тоже были трудные денечки. Но хватит об этом. Где женщина?

— Она в комнате Тони.

— Одна, я надеюсь? — он искоса посмотрел на нее, но Джессика проигнорировала его вопрос.

— Она больна, в лихорадке. Это, видимо, истощение. Я хотела вызвать врача, но предложение так расстроило ее, что пришлось отказаться от этой мысли.

— Хорошо. Если она побывала в Китай-городе и встретилась с людьми, которые обычно передают мне информацию, то у нее много причин сохранять свою анонимность.

Вслед за Джессикой Купер поднялся в комнату ее брата. Он не сказал, что чертовски сожалеет, что она привезла эту женщину в свой дом. Кто-то должен был следить за Као Бо, чтобы удостовериться, что она выполнила свое задание. Этот кто-то последовал и к дому Джессики. Купер готов был от досады кусать локти.

Разговаривая шепотом и стараясь не шуметь, они вошли к молодой женщине. Она мирно спала, и Джессика не дала разбудить ее для допроса, полагая, что несколько часов ничего не изменят. Купер знал, что она неправа, но не возражал, потому что хотел больше поговорить с ней, чем с загадочной Као Бо.

— Можно воспользоваться вашим телефоном? — спросил он, следуя за Джессикой вниз в гостиную.

Еще в первое посещение он заметил, что Поль Сигнорелли предпочитал анималистическую мебель и соответствующие аксессуары. Один деревянный стол был похож на гепарда, стул из ковкой стали — на спящего фламинго. Они располагались среди такой буйной зелени, какую трудно было представить, даже учитывая ландшафт во дворе.

Купер не удивился если бы в гостиной вдруг пошел дождь.

— Телефон на кухне, — сказала она и показала дорогу.

— Я знаю, что уже поздно, но не могу ли я попросить чашечку кофе?

— Конечно. Ты голоден? — спросила Джессика.

— Да, ты сама готовишь?

— Тони занимается этим, — сообщила она ему, подходя к холодильнику. — А тебе повезло. Есть потрясающая салат-паста, холодные крабы, кислый хлеб и немного непередаваемой шоколадной вещи, которую Илейн приготовила на десерт.

— Ну, это было бы прекрасно, — сказал Купер. — Но, может быть, не совсем удобно, тогда я привез кое-что с собой.

Он вкладывал в слова особый смысл, и от Джессики это не ускользнуло. Она посмотрела на него через плечо, держа руку на холодильнике.

— Ты говоришь так, словно не собираешься уезжать.

— Я и не хочу этого.

— Если дело в поцелуе, то ты его неверно понял, — спокойно ответила Джессика, но Купер заметил, как ее рука замерла на дверце.

— Мне бы хотелось, чтобы все было в поцелуе, но это не так. У тебя наверху женщина, которую нельзя было привозить домой. Я не могу уйти, пока не буду убежден, что нет никаких осложнений.

— Осложнения.

Она как-то без выражения повторила эти слова и плотно сжала губы, застыв от волнения на месте, потом почти побежала в другую часть дома.

Через несколько минут Джессика вернулась. Она уже успокоилась, и лицо ее выражало твердую решимость.

— Как малыши? — спросил Купер, понимая, куда она ходила.

— Прекрасно. Угощайтесь, я сейчас вернусь.

Джессика взяла из кошелька связку ключей и пошла в подвал. По слабому скрежету и лязгу на лестнице он понял, что она открывала бронированную дверь. Прекрасно понимая, что можно хранить в подвале за такой дверью — скорее всего, оружие, — Купер решил утром же позвонить Элиз Грэбб и извиниться за свои сомнения по поводу «ангельской рыбки в шелках».

Закрыв дверь оружейной, Джессика вовремя поднялась наверх и успела услышать разговор Купера по телефону.

—…на сегодняшнюю ночь, по крайней мере. Возьми, что необходимо, и позвони кузену Юкси. Мне здесь нужны двое.

Она положила пистолет недалеко от себя на кухонную стойку и начала варить кофе. На последнюю, девятую, годовщину супружеской жизни бывший муж подарил ей магнум-357. Сначала Джессика решила, что это никчемный подарок, и только потом поняла скрытый намек: теперь она сама должна заботиться о безопасности, не рассчитывая на его помощь. Таким образом, он мог развлекаться с чистой совестью.

— Я не думаю, что все так плохо, как мне сначала показалось, — сказал за спиной Купер, вешая трубку. — Просто я хочу предусмотреть любую ошибку.

— Я тоже, — сказала Джессика, поджав губы. Она наполняла кофеварку водой и, пролив немного, тихо ругнулась, потом взяла полотенце, чтобы вытереть. — Кому ты звонил?

— Слуге. Джону Лью, брату доктора Лью.

— Твой слуга выполняет двойную обязанность, еще и телохранителя? — в эту минуту она ненавидела себя за дрожащий голос.

Черт возьми! Джессика не была наивной и знала, какой бывает счет, когда встречаются хорошие и плохие парни. Это игра, в которой она выросла и вышла замуж.

— Нет, лучше сказать, что мой телохранитель выполняет обязанности слуги.

Она покачала головой, не веря его словам.

— Мой Бог, Купер, какую же жизнь ты ведешь?

Он помолчал, потом ответил:

— Не такую уж легкую с тех пор, как умер Джексон.

Резкость его тона заставила Джессику повернуться. Купер выглядел измятым, уставшим и… прекрасным. «Я не должна думать о нем», — сказала себе Джессика. В этом мужчине не было ничего, кроме проблем, опасностей и злости, рожденной болью.

— Можете во всем обвинять меня, — проговорил Купер, приглаживая рукой волосы и закрывая глаза от сильной усталости.

— Могу, — согласилась она, убирая в сторону полотенце и вытирая руки о джинсы. — Но это было бы не совсем справедливо.

Открыв глаза, он поймал ее взгляд.

— Если бы я был откровенным с тобой с самого начала, ты, возможно, приняла другое решение.

— Возможно.

— Нет причин обвинять себя, — сказал Купер, чувствуя, что готов отпустить ее.

Но она не нуждалась в снисхождении.