Наталья Андреева - Любовь и смерть в социальных сетях

Пришла Катя с подносом, на котором стояли две чашки кофе, и замерла в дверях. Посмотрела на Любу и спросила:

– Что, опять воды?

– Да! – рявкнул шеф. – Куда кофе-то понесла! Оставь!

– Сами не знают, чего хотят, – пожала плечами Катя и, поставив чашки на стол, уплыла.

– Любовь Александровна, мне сейчас самому психолог понадобится! – взмолился главный.

– Я… я постараюсь… взять себя в руки… – Она вытерла слезы. – У нас с Василием Федоровичем профессиональные разногласия.

– А я слышал, вы благотворительный фонд организуете, – удивленно сказал шеф.

– Откуда вы знаете?

– Он сегодня заходил. Рассказывал. Говорил, что его позвали на эфир. Ваша, кстати, подруга.

– Да, я знаю, – кивнула Люба.

– Я уже ничего не понимаю! Так вы друзья или враги?

Пришла Катя со стаканом воды.

– Поставь. И иди. Да, принеси нам что-нибудь к чаю.

– Вы же кофе пьете!

– Ну, к кофе!

– Что, торт?

– Хоть что-нибудь принеси!

– Не надо так нервничать. – Катя величаво уплыла.

– С ума тут с вами сойдешь, – пожаловался главный. – А ведь мы людей лечим.

Чтобы не расплакаться, Люба потянулась к стакану с водой. Не спеша сделала пару глотков и мысленно досчитала до десяти. Надо успокоиться.

– У вас сегодня прием сорвался. Мы ваших клиентов направили к другому врачу. Они, в общем-то, довольны, но… Спрашивают, когда вернется их обожаемая Любовь Александровна, – слегка польстил главный. – Я сказал, что вы на больничном.

– Вы так часто врете. – Она улыбнулась сквозь слезы.

– Приходится, должность такая. Забыл уже, как людей лечить. Черт знает что! – Он встал. – И где эта Катя?

– Я не хотела уходить, – призналась Люба. – Меня все устраивало в моей работе.

– Да? – он явно обрадовался. – Ну, так и вы нас устраивали! Я вчера погорячился. Признаюсь, когда увидел Василия Федоровича с заплывшим глазом, услышал, как вы кричите: «Я его убью!» – решил, что вы хулиганка. Возмутитель спокойствия. У нас солидная клиника, нам драки не нужны, не дай бог, клиенты узнают. Они шума не любят. Но потом я сообразил, что синяк-то вчерашний. Я же все-таки врач.

– Это приятно, – улыбнулась Люба, – что вы все еще врач.

– Вот и я говорю. «Зачем, – говорю, – вы меня обманываете, Василий Федорович?» Я ведь готов признать свои ошибки. – Он вопросительно посмотрел на Любу.

– Я – тоже.

– Вот и отлично! Знаете, как мы поступим? Вы недельку посидите на больничном, пока здесь все рассосется…

– У меня есть друг, который говорит: проблемы бывают двух видов. Одни разруливаются, другие рассасываются.

Главврач рассмеялся.

«Нормальный мужик, – с удивлением подумала Люба. – С чувством юмора».

– Разруливать тут нечего, каждый из вас по-своему прав, поэтому подождем, когда рассосется. Недели вам хватит?

– Вполне. За неделю я все обдумаю и… возможно, вернусь.

– Вот и отлично! Уверен, что вы останетесь с нами! А пока давайте пить кофе!

– Извините, я бы с радостью, – смутилась Люба. – Но меня ждут.

– Поклонник? – подмигнул он.

– Да. Друг.

– Что ж, если есть друг, который ждет, это замечательно. Я вас задерживать не смею. Женщина хорошеет, когда у нее на личном фронте все в порядке. – Он так и сказал: «на личном фронте». И явно был смущен.

Вошла Катя с подносом, на котором возвышался нарезанный крупными кусками шоколадный торт. Люба встала:

– До свидания.

