Элейн Барбьери - Связанные страстью

— Я ничего не сказала Шону. Я даже попросила его уехать, сама хочу закончить то, что начала. Но он отказался. Он догадывается, что я что-то скрываю. Если Честно, мне никогда не удавалось обмануть его, а он — такой въедливый и непреклонный. И обязательно узнает про твоего брата. Шон представляет большую опасность.

— Это все?

— Нет.

— Что еще?

— Тоби Ларсен знает, что у тебя есть брат-близнец.

— Это ты ему рассказала?

— В молодости он был другом твоего отца, — быстро ответила Саманта. — Он знал об отношениях твоего отца и матери, а также о ее беременности. /Похоже, он единственный из местных знает, что у нее родилась двойня.

— Тогда почему ему понадобилось так много времени, чтобы разобраться в сути дела?

Саманта с удивлением посмотрела на Мэтта.

— Мне показалось, или я слышу в твоем голосе нотки недоверия?

Мэтт повторил вопрос:

— Почему ему понадобилось так много времени, чтобы протянуть ниточку от меня к брату?

— Тоби считал, что младший брат-близнец умер. Как и твой отец, между прочим. После бегства матери отец всерьез занялся спасением ранчо и твоим воспитанием. У него оставалось слишком мало времени для встреч с друзьями, и их с Тоби пути разошлись. Тем более последний надолго уехал из этих мест и забыл о том, что произошло.

— А почему он никому ничего не сказал, когда вспомнил о ней?

— Потому что я попросила его держать рот на замке.

— Ты попросила его об этом?

— Мэтт, я…

— И теперь, значит, когда мы… хм… сблизились, ты мне все это говоришь?

Ей не понравился его тон. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что он чуть ли не намеренно пытается ее разозлить, продолжая в том же духе:

— Рассказываешь о своих двух приятелях, представляющих угрозу для меня и моего брата и способных в любой момент обнародовать наш секрет, который мы, между прочим, хотели бы сохранить?

— Так уж получилось.

Откуда мне знать, всю ли правду ты мне сказала сейчас?

— Как ты смеешь разговаривать со мной таким тоном после… после вчерашнего?

— Ты прекрасная актриса. Это всем известно.

Саманту поразили неожиданные изменения в его настроении и отношении к ней. Если б она знала, что такое возможно…

— Это я, Саманта, Мэтт… говорю на тот случай, если ты кое-что забыл. Только вчера ты мне признался в любви. Я тебя просто не узнаю! — воскликнула она.

— Как ты верно заметила, это было вчера.

С минуту помолчав, Саманта осведомилась:

— Что-то случилось? Что могло за одну ночь испортить наши отношения?

Мэтт не ответил.

— Мэтт…

Поскольку тот продолжал хранить молчание, Саманта ледяным тоном произнесла:

— Я приехала сюда, чтобы сообщить тебе о дяде Шоне и Тоби. Я исполнила задуманное, так что могу теперь с чистой совестью возвращаться в город.

Саманта забралась на лошадь и, прежде чем пустить ее рысью, посмотрела на Мэтта. Через несколько минут, когда лошадь проскакала по тропе двести или триста ярдов, Саманта оглянулась и бросила взгляд на ранчо: Мэтт даже не пытался ее догнать. И она в очередной раз задалась вопросом, касавшимся ее и Мэтта: когда и по какой причине их отношения дали трещину?

Разговор прошел весьма неудачно, и Мэтт понимал это, но предыдущий день, после того как уехала Саманта, завершился для него не лучшим образом. Поговорив с Такером, он окончательно утвердился в мысли, что за деяния брата ему скорее всего придется лично объясняться с властями, а возможно, и ответить за укрывательство. Именно тогда он понял, что Саманту необходимо держать на расстоянии вытянутой руки, чтобы не впутать в эту историю еще и ее.

Это решение далось Мэтту нелегко. Но Саманта пока не стала агентом Пинкертона и не имела жетона агентства, способного защитить ее от различных неприятностей, могущих возникнуть в связи с этим делом. Такер раскаивался, что вовлек ее в это дело, но это уже ничего не меняло. Положение и так было напряженным, а с неожиданным появлением Шона Макгилла и Тоби Ларсена усложнилось. Короче говоря, Мэтт не мог рисковать.

Некоторое время Мэтт созерцал пустую тропу, по которой Саманта ускакала в город. Он исполнил то, что намеревался: заставил ее резко изменить к нему отношение. Ведь от любви до ненависти — один шаг. Осознав это, Мэтт почувствовал себя несчастным.

Мэтт все еще находился во дворе, когда услышал стук копыт. Он очень удивился, увидев, что к ранчо подъезжают Дженни и Такер, но не сказал ни слова, когда они въехали во двор и Такер помог Дженни слезть с лошади. Дженни что-то прошептала Такеру на ухо и вложила ладошку в его руку.

Первой заговорила Дженни:

— Хочу сообщить, что Такер поставил меня в известность о своем намерении сдаться властям. Честно говоря, не представляю, каковы будут последствия того, что он собирается сделать. — Дженни густо покраснела и повернулась к Такеру. — Но как бы то ни было, с этого дня мы вместе и питаем друг к другу нежные чувства.

Заметив, как помрачнел Мэтт, Дженни скороговоркой продолжила:

— Знаю, что ты — в силу множества причин — не ожидал услышать от меня такие слова. Извини, Мэтт. Возможно, тебе показалось, что мы пришли к вышеупомянутым выводам слишком поспешно, но это не так. У меня такое чувство, что я знала Такера всю свою жизнь. Встретив его, я познала внутреннюю суть человека, мужчины. И тогда все мои мысли о счастье и мечты об идеальной любви стали явью. Более того, реальность превзошла воображение. Такер говорит, что испытывает то же самое, и я верю ему. С ним, Мэтт, у меня появилось ощущение, что мы созданы друг для друга и ждали определенного судьбой срока, чтобы соединиться.

Сделав паузу в ожидании реакции Мэтта, каковой, впрочем, не последовало, Дженни снова заговорила:

— Я хотела уехать с Такером, чтобы избежать преследования властей, по эгоистическим причинам: я люблю его и не хочу, чтобы нас разлучили на срок, который должен определить закон. Но Такер с этим не согласился. Он сказал, что при таком раскладе я стану частью его прошлого, а он этого не хочет. Он сказал, что хочет рассчитаться с законом раз и навсегда, чтобы в дальнейшем нам не пришлось ничего скрывать.

Поскольку Мэтт продолжал хранить молчание, Дженни с надеждой в голосе произнесла:

— Полагаю, ты понимаешь, что к чему, Мэтт. Такер хочет, чтобы прошлое не тянулось бесконечно за ним, мешая ему двигаться вперед. Он хочет, чтобы мы без страха смотрели в будущее.

Мэтт отреагировал на все это следующим образом — бросил взгляд на брата и осведомился:

— Полагаешь, это справедливо — просить Дженни ждать столько, сколько определит для тебя закон?

— Нет, но…

Перебив Такера, Дженни произнесла:

— Справедливо. По крайней мере с моей точки зрения, Мэтт. Я люблю Такера. И готова ждать его сколько угодно, ибо без него для меня нет будущего. Но тебя я тоже люблю и хочу, чтобы ты пожелал нам добра и удачи.