Виолетта Якунина - Ночь сокровенных желаний

Его перевели в двухместную платную палату, которая поражала прежде всего своими микроскопическими размерами. Двое посетителей одновременно – это уже был перебор по метражу, поэтому она каждый раз надеялась, что во время ее визита никто не придет к соседу Дениса. Но это все равно было лучше, чем шесть мужиков по лавкам, как в остальных палатах.

– Привет, – сказала она, просовывая голову в дверной проем. – Ты не спишь?

– Привет, – улыбнулся он ей. – Не сплю.

– Как самочувствие сегодня?

– Теперь лучше.

Она пристроила в холодильник – явный предмет интерьерной «роскоши» – свой гостинец.

– Альбинка, ну что ты вечно выдумываешь, не таскай ты мне ничего, – привычно заворчал Денис. – Тут нас кормят на убой.

А у нее от «Альбинки» стало тепло на сердце.

Она присела на край его кровати, потому что единственный стул куда-то подевался. Но она была, честно говоря, вовсе не против.

– Я позвонила твоему мастеру, он забрал твой автомобиль из леса, и теперь он гостит у него в мастерской.

– Спасибо, он уже мне звонил сегодня.

– Куда, в рельсу?

– На сотовый! Доктор разрешил вернуть мне мобильник под честное слово, что я не буду на нем висеть с утра до ночи.

Альбина и обрадовалась, и расстроилась одновременно. С одной стороны, как здорово, что они могут быть теперь все время на связи. А с другой стороны, обстоятельства его жизни «до нее» может нарушить их хрупкий альянс.

– Теперь я смогу желать тебе доброго утра и спокойной ночи, – сказал он.

– Это просто замечательно, – улыбнулась она в ответ.

И рассказала, что побывала у следователя. С разрешения доктора она еще пару дней назад рассказала Денису, почему он, собственно говоря, вообще оказался на больничной койке. И он сказал, что «за такую девушку не жалко жизнь отдать, не то что поваляться в больнице». С одной стороны, она чуть не воспарила под потолок от таких слов, с другой – испугалась: а вдруг он обычный ловелас, который флиртует, даже находясь на последнем издыхании?!

– И что сказал следователь?

– Что бандит будет сидеть в тюрьме, – ответила Альбина. – Ну, это если кратко.

– Понятно. Что ж, одно меня радует несказанно: тебе больше ничто не угрожает. И я могу не нервничать, когда ты выходишь за дверь этой палаты.

– А ты нервничал?

– А ты как думаешь?

Они молча посверлили друг друга глазами.

– У меня тоже хорошие новости. Завтра попробую встать, санитар мне поможет. А это значит, еще немного – и я буду бегать.

– Действительно, отличные новости! Я счастлива за тебя, – сказала Альбина.

– Теперь твоя очередь рассказать что-нибудь жизнеутверждающее.

И она рассказала ему о том, что Альба облаяла почтальона и он упал с велосипеда; о том, что к соседке приблудилась коза, и они там до сих пор не знают, откуда она взялась; о том, что ей позвонили клиенты, сестры-двойняшки, которые придумали сыграть свои свадьбы в один день, но при этом просили ее сделать пятидесятипроцентную скидку за работу. Она рассказала, что утром по телевизору показали семейную пару, которая отправилась на своей яхте в кругосветное путешествие. И что она решила: это отличный способ сплочения семьи.

– А как ты смотришь на то, чтобы составить мне компанию в путешествии на Соломоновы острова, давно я туда собирался, но никак не мог найти подходящую компанию? – внезапно спросил Денис.

– Я смотрю на это с удовольствием, – сказала Альбина.

У нее даже сердце замерло, словно они улетали уже завтра. «Боже мой! – ахнула она про себя. – Мы уже строим совместные планы!».

В палату заглянула медсестра.

– Бершанский, готовимся к капельнице и укольчикам. Посетители могут подождать в коридоре.

– Ладно, не буду отвлекать тебя от процесса лечения. Мне уже пора ехать, – сказала Альбина. – К следующему своему приезду прочитаю в Интернете, что это за острова такие, и тогда я буду вовсю блистать эрудицией и поражать тебя своими географическими познаниями. И мы более подробно обсудим план нашей экспедиции.

– Договорились, – улыбнулся он. – С нетерпением жду.

Она поднялась с кровати, помахала ему ручкой и ретировалась в коридор, уступая место медперсоналу и капельнице.

Как жаль, что они все еще не дошли хотя бы до дружеских поцелуев в щечку! С другой стороны, она так нервничала от осознания близости его тела, что понесла какой-то дикий вздор о козе и двойняшках. Наверное, он подумал, что она невероятная дурочка!

«Ну и пусть! – решила она, спускаясь на лифте. – Ему же будет хуже. Ведь я невероятно умна и образованна!» И от этих мыслей она едва не засмеялась в битком набитом людьми лифте. Нет, этот мужчина как-то странно влияет на ее сознание!

В ресторане закончилось время бизнес-ланча, и столики пустели один за другим. Компашка друзей обосновалась у окна. Яшки еще не было.

– Всем привет, – сказала Альбина, усаживаясь на массивный дубовый стул.

– Привет, красотка! – откликнулись ребята.

– Мы тут салатики и закусочки заказали. Сидим и раздумываем: может, по коньячку? – сказал Генка.

– Особенно ты раздумываешь, – фыркнула Олеська, – прямо весь в сомнениях!

– А знаете, – сказала Альбина, – что-то настроение такое поганое, может, и правда – по коньячку?

– Ты же за рулем, – удивилась Ольга.

– И отчего это у тебя настроение поганое? Все же закончилось, тема нашей встречи – празднование победы, – возразила Олеська. – Как говорят мои родственники из Иерусалима, бэсэдер, что значит – все в порядке!

– Это ты у нас – жизнерадостная оптимистка с богатой родословной, и, если нас всех не взорвали, значит – все тип-топ. А у кого-то более тонкая душевная организация, – назидательно сказала Ольга, – кто-то страдает, думает об обманутом доверии, о том, что руку дающую едва не откусили…

– Слушай, мать, где ты вообще эту гниду нашла? – спросил Генка, имея в виду бандита Русика.

– Знаешь, как говорил Гераклит Эфесский: «Даже прекраснейшая из обезьян безобразна», – сказала Ольга.

– Нет, это ж надо – взять себе в помощники психованного вояку с белым билетом! – покачал головой Генчик. – У этих же, кто в «горячих точках» служил, с психикой не все в порядке. Им же человека убить – как комара прихлопнуть.

– Ой, Ген, не начинай, – отмахнулась Олеська. – Не надо, во-первых, всех под одну гребенку грести, а во-вторых, у него на лбу не было написано, что он – маньяк. Я, к примеру, думала, что он просто голубой. Как видишь, всем свойственно ошибаться.

– Да не в этом дело! – досадливо поморщилась Альбина. – Я все время думаю: как же глубоко нужно было погрузиться в свои собственные переживания, чтобы ничего не видеть, не замечать, как он на самом деле ко мне относился?!

За столом на минуту возникла пауза. Генка, воспользовавшись ею, сделал знак официантке.