– Всего вам доброго, Любовь Александровна. Жду вас через неделю.

Она направилась к дверям.

– А как же торт? – растерянно спросила Катя.

– Что ты застыла?! Ставь! Какая же ты… тормознутая.

– Я во всем виновата? – обиделась Катя.

– Нет, я!

– Конечно, вы начальник… вы всегда правы… Ну, так увольте меня!

– Иди уже работать. Телефон вон раскалывается в приемной!

– А как же торт?

– Ты его принесла? Дальше моя забота.

– Да пожалуйста!

Люба невольно улыбнулась, представив, как шеф в одиночку будет поедать огромный кремовый торт. Или позовет кого-нибудь на ковер. А Катя сварит еще кофе.

Они с девушкой вместе вышли в приемную.

– Тоже мне, начальник, – презрительно сказала Катя, обходя стороной верещащий мобильный телефон. – Уволить никого не может. А я, между прочим, этот торт украла, чтобы ему угодить!

– Как так украла?

– А вот так! Зашла в сестринскую, залезла в холодильник, а там торт! Он же сказал: «Хочу торт». – В голосе Кати звучала обида.

Опять зазвонил телефон, и она, схватив его со стола, проорала в трубку:

– Да! Ой, Машенька, солнышко, как хорошо, что ты позвонила… Слушай, сбегай в булочную, мне тортик нужен. Хоть какой-нибудь! Главный совсем взбесился! – Она бросила взгляд на Любу. – Я потом расскажу… Сбегаешь? Я тебя прикрою. Чмоки!

Люба невольно улыбнулась. Забавная парочка – шеф и его секретарша. Никогда он ее не уволит, хотя они и не любовники. Это созависимость. Кате нужен тиран, которому она сама придумывает капризы. А ему испорченное радио, ведь он человек очень добрый, мягкий. Вот и орет на Катю, чтобы другие боялись и думали, что он злой. Ведь это Катя распространяет по офису сплетни о «злом и ужасном шефе». Прямо-таки монстр сидит в кабинете на верхнем этаже и пожирает сейчас огромный торт, который украла его секретарша. Забавно.

«Я везде как на работе, – подумала Люба. – Отработала еще один психологический этюд. Стас прав: со мной невозможно жить…»

Он встретил ее в кабинете все теми же словами:

– Где ты шатаешься? Я уже заждался!

– У нас с главным был разбор полетов. И мне показалось, что тебе не скучно.

– Сначала было не скучно… Но потом Машка поговорила по телефону и куда-то умчалась.

– В булочную – за тортом.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросил Стас.

– У меня тоже… дедукция.

– Заливаешь! Слушай, насчет вешалки ты, надеюсь, пошутила?

– Слава богу, ты не купил пластырь!

– Почему же не купил? – обиделся он. – Купил. Вот.

Стас показал ей фирменный пакет из местной аптеки. Под логотипом клиники крупными буквами напечатан адрес и еще крупнее – номера телефонов.

– Идем. – Она тяжело вздохнула.

– Что я не так сделал? Я же вижу, что ты в слезах! Я тебя чем-то обидел?

– Да. Но я не из-за этого плачу.

– А что за причина?

– Из-за… – Она запнулась. – Из-за вешалки.

– Да починю я тебе вешалку! – заорал он. – Вот бабье! Умеете вы заводиться из-за пустяка!

– Я не хочу, чтобы ты ее пластырем приклеивал! Вообще не хочу, чтобы ты ее касался!

– Зачем же тогда просила починить?

– А ты не понял?!

– Нет!

– Ты дурак!

– А ты… – Он не решился сказать дура. – Сама не знаешь, чего хочешь, Любовь Александровна. Гормоны играют – пей успокоительное. А лучше займись сексом.

– С тобой?

– Со мной мы расстались.

Так, переругиваясь, они вышли на крыльцо.