Кей Хупер - Полет ворона

Рафферти встал, снял трубку и протянул её Джошу:

— Сирина.

Его лицо посветлело. Джош взял трубку и заговорил с притворной серьёзностью.

— Ты этого не получишь.

— Не получу что, Джош? — Голос его единокровной сестры остался как обычно мягким, безмятежным и обманчиво доброжелательным.

— Независимо от того, что ты хочешь. Вероятно, это деньги. Почему бы тебе не заставить своего мужа давать тебе больше денег на твои проекты? Мне, совершенно случайно, известно, что Брайан не беден.

— Джош, ты пьян?

Он едва сдержал усмешку после этого вежливого вопроса:

— Нет, Рина, я не пьян. Ты звонишь по делу или только для того, чтобы сделать мне приятное?

— Из любопытства. Папа сказал, что ты звонил, чтобы спросить о Хагене. В чём дело, Джош?

— Ты знаешь Хагена?

— Конечно, я слышала о нём. Папа говорил, что он выдающаяся личность, полностью предан закону и порядку и изворотлив как уж.

Джош понял, что не должен удивляться осведомлённости Сирины. В конце концов, она была намного ближе к тайному миру Стюарта Джеймсона, чем он сам, и наверняка знала обо всех участниках этой специфической игры.

— Джош?

Он очнулся:

— Да, мне он сказал то же самое.

Она нетерпеливо произнесла:

— Мне это известно. Но мне хотелось бы знать, почему им интересовался ты .

Несколько запоздало Джош задался вопросом, не мог ли его телефон прослушиваться. Ему было известно, что Зак проявлял осторожность везде, где они останавливались, но не был уверен, проверялся ли телефон чаще, чем раз в день. Он хотел было спросить Рафферти и Лукаса, но обнаружил, что они вышли из комнаты, оставив его одного.

Он осторожно сказал сестре:

— Сейчас не совсем подходящее время для подобного разговора, Рина.

Она была очень сообразительна, голос её не изменился, но он знал, что она все поняла.

— Тогда поговорим позже. О чём я действительно хотела спросить, так это о твоей брюнетке.

К своему изумлению, Джош понял, что она ещё способна его удивить:

— Ммм… какой брюнетке?

— Той, что наконец тебя захомутала, — терпеливо произнесла Сирина. — Именно из-за неё ты всё ещё в Лос-Анджелесе, не так ли?

Джош кашлянул, разрываясь между желанием рассмеяться и закончить разговор:

— Ну, фактически…

Она мягко усмехнулась:

— Неужели это, наконец, произошло? Ты буквально сбит с ног.

Джош рассмеялся, вспомнив:

— В самую точку. И как, ради всего святого…?

— Джош, ты годами, за исключением того случая со мной, не прерывал деловые поездки! Кроме того, я слежу за прессой, и не видела ни одной твоей фотографии под руку с блондинкой с тех пор, как ты находишься там. Я тебя знаю. Если ты настолько изменил своим привычкам, это значит…

— Хорошо, хорошо. — Он снова напомнил себе, что телефон мог прослушиваться. Его раздражала необходимость контролировать каждое слово. — Если бы не привычка Брайана защищать тебя ото всех недоброжелателей, тебя, вероятно, давно сожгли бы за колдовство. Меня утешает только то, что к моей встрече с Рейвен ты не имеешь никакого отношения.

— Какое чудесное имя! Джош, когда ты нас познакомишь?

Он резко закрыл рот и сглотнул:

— Надеюсь, скоро.

После небольшой паузы она спросила:

— Я могу чем-то помочь?

— Нет, — он кашлянул, совершенно не удивившись её проницательности. — Нет, но спасибо за предложение.

— Хорошо, если понадоблюсь, я готова.

— Конечно. Передавай от меня привет Брайану.

— Передам.

Он тихо повесил трубку, впервые вспомнив их с Сириной детский уговор, ставший привычным для них обоих, хотя Джош никогда ранее не задумывался об этом. До сих пор.

Они никогда не говорили друг другу «до свидания», даже по привычке, если находились на расстоянии друг от друга.

Уставившись на телефон, Джош задумался над этим. Этот договор был заключён двумя детьми в самое тёмное для них время, когда трагедия унесла их мать, и они были заперты в клетку безопасности, предназначенную для их защиты. Притихший и опустошенный, Стюарт временно отстранился от дочери и пасынка и они, цепляясь друг за друга в щемящей боли, поняли, что есть вещи, которыми они не могут управлять, не могут изменить.

Этот совместный опыт только усилил их врождённые черты характера. Сирина, очень умная и преданная, нашла способ управления своей жизнью, который был настолько изощренным, насколько и естественным для нее. Она плела интриги, устраивала заговоры, подстраивала ситуации, чтобы получить желаемое, всегда с точностью разбираясь в людских характерах и в их реакции на её действия.

Джош, который был старше и циничнее, шёл прямой дорогой, стараясь самостоятельно управлять своей судьбой. Убедив себя в том, что влюбится в брюнетку, он просто игнорировал женщин с тёмными волосами. Он избегал их с маниакальным упорством. Он окружил себя силой интеллекта и охраны, предпочитая знать о возможных опасностях, избегая любых неожиданностей. Он мрачно изучил то, что, называл, «тёмной стороной улицы», зная, что угроза исходит оттуда.

И вот теперь…

Он уставился на телефон, осознавая, что некоторые шрамы никогда не заживают до конца. Рейвен никогда не забудет свою сестру. Он и Сирина никогда не заставят себя сказать друг другу «до свидания», потому что в их душах ещё были живы два маленьких ребёнка, упрямо верящие в то, что пока они не произнесли «до свидания»…. ни один из них не уйдёт навсегда.

И только сейчас он понял, что ни разу не сказал Рейвен «до свидания».

Рейвен не могла с полной уверенностью сказать, что именно ее беспокоит. Её слегка волновало то, что Леон мог заметить перемену в ней и как-то отреагировать, но очевидно, этого не произошло. Но вскоре она забыла об этом, больше обеспокоенная поведением Леона.

За завтраком он, как обычно, был сама учтивость и разговаривал так же небрежно, как и всегда. Извиняющимся тоном он отменил их вечерние планы, сославшись на неотложные дела. Выражение его лица и пристальный взгляд, как всегда, были непроницаемы, а голос учтив.

Но Рейвен заметила некоторые признаки волнения или нечто похожее на него. Он вертел в руках бокал и салфетку. Он почти ничего не ел и часто смотрел на часы, что было весьма необычным для Леона Треверса.

У неё возникло сильное необъяснимое чувство, что он был с ней только телом, а его мысли были далеко.

Очень необычно.

Рейвен рискнула позвонить Джошу, желая рассказать ему, что сегодня ночью они смогут встретиться раньше, чем обычно. Но она была немного рассеяна даже во время разговора с ним, так как все ещё была обеспокоена чем-то, что и сама не могла определить.

Всё её инстинкты кричали, но она не понимала, о чём.

Небрежно разговаривая с Леоном, она сохраняла хладнокровную маску на лице и избегала прямых взглядов, которые могли бы сказать ему, что в ней что-то изменилось. И в тоже время Рейвен обдумывала проблему. Что было не так? Что?