Стэн Харт - Зачарованный остров

Вера была высокой женщиной, но все же Бобби был выше. Когда он поднялся ей навстречу, слишком усталый, чтобы сопротивляться ее натиску, их губы встретились, и Вера всей грудью прижалась к нему, полная желания.

Они спали, обнявшись, на ее двуспальной кровати. Она чуть посапывала во сне, Бобби дремал, чувствуя ее правую руку на своем бедре. Посреди ночи он проснулся от того, что она просунула свою коленку ему между ног, и Бобби чуть развернулся к ней, чтобы Вера могла чувствовать его член.

Они снова занялись любовью очень традиционным способом, как она этого хотела.

— Только без всяких трюков и гимнастических упражнений, — попросила Вера после их первого захода. — Ты — крупный мужик, ирландец, и я хочу чувствовать всего тебя на себе от головы до пяток, каждое движение мышц, твои губы и твои мужские прелести, пока ты скачешь на мне, как жеребец. Я очень старомодная женщина.

Она пускала сигаретный дым в потолок и слушала приятную музыку-кантри по маленькому радиоприемнику. Что касается Бобби, то он получал удовольствие от того, что так ярко сияли звезды. Она так все здорово проделала, подталкивая его к игре с ней. Когда он расстегнул лифчик, на руки ему вывалились на удивление большие белые груди с розовыми сосками, а путь к заветному местечку был настолько возбуждающим, что он, не успев ее раздеть, уже с трудом себя сдерживал.

Конечно, Вера была не так молода и красива, как официантка из рыбного ресторана в Уэст-Палм-Бич. Она оказалась вовсе не тощей, как ему представилось с первого взгляда, а плечистой, широкой в кости, с округлыми бедрами и упругим животом. Лобок густо зарос вьющимися красно-коричневыми волосами. Когда Бобби снял с нее трусики и запустил руку, нежно массируя лобок и внутреннюю поверхность ляжек, влагалище сразу открылось и стало влажным.

Он вошел в нее свободно и тут же ощутил игру сокращающихся мышц. Инстинктивно он нашел особенно возбуждающий ее ритм и амплитуду движений. Она лежала на спине, обняв его руками за шею и сжав ногами его бедра, то ритмично двигаясь с ним в такт, то замирая, и тогда он особенно остро чувствовал, как она сжимает его внутри себя. Оргазм был обоюдным и бурным.

Ему хотелось остаться в ней и так заснуть, и только необходимость помыться заставила его с сожалением вынуть свой член и встать с постели. Душ освежил, но было такое чувство, что из него высосали всю жизненную силу. Черт возьми, он уже давно не трахался с таким наслаждением. И во второй раз Бобби получил не меньшее удовольствие.

Вера не говорила ему, сколько ей лет, но он украдкой взглянул на ее водительское удостоверение. Удивительно, но Вере был пятьдесят один год.

Утром она встала раньше Бобби и незаметно ушла на работу. Бобби выпил у нее на кухне кофе с тостами и поехал в свой отель.

По дороге он передумал и выехал к пляжу в нескольких милях от Сент-Симонса. Бобби плавал долго и до тех пор, пока совсем не устал, но получил заряд бодрости.

Он позавтракал в кафе «Кинг энд Принс Бич отел» — ультрасовременной гостинице, воздвигнутой прямо над водой, потом какое-то время глазел на игроков в теннис. Когда они закончили партию, он отправился в бар и выпил мартини со льдом. Вернувшись к Вере домой, Бобби подремал, ожидая ее прихода с работы.

Так все и сладилось, они оба по вечерам ходили на собрания общества. Днем он колесил на машине в поисках Льюиса в близлежащей местности, а Вера работала в конторе на Рэндольфа Шевроле. Перед возвращением домой они ужинали в каком-нибудь ресторанчике на побережье.

Вскоре Бобби исколесил всю территорию от Брунсуика до Сент-Симонса, побывал на Джекилл-Айленд и Си-Айленд. Члены общества анонимных алкоголиков встречали его везде с большой теплотой и на одном собрании даже попросили руководить дискуссией, что он и сделал.

Бобби очень откровенно поведал о том, как он рос в Мансфилде, потом они переехали в Даксбэри, когда отец вышел на пенсию, и как он получил работу, радуясь, что она связана с путешествиями и приключениями. Как он потерял жену и трех дочерей, стал зависеть от выпивки. Он еще «не выпил свою цистерну», не дошел до пика, как говорится, но хочет завязать. Программа общества, сказал Бобби, помогла ему ограничить ежедневную дозу одним-двумя стаканчиками, для него это уже прогресс, и он очень благодарен за это всем членам общества.

Он почти не врал, потому что действительно старался ограничиваться одной-двумя рюмками. Ему пришлось акцентировать внимание аудитории на том, что он уже четыре месяца «держится», так как выступать на собраниях по традиции приглашали тех, кто не меньше трех месяцев ходит трезвый.

Закончив свой спич, он взглянул на Веру, но она только пожимала плечами и смотрела в сторону: конечно, это его дело, что говорить, и вопрос его совести, она этот грех на себя не берет. Все остальные слушали его с молчаливой поддержкой и дружелюбием, и Бобби очень хотелось выразить им свою благодарность. Ведь посещение собраний общества действительно ему много дали, он получил толчок к возрождению и все прочее. Короче, он достаточно искренне всех благодарил.

Для поиска Льюиса он сделал только одну вещь. По его просьбе из Уэст-Палм-Бич ему прислали новый портрет, уточненный с помощью свидетельства Рейбы Стрикленд. Теперь Бобби не нужно было всех предупреждать, что разыскиваемый тип может быть без волос с длинным перебитым носом. Художник очень точно отразил его пожелания, но, к сожалению, пока расследование шло без заметных успехов.

Скорее всего Льюис миновал этот регион без остановки, где сам Бобби не без удовольствия для себя внедрился в чужую жизнь. Он всегда считал, что люди или слишком доверчивы, или излишне настороженны. Но атмосфера общества анонимных алкоголиков настроила его на иное понимание вещей: если ты искренне делишься с другими людьми своим сокровенным, то вправе рассчитывать на сочувствие и понимание. Отдавая другим, ты сам многое приобретаешь. Так получилось и с Верой.

Вот уж в ком он не ожидал встретить такой оптимизм и уверенность, так среди этих потерянных людей, которые совместными усилиями преодолевали в себе страх одиночества и безверие в собственные силы. Бобби считал, что эти люди не станут подкладывать дерьмо другим. И они настолько доверчивы, что Льюису не составило труда втереться в их круг. Как и Бобби Тьерни, впрочем.

Нужно было доиграть свою роль до конца. И Бобби вытащил последний козырь перед самым отъездом из Сен-Симонса: он попросил Веру одолжить ему денег.

Он с интересом наблюдал за ее реакцией. Вера была в замешательстве, тогда Бобби объяснил, что ему нужно съездить по делам в Чарлстон, дня через два он вернется, и попросил две тысячи долларов.

Когда Вера послала его к черту, он был очень доволен. Позже, за пивом с креветками и крабами Бобби рассказал всю правду о себе и сказал, что на следующее утро после завтрака он отправится в путь. Она восприняла эти новости спокойно, так как подобные вещи в ее жизни случались много раз, и она ожидала такой финал. Если он действительно нуждается в деньгах, сказала Вера, она залезет в свои сбережения и даст ему какую-то сумму.