Кей Хупер - Полет ворона

— А об остальном? — Зак специально придал своему голосу резкость. — Как думаешь, ты сможешь с этим жить, если это правда? Думаешь, ты смог бы прикоснуться к ней, зная, что она лгунья, воровка … шлюха?

Сдавленный звук раздался с пассажирского сидения, но Зак был безжалостен.

— Ты знаешь: все, что мы уже раскопали — правда. А если вообще все окажется правдой?

— Это невозможно! — Джош сделал глубокий вздох. — Ты ее не знаешь, а я знаю. То досье, наверное, на другую женщину. Или все это сплошная ложь.

— Я думаю, мы это выясним. — Зак посмотрел на вход в здание — А вот и Треверс. — Они оба увидели как человек с седой головой сел в блестящий лимузин, который сразу же отъехал — Думаю, сегодня ты получишь ответы хотя бы на некоторые свои вопросы.

Когда Леон ушел, Рейвен быстро приняла душ и приготовилась ко сну. По привычке вместо пижамы она надела короткую шелковую кружевную сорочку, и это фиолетовое творение не оставляло место воображению. Чувствуя небольшой озноб из-за включенного кондиционера, она надела белый шелковый халат.

Она прошла на кухню и налила кружку какао, а затем отнесла ее в рабочий кабинет и с беспокойством пристально огляделась вокруг. Она не хотела спать, не хотела ни о чем думать. Выбирая между просмотром телевизора и чтением книги, она решила почитать и послушать музыку. Но вместо того, чтобы воспользоваться встроенной стереосистемой, которой славился пентхаус, она принесла из спальни переносной магнитофон и осторожно пристроила его на низком столике рядом с большой композицией из шелковых цветов.

Маленький магнитофон выглядел вполне обычно, но при этом обладал одним специфическим качеством, на которое Рейвен рассчитывала всякий раз, когда чувствовала необходимость помешать прослушиванию: он был разработан для того, чтобы мешать работе жучков, один из которых был спрятан среди цветов.

У Рейвен вошло в привычку включать магнитофон всякий раз, когда ей хотелось послушать музыку. Обычное поведение могло рассеять подозрения: от своих людей из службы безопасности Леон мог узнать, что она одна, и не опасается прослушивания. Кроме того, еще ей были нужны хотя бы малые мгновения свободы, когда никто не прислушивался бы к каждому шороху, который она производила.

После того, как она включала магнитофон в первую ночь, Леон осмотрел его деланно небрежно, но на самом деле очень тщательно. И после уже не замечал его. Несомненно, его эксперты в области электроники уверили его, что магнитофон безопасен, что при нынешнем уровне развития техники невозможно создать устройство, которое смогло бы перехитрить жучок. Но специалист, который сделал магнитофон, заверил ее, что изобретенное им техническое усовершенствование было совершенно секретным.

Когда кто-то позвонил в дверь, Рейвен застыла. Охрана снизу не сообщала ей о посетителе. Келси? Она стремительно подошла к двери и посмотрела в глазок. Озноб, который она чувствовала до этого, не шел ни в какое сравнение с тем холодом, которой она ощутила теперь. Ледяными руками она открыла дверь и с ужасом, который не смогла скрыть, уставилась на Джоша.

Он без приветствия проскользнул мимо нее, прошел в комнату, медленно развернулся, пристально рассматривая богатство, окружающее ее. Он посмотрел на белоснежный ковер с длинным ворсом, доходящим до лодыжек, картины, написанные маслом, изящные лампы и вазы. Потом он уставился на нее, пока она медленно шла к нему.

— Так ты не знакома с Леоном Треверсом? — Его голос был напряженным, еле сдерживаемая ярость пыталась прорваться на поверхность.

Рейвен запахнула полы халата и сложила руки на груди, собираясь с мыслями.

— Что ты здесь делаешь? Как ты сюда…

— Отвечай мне!

Резкого окрика было достаточно, чтобы встряхнуть ее мысли. Она вдруг подумала об этом мужчине, который после нескольких стаканов выпивки готов был положить королевство к ее ногам. Она сравнивала того нежного мужчину, джентльмена, с этим напряженным, сдерживающим ярость незнакомцем. Это были не два разных человека, а всего лишь две стороны одной монеты.

С трудом сохраняя свой голос твердым, она ответила:

— Я знаю его. Я выполняю для него кое-какую работу.

— И какую же работу ?

Рейвен резко вскинула подбородок, и только годы дисциплины не дали ей среагировать на презрение и отвращение, прозвучавшие в последнем слове. Но ей потребовались все силы… намного больше, чем требовалось раньше.

Она ответила сдержанным, безразличным голосом:

— Работу. Раз ты знаешь, что это его здание, о чем, между прочим, знают немногие, тогда ты должен знать, что мистер Треверс очень заботится о безопасности. Я бы долго не продержалась на этой работе, если бы рассказывала всем подряд, в чем она заключается.

— Это его пентхаус.

— Нет. Он арендует его, но если ты предполагаешь, как я думаю, что он остается здесь, то ты ошибаешься. Он временно сдает его в аренду людям, которые работают на него. Таким, как я.

— Он уехал полчаса назад.

— Иногда мы работаем здесь. Например, как сегодня.

Джош хотел ей поверить. Боже, как же он этого хотел. Но ему были известны многие другие неоспоримые факты, которые нелегко выбросить из головы.

— А одежду? — приглушенно спросил он, жестом показывая на ее дорогую ночную сорочку. — И автомобиль в гараже? Это он тоже сдает тебе в аренду?

Он наблюдал, как с ее лица пропали все краски, борясь с желанием броситься к ней, обнять и сказать, что он не это хотел сказать и никогда не думал, что она…

— Я не шлюха — ответила она тихим и безразличным голосом. Веселые фиалковые глаза потемнели, и ее лицо ничего не выражало — Но ты можешь думать все, что тебе угодно. Это твое дело. Джош, уходи, прежде чем я вызову охрану и прикажу выгнать тебя.

Она блефовала: меньше всего на свете Рейвен хотела привлечь внимание к его присутствию здесь.

Джош потянулся и схватил ее за плечи, борясь с желанием встряхнуть ее как следует.

— Я не хочу в это верить, — сказал он тихо. — Но ты здесь…, одета как…, и он только что уехал… — От запаха травяного мыла, исходившего от ее тела, у Джоша внезапно закружилась голова. Его сердце подсказывало, что эта женщина не подходит под то досье, но холодный разум твердил и напоминал ему, что кое-какую грязь можно не заметить. — Рейвен…

— Уходи, — сказала она уже не так твердо.

— Я не могу, — он вспомнил о предупреждении Зака, и задался вопросом, что же будет с ним, если выяснится, что в досье про нее была написана правда. Эта мысль была невыносимой. — Уже слишком поздно.

Она не поняла, что он имел в виду, ее голова отказывалась соображать. И ее протестом был лишь слабый крик, когда он внезапно притянул ее к себе и впился в ее губы с необычайным безнадежным голодом.