Наталья Андреева - Любовь и смерть в социальных сетях

– Но на фото она в красивых платьях. Есть даже вечернее.

– Она их у Алана хранит.

– У кого?!

– У Габаева. Они дружат.

– Час от часу не легче.

– Я не должен был тебе этого говорить.

– Его нет у нее в друзьях.

– Правильно, он хороший семьянин. Зачем ему фотка красивой бабы? Чтобы жена ревновала? И, скажи на милость, зачем общаться по мейлу людям, которые каждый день видятся на работе?

– Он часом не ее любовник? Габаев?

– Он друг, – серьезно сказал Стас. – Жалеет ее.

– Скажи, зачем такие сложности? После того как на складе началось воровство, проще было всех сотрудников уволить и набрать новых. Все так и делают. Жестоко, зато эффективно.

– Я же тебе объяснял. – Стас был, как никогда, терпелив. – Всех и уволили. Кроме «слонов». «Слонов» так просто вышибить нельзя – они фирму поднимали. Шеф им тогда недоплачивал, обещал, что все будет потом. Квартиры, машины, деньги. Все так и случилось. Только у него. А им одна поблажка – их нельзя уволить. Если только железные доказательства крысятничества.

– Интересный человек ваш шеф.

– Одно слово, олигарх, – вздохнул Стас. – Вместе с большими деньгами у человека появляются большие странности.

– Значит, Парамонов, Пендраков и Ольга Ивановна «слоны». Габаев?

– Тоже из этих. Он не с самого первого дня на фирме, и не родственник, вообще никто, пришлый, но шеф ему здорово обязан.

– Он же простой грузчик!

– В нашем мире не все так просто. Ты знаешь, сколько Габаев хранит секретов? Да, он числится грузчиком. Но он, как бы это сказать? Грузчик на доверии. – Стас захохотал.

– Деньги возит?

– Ага. Черный нал. Возил когда-то. Машины с грузом сопровождал. Фирма тогда только-только поднималась, и шеф на всем экономил. Алан загружал машину, брал деньги, приезжал, платил, разгружал. И ни копейки не зажал. Одним словом, горец. Бедный, гордый и честный.

– Почему же он не поднялся до начальника склада, раз пользуется таким доверием?

– Начсклада из варягов. Пришлый. Кстати, его первым и выперли, когда вскрылось воровство. А Габаев остался.

– Бред какой-то.

– Странности системы.

– Ваш склад – черная дыра! – припечатала она.

– Вот и зажги там фонарь. Разгони мрак, солнышко, – парировал Влад.

– Как остроумно!

– Да, я такой. – Стас зевнул. – Веселый, умный, честный. Ладно, я спать пошел. Ты все выяснила или еще пару раз меня с постели поднимешь? А то мне завтра на работу.

– Все, – сердито сказала Люба и дала отбой.

Ей тоже пора было ложиться спать.

Утро у нее было свободное, и она решила навестить школьного психолога. Коллега коллегу всегда поймет. А ошибиться может каждый. Тот человек, что убил Юлю, Славу и Свету, прекрасно разбирается в психологии подростков – он своего коллегу просто переиграл.

Перетерпев утренние московские пробки и выполнив ритуал нудной парковки на забитой машинами улочке, Люба не спеша направилась ко входу в трехэтажное, сияющее новенькими пластиковыми окнами здание, расположенное буквой П.

На входе сидел охранник, тучный мужик в униформе. Люба нарочно дождалась перемены. Во время занятий в коридорах царит тишина, охранник явно скучает, поэтому визитершу будет допрашивать с пристрастием: как да что? И наверняка не пустит. Серьезных корочек у Любы не было, и, прочесав школьный сайт, она на всякий случай узнала фамилии учеников, которым по возрасту годится в матери. Едва раздался топот, она шагнула в просторный светлый холл. Школа, где учились «Анgелы Sмеrти» Света и Слава, была огромной и содержалась в порядке. Чего не скажешь о ее учениках, раз они решаются на такие отчаянные поступки.

– Вы к кому? – сделал движение в Любину сторону охранник. На столе перед ним лежал толстый журнал, куда он должен был записывать посетителей.

– Я мама Саши Васильева из десятого «А». Мне нужна справка… – Любин голос потонул в реве толпы.

Группа подростков ринулась на штурм входной двери.

– Курить нельзя! Директор запретил! – преградил им путь охранник.

– А мы воздухом подышать!

– Там холод собачий! – Мужчина закрыл своим тучным телом дверной проем.

– Имеем право! Мы здесь задыхаемся!

– Батареи жарят!

– Окна пластиковые!

– Закупорили нас тут!

– Обратно не впущу! – орал охранник.

– И не надо!

Люба попыталась перекричать толпу:

– Мне нужна справка! В ЖЭК!

– Проходите, – махнул рукой цербер.

Она торопливо прошла внутрь. Разборки между охранником и старшеклассниками продолжались, но Любу сейчас не это занимало. В школу она проникла, дальше надо во что бы то ни стало разговорить психолога. Саша Васильев действительно учился в десятом «А», он был гордостью школы, победителем физико-математических олимпиад. Люба нашла его на сайте на Доске почета. Не беда, если охранник записал в журнале, что приходила мать старшеклассника С. Васильева за справкой для ЖЭКа.

«А если террорист? Охранник обязан был спросить мой паспорт. Но не спросил».

Непрофессионалом здесь является не только психолог, но и охранник – такой вывод сделала Люба. Обычная школа, не лицей, поэтому народ не пишется в первый класс, занимая очередь с ночи, – непрестижное заведение. Люба на всякий случай навела справки, прочитала и школьный сайт, и блоги, пройдя по всем ссылкам. Отзывы родителей, чьи дети здесь учились, были критические. Они привели сюда отпрысков от безысходности. Лицеи не резиновые, да и не всем по карману. Расслоение общества четко прослеживалось уже со школы. Учебные заведения, где можно получить обязательное среднее образование, теперь делятся на две категории: для богатых и для бедных.

Это была школа для бедных. Но ведь здесь учится столько детей! Им что, охрана не нужна? Психологическая помощь не положена? Знания дают второго сорта?

Люба с любопытством разглядывала проходящих мимо учителей.

– Извините, где я могу найти школьного психолога? – спросила она одну даму маленького роста, с пучком седых волос на макушке, из которого торчал огромный, украшенный стразами гребень. «Кармен», – мысленно дала ей прозвище Люба.

– В десятом кабинете, – качнулся гребень. – Первый этаж. А вы чья мамочка будете?

– Я из детской комнаты ми… полиции, – ляпнула Люба. – По поводу суицида подростков, учившихся в вашей школе.

Учителям она врать не могла, сработал стереотип. В школе Люба была отличницей, послушной девочкой, всегда выполнявшей домашние задания. Классная руководительница всегда ставила ее в пример. Есть такая категория учеников – палочки-выручалочки. Они тянут вверх руку на открытых уроках, послушно едут в свой единственный выходной день на очередную олимпиаду, даже если не очень сильны в предмете, читают стихи со сцены первого сентября и двадцать пятого мая, остаются дежурить за двоечников и злостных нарушителей школьной дисциплины. «Кармен» ничуть не удивилась, что такая вот бывшая школьная палочка-выручалочка теперь работает в детской комнате полиции.