Барбара Картленд - Несравненная

— Я начала ездить верхом, пожалуй, даже раньше, чем ходить, — ответила ей девушка.

Миссис Доусон хотела было что-то сказать, но передумала и вместо этого спросила:

— Что вы наденете сегодня вечером, мисс?

— Ах, ну, что-нибудь, — ответила Аморита. — Думаю, в шкафу осталось еще несколько платьев, которые я не надевала.

Экономка с огромным удивлением посмотрела на нее.

— Но все другие дамы, — сказала она, — собираются быть в маскарадных костюмах!

— В маскарадных костюмах? — воскликнула Аморита. — Но я об этом ничего не слышала.

— Ну, я полагаю, они придумали это до того, как уехать из Лондона, и надеются, что это даст мужчинам лишний повод поговорить о них. Как будто им это нужно!

В голосе миссис Доусон прозвучали презрительные нотки, и Аморита сказала:

— Боюсь, что у меня нет маскарадного костюма, поэтому мне не нужно принимать участия в конкурсе.

— Это бы расстроило планы его светлости, — ответила миссис Доусон. — Ожидая вас, я подумала, что в замке остались маскарадные костюмы от прежних времен, когда еще была жива ее светлость графиня — да упокоит Господь ее душу!

— У вас здесь есть маскарадные костюмы? — спросила с надеждой Аморита. — О, пожалуйста, не могли бы вы одолжить мне один?

— Постараюсь найти что-нибудь такое, что подойдет вам гораздо лучше, нежели те наряды, которые вы носите, — сказала экономка. — Но сейчас вам нужно поспать, мисс. Когда проснетесь, костюм будет уже готов. Я об этом позабочусь.

— О, спасибо, спасибо! — воскликнула девушка. — Вы так добры ко мне, и я вам так благодарна!

— Не могу понять, как ваши родители позволяют вам заниматься тем, чем вы занимаетесь! — сказала миссис Доусон.

Аморита подумала, что экономка намекает на ее якобы пребывание на сцене, думая, что она — актриса, поэтому поспешила ответить:

— Мои родители умерли, и у меня нет денег. Надеюсь, вы понимаете мое положение.

— Я так и думала, — заметила миссис Доусон. — Но в то же время ведь должно же быть еще что-то, что вы умеете делать кроме этого?

— Если есть еще что-то, чего бы я не испробовала, чтобы хоть как-то улучшить свою жизнь, скажите мне, — печально ответила девушка.

Миссис Доусон поджала губы, будто бы сдерживаясь, чтобы не сказать, что она на самом деле думает обо всем этом.

Затем, когда Аморита улеглась в постель, экономка, не выдержав, произнесла:

— Жаль! Действительно, очень жаль, — вот все, что я могу сказать!

Она задернула шторы и вышла из комнаты, не произнеся больше ни слова.

Аморита улыбнулась про себя.

«Нэнни сказала бы то же самое!» — пришло ей в голову.

Поскольку теперь ее мысли были заняты операцией Нэнни и больничными вопросами, которые предстояло уладить, она больше не думала о себе и о том, что ее ждет.

Увидев себя в зеркале, Аморита от души рассмеялась.

— Вряд ли кто-нибудь ожидает, что я появлюсь в подобном виде, — весело сказала она.

— Вы так и должны выглядеть, мисс, — ответила ей миссис Доусон. — И если хотите знать, то, по правде говоря, в этом костюме вы смотритесь очень мило и красиво.

Аморита еще раз взглянула на себя.

Миссис Доусон где-то нашла и принесла ей костюм, в котором мать графа играла в домашнем спектакле, ставившемся в замке как-то на Рождество.

Это был костюм ангела, к которому, помимо всего прочего, прилагались еще и крылья.

Безусловно, белоснежное мягкое одеяние из нежнейшей материи и крылья, сделанные из лебединых перьев, были совершенно неожиданными и необычными.

Перед тем, как позволить Аморите посмотреть на себя в зеркало, миссис Доусон расчесала ее волосы и уложила их прямыми гладкими прядями.

Отделив небольшую часть волос, она ловким движением прикрепила под ними позолоченный нимб.

В подобном одеянии Аморита, конечно же, выглядела совсем иначе, нежели в платьях, которые прислала ей Милли. Теперь она была настоящим ангелом, да еще и с ореолом над головой и крыльями за плечами.

В голове у нее промелькнуло, что это может рассердить Гарри.

Но потом она сказала себе, что все же у нее есть выбор.

Она могла пойти на вечеринку в обычном платье, благо их у нее хватало, а могла надеть и этот маскарадный костюм, пусть и довольно необычный.

Аморита знала, что миссис Доусон ждет ее одобрительного ответа, и сказала:

— Спасибо вам большое, дорогая миссис Доусон. Вы так добры ко мне! В таких случаях трудно найти подходящие слова, но я вам очень, очень благодарна!

— Если хотите знать мое мнение, — заявила миссис Доусон, — то в этом наряде вы выглядите именно так, как и должны были бы выглядеть на самом деле. А эти ваши платья — они подходят только тем особам, которые проживают в Лондоне.

В ее голосе проскользнула неподдельная злоба и презрение, которые говорили лучше всяких слов о ее неодобрении и враждебном отношении к остальным приехавшим в замок женщинам.

Однако Аморита подумала, что будет большой ошибкой обсуждать или критиковать кого бы то ни было, тем более в чужом доме и с посторонним человеком, поэтому она только сказала:

— Мне страшновато спускаться вниз, то есть немножко не по себе, хотя я не думаю, что на меня особо кто-то обратит внимание.

Миссис Доусон не слушала ее.

Из старой коробки она достала куклу и всучила ее в руки Аморите.

— Вот это вам и следует держать в руках, — подвела она итог.

Аморита вопросительно смотрела на полученный предмет.

Кукла была замотана в шаль, поэтому было довольно трудно рассмотреть ее лицо.

Девушка попробовала себе представить, какие грубые замечания по этому поводу обязательно отпустит Зена.

Потом она спросила себя, с какой это стати она должна беспокоиться из-за какой-то Зены?

Аморита еще раз поблагодарила миссис Доусон.

Когда прозвучал гонг, возвещающий о начале конкурса и призывающий женщин спуститься в бальный зал, где их уже ожидали пристрастные судьи, Аморита направилась к двери.

По желанию графа участниц никто не должен был видеть вплоть до самого их появления на сцене.

Поэтому он заранее собрал всех мужчин в бальном зале, и теперь все они с нетерпением ожидали, когда же «несравненные» предстанут перед ними во всей красе.

Когда Аморита спустилась, один из слуг поспешил показать ей вход с обратной стороны бального зала, через который участницы должны были проходить на сцену.

Здесь же рядом находилась дверь в вестибюль, где собрались все участницы.

Окинув будущих соперниц одним быстрым взглядом, Аморита заметила, что костюмы их были странными и неприлично вызывающими.

Ее совсем не удивило, что Зена облачилась в костюм заклинательницы змей.

Фактически одежды как таковой на ней было очень мало.

На шее ее сверкало ожерелье в виде змеи с блестящими глазами-изумрудами, другая раззолоченная змея обвивала ее обнаженную талию, и еще одну, чуть побольше, она держала в руках.