Наталья Андреева - Любовь и смерть в социальных сетях

«Надо ехать», – решила Люба и торопливо стала собираться. Она почему-то была уверена, что застанет Светину маму дома, и не ошиблась.

Дверь ей открыли не сразу, хотя и не спросили, кто там. Перед ней стояла женщина, еще красивая, но какая-то тусклая, с погасшим взглядом и нездоровым цветом лица. На вид ей было лет сорок.

– Здравствуйте, – поздоровалась Люба, на ходу придумывая легенду. – Это квартира Караваевых?

– Да, – безразлично ответила женщина.

– Я из службы психологической поддержки.

– Откуда? – вяло удивилась хозяйка.

– Я знаю, что у вас недавно случилось несчастье. Умерла дочь.

– Вы из милиции?

– Теперь полиция.

– Без разницы. Я сообщила все, что могла. – Караваева стояла в дверях, не приглашая Любу войти.

– Я уже сказала, что не из полиции. Из службы психологической поддержки. Нам поступил сигнал.

– Что за новые веяния? – удивилась Караваева.

– Сейчас работа с населением поставлена на особый контроль. Вы знаете, что обо всех детях, обратившихся в травмопункт, положено тут же сообщать в детскую комнату полиции?

– Не слышала о таком.

– А о суициде сообщают психологам. Вы находитесь в группе риска.

– Ну, проходите, – посторонилась Караваева.

Насчет травмированных детей – это сущая правда, Люба узнала об этом от Стаса. К детям стали относиться настолько внимательно, что даже укус дворовой собаки теперь подвергается тщательной экспертизе: а вдруг виноваты родители? Жестокое обращение с ребенком через покусавшую его собаку. Повод для лишения родительских прав. Самоубийство трех подростков тоже тщательно расследовалось, поэтому Караваева не удивилась визиту. Ее, похоже, задергали.

– Что вам еще от меня надо? – раздраженно сказала она, доставая сигарету. – То вы обвиняете меня в том, что я довела дочь до суицида, то заботитесь о моем психическом здоровье. Оставьте меня наконец в покое!

– Открылись новые обстоятельства.

– Интересно, какие?

– Вы не предложите мне сесть?

– Хорошо, садитесь.

Караваева села в кресло, Люба обосновалась напротив, на диване. Женщина вяло, без всякого интереса к сигарете курила. Механически подносила ее ко рту и, так и не сделав затяжки, тыкала в пепельницу. Караваева была похожа на робота: включили – живет.

– Вы знаете, что ваша дочь встречалась с женатым мужчиной?

– Что-о?! – Рука с сигаретой бессильно упала. Караваева смотрела на Любу с неподдельным удивлением. – Кто вам такое сказал?

– Вам, как матери, нелегко об этом узнать. Но вы же хотите разобраться в причинах смерти Светланы?

– Моя дочь умерла, потому что я дура! Это понятно? Жадная дура.

– Вы знаете, что она делала аборт?

Женщина встала.

– Вон, – тихо сказала она. – Убирайтесь вон.

– Я понимаю, что вам нелегко… – Люба тоже встала. Разговор не получился.

– Если хотите меня посадить, придумайте что-нибудь более оригинальное! – закричала вдруг Караваева. – Какое наглое вранье! А главное, зачем? Заче-ем… – простонала она и взялась руками за голову. – Как больно-о-о…

– Света сдавала анализы в больнице, – негромко сказала Люба. – С ней был мужчина. Ее видела одноклассница. Света попыталась спрятаться, но было поздно: ее заметили. Ведь вы все знали…

Караваева отшвырнула сигарету и повернулась к Любе спиной. Решительно направилась к письменному столу и принялась рыться в ящиках.

– Где же это? Ага… – Она нашла наконец нужный документ. – Результаты вскрытия. Там указана причина смерти, мне ведь нужно было похоронить мою девочку. Ну и все остальное для полной ясности картины. Там черным по белому написано, что Света была девственницей. Или вы считаете, что я сфабриковала это заключение? Подкупила патологоанатома? – Караваева визгливо рассмеялась.

Люба пробежала глазами заключение. Причина смерти… это понятно… Не повреждены… Не обнаружены… В интимных отношениях никогда не состояла… Не может быть… А как же аборт?

– Тогда зачем она ходила в клинику?

– Затем. Сволочь. Мерзавец. Наконец я все поняла. Какая же скотина! Это он убил Свету!

Теперь Люба увидела совсем другую женщину. Караваева словно проснулась. Глаза горели, щеки пылали. Теперь это была фурия, прекрасная в своем гневе. И… страшная. По-настоящему страшная. Такая вполне может убить. Люба забеспокоилась:

– Вы мне не объясните…

– Убирайтесь! Это не ваше дело!

– О ком вы только что говорили?

– Во-он! – Караваева затопала ногами.

Перед Любой была явная психопатка. Караваева и до этого страдала нервным расстройством, а смерть дочери ее подкосила. Она, похоже, сошла с ума.

– Я вызову вам «Скорую».

– Не сметь! Хватит уже… – Женщина тяжело дышала. – Наездились…

– Но я не могу оставить вас в таком состоянии. Я обязана сообщить.

– Я выпью таблетку. При вас.

Караваева опять направилась к письменному столу и достала из ящика упаковку таблеток.

– Покажите, – велела Люба.

Это было сильнейшее успокоительное. Она проследила, как Караваева выпила лекарство. И спросила:

– Мы теперь можем поговорить?

– Это бессмысленно. Он должен ответить не по закону. По совести. По справедливости. Кровь за кровь.

– Да кто он?

Караваева молчала. Она вся ушла в себя. Сосредоточенно о чем-то размышляла, Люба могла поручиться, что она строила планы кровавой мести. Люба не могла так просто уйти. Разбудила вулкан – звони пожарным. Огонь срочно надо тушить.

Люба подошла к домашнему телефону и набрала «03».

– «Скорая», что у вас случилось? – раздалось в трубке.

– Женщине плохо. Караваева… – Люба посмотрела на хозяйку: – Сколько вам полных лет?

– Ах, это из двести тридцать восьмой! – живо откликнулась трубка. – Что, опять?

– Она выпила успокоительное, но я все равно беспокоюсь.

– А вы кто?

– Я? Гостья.

– Первый раз?

– Да, я ее раньше не знала.

– Успокойтесь. Я сейчас пришлю участкового. Доктора Федотову. Она Татьяну Ивановну прекрасно знает.

– А если хозяйка дверь не откроет?

– Ей откроет, – уверенно сказала дежурная. – У них контакт налажен. Если бы не доктор Федотова, мы бы сами чокнулись с этой Караваевой. Можете идти, все будет в порядке.

Люба положила трубку. Все это замечательно. Но кто он? Мужчина, из-за которого умерла Света? И почему девушка была с ним в клинике, сдавала анализы?

– Что смотришь? – усмехнулась Караваева, пригвоздив Любу взглядом к полу. – Меня посадить все равно нельзя. Не получится. А вот он… Он за все ответит.

Люба невольно попятилась к двери. Караваева неотрывно на нее смотрела, словно гипнотизировала. Пришлось уйти. Очутившись на лестничной клетке, Люба облегченно перевела дух. Девушки, Аня и Маша, сказали, что здесь даже цветы гибли. Попугай подох, собака сбежала, кот с балкона сиганул. Света ненавидела свой дом, боялась сюда возвращаться.