Кэндис Адамс - Молчаливая исповедь

Заметив ее, Джефф учтиво поклонился, но его глаза жадно впились в нее, словно и он в эту минуту вспоминал тот вечер, когда они сидели на крыльце, пытаясь понять, что же их связывает.

— Привет. Вижу, что вы упорно трудитесь.

— Да, стараюсь. — Лоретт резким нетерпеливым жестом откинула осточертевшую прядь.

— Ребята, — сказал Джефф, обращаясь к группе полицейских, — это Лоретт Хейли, наша новая сотрудница, программист, специалист по компьютерам. А это Стокуэлл, Бёррис, Лоуренс, Кенд и Уэббер. — Когда он по очереди указывал на полицейских, каждый из них бормотал какие-то вежливые слова.

У всех у них были раскрасневшиеся лица и, несмотря на полицейскую форму, все они очень походили на пытливых мальчишек, которые возвратились домой после дня, проведенного в зоопарке. Она им улыбнулась:

— Очень приятно познакомиться со всеми вами.

Джефф снова повернулся к своим парням:

— Ну а теперь садитесь на дежурные машины и смените людей на постах.

Через несколько мгновений в комнате остались только трое — Джефф, Уолли и Лоретт. Когда Джефф подошел к ней, Лоретт почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Обжигающая мощь его поцелуя на крыльце постепенно выветривалась из памяти, но его присутствие здесь, рядом, вновь заставило все пережить словно бы наяву, и она все время спрашивала себя, думает ли об этом сейчас и сам Джефф.

— Посмотрим, что же вы успели сделать, — сказал Джефф, небрежным жестом подвигая к ней стул и устраиваясь рядом.

Лоретт как можно проще изложила Джеффу свои планы. Разговаривая с ним, она особенно чутко ощущала его близость. Она видела мускулистые контуры его бедер, распирающих сукно брюк, чувствовала запах кожаных ремней и накрахмаленной форменной рубашки. Ботинки его сияли глянцем. Руки Джеффа были так близко от нее, что время от времени даже прикасались к ней.

— Отличный старт! — сказал Джефф, выслушав ее объяснения.

— Благодарю вас. — Лоретт старалась смотреть только на дисплей, а не на него. — Когда я закончу с общей картотекой, мы решим, как оформлять компьютерные досье на преступников.

— Хорошая идея, — похвалил ее Джефф.

— Разумеется, для этого мне потребуется несколько дней, — продолжала Лоретт, отдавая себе отчет в том, что она болтает просто так, бесцельно, так как чувствует себя неуверенно, когда он рядом.

— Вы уже обедали? — спросил он.

Ее прежняя напряженность исчезла. Все будет хорошо! Джефф явно на нее не сердится.

— Нет. Еще нет.

Джефф взглянул на большие настенные часы.

— Ну, в таком случае вы можете сбегать и перекусить что-нибудь, пока в ресторанах не набилось слишком много народу.

Вскинув голову, Лоретт невольно вперилась в его карие непроницаемые глаза.

— А вы разве не собираетесь пообедать?

— Нет. Я принес еду с собой. — Улыбаясь, он встал и направился к своему столу. — Мы с Уолли всегда так поступаем. Правильно я говорю, Уолли?

Уолли в ответ лишь неразборчиво буркнул что-то, что, разумеется, могло бы сойти и за согласие.

— Ну ладно…

Подняв с пола сумочку, она пошла к двери, чувствуя себя смущенной и несчастной, несмотря на упрямое напоминание себе о своем желании отбить у Джеффа всякий интерес к ее особе. Вероятно, ей уже удалось это сделать.

