Эльмира Нетесова - Полет над пропастью

— В следующий раз вас вызовем повесткой.

— А мне нечего добавить и не морочьте головы порядочным людям. Между прочим, мы почетные жители города, советую не забывать. Будете назойливы, управу на вас сыщем быстро! — резко захлопнула дверь.

Через неделю Варваре позвонил какой-то человек, назвавший себя компаньоном мужа, и потребовал деньги для «отмазки» Виктора. Он назвал громадную сумму. Варя сразу сказала, что денег у нее нет.

Все дело в том, что она никогда не слышала от мужа этого имени. Всех его партнеров хорошо знала и восприняла звонок как очередную провокацию милиции.

— Послушай, Варвара, если не отслюнишь то, что сказал, Витька из лягашки не выйдет. Его там уроют. Ты б видела, что изобразили из него менты! Шкуру до колен сняли. Осталось душу вынуть. Так с этим они сладят мигом. Будешь вдовой до смерти. И дочь тебе не простит. Колись «на бабки», пока я согласен быть в посредниках. Мне от этого дела кроме геморроя ничего не выгорит.

Но Варвара не поверила и отказалась. Она знала, что мужу через три дня должны предъявить обвиненье или выпустить из-под стражи. Варя каждый день звонила следователю, узнавала о Викторе. И всегда слышала одно и тоже:

— Проводится работа по делу.

— До меня дошли слухи, что его избивают и он еле жив. Я хочу увидеть мужа!

— Меньше слушайте «сарафанное радио». Свидание вам предоставить не можем.

— Я не прошу о свидании. Мне нужно убедиться, что Виктор жив и здоров…

Но снова получила категорический отказ и пошла на прием к прокурору города. Тот, выслушав бабу, ответил, что не имеет права вмешиваться в ход следствия. И позвонив кому-то, сказал, что Виктору сегодня предъявлено обвинение, и ей нужно искать для него адвоката. Варя знала всех защитников и обратилась к самому известному. Он должен был ознакомиться с материалами дела и дать ответ, согласится ли защищать Виктора.

Когда Варвара вернулась домой, увидела, что ее квартира опечатана.

У женщины все поплыло перед глазами. Как жить? Где дочь? Что будет с мужем? Она стояла на лестничной площадке, не зная, что предпринять, к кому обратиться за помощью, когда услышала шаги по лестнице. Это была милиция…

— Конец! Что ж, эти уже за мною! — дрогнуло что- то внутри, она оперлась на стену, чтобы удержаться на ногах. И услышала:

— Ваш муж скончался…

— Что? Как это скончался? Вы убили его?

— Он повесился. В камере, сам с собой покончил. Можете забрать его из морга завтра.

— Куда я его дену? Иль не видите, квартира опечатана! — взвыла баба в голос и увидела, как из двери Марининой квартиры вышла дочь, поднялась наверх и спросила:

— Что случилось, мам?

— Нет больше отца! Он умер. Вот эти сказали.

— Мы пришли снять опечатку квартиры. Дело по вашему мужу будет прекращено. Покойников не судят. Он сам себе вынес приговор и привел его в исполнение, — сорвали с двери бумажку с печатью, вернули ключи от квартиры, взятые у Виктора. И пошли вниз, не оглядываясь.

— Мам, пойдем домой! — открыла Анжела дверь квартиры и бережно ввела мать, придерживая женщину за плечи, помогла ей раздеться. Та рухнула на диван и заплакала горько.

— Тихо, мамка! Не надо! Ведь я у тебя еще есть и ты мне очень нужна, родная моя! Хотя б ради меня себя пощади. Коли так случилось, никакими слезами отца не поднимешь. Выходит, другого исхода не увидел и решил вот так уйти из жизни. Все не просто. Он был умным человеком. Обдумал, решил, что так станет лучше для всех. Мы не можем ругать его. Ему было виднее. Успокойся. Больше отцу ничего не грозит. Мертвые всех прощают… И мы должны его простить, — говорила совсем по-взрослому.

Как прошли похороны, Варя не помнила. Она и сама не знала, жива ли или снятся ей эти кошмары. Когда вернулась в нотариат на работу, ей объявили, что она уволена.

Женщина никак не могла поверить в случившееся. Она только запомнила содержание предсмертной записки мужа:

— Родные мои! Простите! Я буду ждать вас на небесах. Я очень любил вас обеих. Не хочу, чтоб вы винили кого-то в моей смерти. Сам ухожу. Но не от вас. С вами всегда будет моя душа! Да хранит вас Бог!

Варя сразу узнала почерк мужа. И не сомневалась, что записку написал он сам. Она видела труп. На нем ни одного синяка или ссадины. Лишь трумбуляционный след от удавки остался на горле, да синий распухший язык никак не хотел помещаться во рту.

— Довели человека до петли! Или теперь тебе, козел, легче стало? — ворвалась Варвара в кабинет к следователю.

Она кинулась к его горлу, хотела вцепиться в него руками и зубами. Но тот успел нажать кнопку охраны, и тут же в кабинет влетели два дюжих парня, скрутили бабу, согнули головой к полу и спросили:

— Куда ее определить?

— Вытолкните на улицу и никогда не пускайте даже к воротам прокуратуры!

— Чтоб тебя родные дети повесили! Будь ты проклят, убийца! Пусть передохнет вся твоя родня, а самого живым уроют на погосте! Захлебнись кровью, падла! — орала Варька так, что каждое ее слово гулко отдавалось эхом в коридоре.

Следователь морщась потирал щеку, какую все же успеладостать баба. Пятерня осталась печатью на лице. А Варвару выволокли охранники прокуратуры на ступени и закрыли за нею дверь.

Баба и сама не знала, как она оказалась в прокуратуре и зачем пришла сюда. Она возвращалась с кладбища, куда приходила каждый день. Она подолгу сидела у могилы Виктора, говорила с ним, просила прощенье за то, что мало уделяла ему внимания при жизни, недостаточно любила и берегла.

— Ну почему я теперь не могу жить без тебя? Почему ты только мертвый стал любимым? Неужели я была слепою и глупой? А ты стал единственным и родным! Возьми к себе, прости и пожалей меня, слабую бабу, или вернись. Не то и я не выдержу, слышь, Витек? Влезу в петлю следом. Для чего теперь жить, родной? Попроси Господа прибрать меня поскорее… Мы снова будем вместе и счастливы, как раньше.

С кладбища ее уводила Анжела. Она брала мать за плечи, уговаривая, сажала в такси. А тут опоздала, и Варя, не помня себя, пришла в прокуратуру. В другой бы раз ей не сошли бы с рук пощечина, оскорбленья и проклятья. Но следователь, увидев бабу, понял, что творится с нею, и отпустил Варвару без последствий. Она шла домой, не видя дороги, не замечая людей, и заливалась слезами. Прохожие не обращали на нее внимание. Каждого доставали свои беды и заботы. Слезами в городе не удивить, потому смеющихся на улице не было. На каждую слезу не хватало ни солнца, ни душевного тепла. Люди шли, не замечая друг друга, потому Варю никто не приметил. Она пришла домой почти в полночь. Ее обдавали грязью машины, она была похожа на грязное чучело.

— Мама! Где ты была? Я искала тебя на кладбище и улицах, звонила в милицию, даже в больницы! Ну за что меня мучаешь, скажи! — раздевала Варю дочь и привела в ванную. Сама отмыла, одела в чистое и заставила поесть.