Джефф развернул сандвич с болонской копченой колбасой. Он видел, как за окном прошла Лоретт. Она задрала подбородок под таким углом, который свидетельствовал скорее о ее гордости, чем о высокомерии. Платье ее развевалось в такт быстрым шагам, и он отлично видел ее прекрасные, такие желанные ноги. Солнце играло в прятки в гуще ее волос. Непроизвольно в памяти у него всплыл тот момент, когда он прильнул губами к ее губам, ощущая их вкус, и вложил в свой поцелуй сладостный немой вопрос. Но тот момент, к сожалению, был слишком недолгим.

Джефф почувствовал ее ранимость — такая черта в женщине вызывала у этого мужчины лишь желание броситься во всю прыть и распахнуть перед нею дверь или оказать еще какой-нибудь знак внимания, — но не знал, что явилось причиной этой ранимости: ее развод или еще какое-то событие в ее жизни. Взрослая Лоретт была для него загадкой, которую ему хотелось непременно разгадать.

Подняв голову, Джефф заметил, что Уолли как всегда пристально наблюдает за ним.

— Она говорит, что намерена заложить все наши бумаги в компьютер. Это верно? — спросил он.

— Само собой! В результате мы избавимся от целой кучи писанины. — И Джефф посмотрел на груды бумаг на столе Уолли.

Вдруг Уолли, отодвинув стул, встал.

— Мне нужно выполнить кое-какие поручения во время обеденного перерыва.

Джефф проводил его взглядом до двери. Сотрудники полицейского управления, когда он стал шефом, относились к нему с разной степенью скептицизма, но за восемь месяцев работы ему удалось завоевать уважение всех своих подчиненных. Всех, кроме этого Уолли. Чем больше нововведений осуществлял Джефф, тем активнее они не нравились Уолли.

Впрочем, нельзя сказать, что мнение Уолли лишало его сна: от этой профессии у него задубела кожа. Конечно, приятнее, когда сотрудники любят тебя, но это не столь важно: лишь бы все они подчинялись твоим приказам.

Но это правило, конечно, не распространялось на Лоретт. Ему было очень важно, чтобы она его любила. Очень важно! Но он был исполнен решимости никогда ей в этом не признаваться.

На углу возле аптеки, расположенной в трех кварталах от полицейского участка, Лоретт заняла кабинку возле фонтана. Сосиски и банка вишневой кока-колы стояли перед ней, но она лишь безразлично ковырялась вилкой в тарелке.

Сегодня холодное отношение Джеффа ясно показало ей, что его интерес к ней пропал, хотя ее чувства к нему были какие-то разбросанные, хаотичные. Лоретт убеждала себя, что хотела иметь с ним только служебные отношения, — правда, пропитанные духом товарищества, свойственные старым друзьям. Но когда Лоретт оказывалась рядом с ним, она непременно испытывала внутреннее напряжение, которое имело отношение скорее к тому, что он был настоящим красивым мужчиной, а не к тому, что они когда-то вместе бросали камни в пруд.

— Нельзя ли подсесть к вам? — спросил знакомый женский голос.

Подняв голову, Лоретт увидела перед собой Белинду, с трудом удерживающую салфетку, банку кока-колы, запеченный на гриле сыр и тарелку с картофельной соломкой.

— Здесь больше нет свободных мест, — сказала Белинда в свое оправдание.

Лоретт кивнула и, вытирая уголки губ салфеткой, жестом пригласила ее к своему столику. Усилием воли она загнала Джеффа в глубину подсознания.

— Здесь обычно в полдень масса народу, не правда ли? — спросила она, пытаясь завязать беседу.

— Да, вы правы.

Белинда, проскользнув в кабинку, устроилась на скамеечке напротив. На этой невысокой изящной женщине было платье из легкой полосатой ткани, подчеркивающее ее стройную фигурку. Лоретт даже не хотелось смотреть на свое, основательно помятое. Белинда, казалось, принадлежала к числу тех женщин, которые могли бы выбраться из покрытых гарью пляжей Дюнкерка или из хаоса атомной войны, не помяв ни единой складочки на своем платье. Лоретт восхищалась этой женщиной, но это восхищение подтачивала зависть.