Джейн Хеллер - Ча-ча-ча

— Я расскажу тебе, когда мы станем более близкими друзьями, — сказал Кулли, увиливая от прямого ответа. — Давай я лучше расскажу тебе о «Марлоу».

— Звучит заманчиво. Ты говорил, что она построена в тридцатых годах. А как ты стал ее владельцем?

— Мы с бывшей женой обычно проводили август, плавая вдоль берегов штата Мэн. Семья Престон обычно останавливалась в порту Нортист, который находится неподалеку от того места, где я нашел «Марлоу».

— Бывшая жена? Ты разведен?

— Да, вот уже девять лет. Престон не оценила идею полной перестройки брошенной лодки и жизни на ней.

— Престон? Кулли? Хэдли? А где же нормальные имена?

— У меня есть нормальное имя. Меня зовут Чарльз. Мое полное имя — Чарльз Кулвер Харрингтон, но меня всегда звали Кулли. А у тебя не было прозвища? Элли или, может быть, Сонни?

— Мой второй муж называл меня Аллергия, но я не думаю, что это то, что ты имел в виду. Нет, я всегда была просто Элисон.

Кулли улыбнулся.

— В вас нет ничего «простого», миссис Кофф. Хочешь, я буду звать тебя Сонни?

Я кивнула. Это прозвище мне понравилось.

— Итак, расскажи мне еще о лодке. Ты что, перестроил эту малышку целиком?

— Придется тебе в это поверить. Это разрушило мой брак и потребовало всех моих сбережений, но лодка того стоила. Как ты думаешь?

Я снова кивнула, хотя и не поверила, что брак Кулли распался только из-за его страсти к лодке. В последнее время я начала понимать, что если двое женятся по любви, а не из-за денег или соображений безопасности, то такой брак не может быть легко разрушен — ни лодкой, ни чем-либо еще.

— Я увидел объявление в «Саундингс» — ежемесячной газете, посвященной судам, где печатаются данные о тех, которые выставляются на продажу. В объявлении было написано: «Продается шхуна Альден постройки 1932 года. Требует ремонта». Так как Джон Альден был самым величайшим в нашем веке конструктором судов, то я сразу ухватился за возможность стать владельцем этой шхуны. А уж то, что это судно было шхуной, подстегивало меня еще больше.

— А что в шхунах такого особенного?

— Как я уже говорил тебе, я — пурист. А пурист-мореплаватель не любит ничто так сильно, как шхуны. У них абсолютно непрактичная оснастка, но они чрезвычайно красивы. — Кулли сделал паузу и отхлебнул своего рома с тоником. — Тогда я отправился в Мэн, чтобы взглянуть на шхуну, — продолжил он. — Половина шпакгоутов у нее была разрушена, киль забит засохшей гнилью, а обшивку явно требовалось заменить, но это была любовь с первого взгляда.

— Любовь с первого взгляда? Теперь я понимаю, почему Престон обиделась на «Марлоу». Очевидно, она попросту завидовала.

Мой муж, например, никогда не говорил с такой любовью обо мне, с какой Кулли говорил о своей лодке.

— Престон завидовала? Сомневаюсь. Но я действительно люблю эту лодку. Мы не разлучались с ней последние десять лет. После того как я привез ее из Мэн в бухту Джессапа, началась долгая работа по ее ремонту.

— А где же ты жил все это время?

— В пляжном домике в Лэйтоне. У семьи Престон были деньги. — Кулли нахмурился.

— Да что плохого в том, что у них были деньги? Если бы у них не было средств, ты не смог бы жить поблизости от воды.

— Это так, но все деньги исчезли в один день вместе с Престон. Так что какой от них был толк? — Кулли выпил еще глоток и продолжил рассказ о том, как он перестраивал «Марлоу» от носа до кормы. Я мало что поняла из его рассказа. Мой словарный запас был явно лишен корабельных терминов. Но я поняла одно — Кулли был человеком, у которого есть мечты, причем мечты не бесплодные, и он не останавливается, пока не осуществит их.

— Пора к столу, — неожиданно произнес Кулли, посмотрев на часы. Я тоже взглянула на свой Роллекс — было девять часов. Как быстро полетел вечер! В голове моей была приятная пустота. Я попивала маленькими глоточками вино, поддаваясь убаюкивающему покачиванию палубы. Все мысли о Сэнди, Сюзи, Мелани и Маплбарк унесло морским бризом. На этой лодке я чувствовала себя уютно и безопасно. Ну, словно у Христа за пазухой. И то, что я испытывала настоящее животное влечение к хозяину шхуны, совсем не портило этот вечер.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила я, проходя в камбуз вслед за Кулли.

— Ни в коем случае. Это твой вечер. Не забывай, — сказал он, широко улыбаясь мне.

— Хорошо, — ответила я. — Что бы ты там ни готовил, пахнет это прекрасно.

— Блюдо будет готово минут через двадцать. Мне осталось только управиться с рисом, добавить моллюсков и подогреть хлеб. Все остальное я приготовил еще до того, как отправился за тобой.

Да этот мужчина еще и готовить умеет! Если не обращать внимание на то, что он не был богат и не собирался таковым становиться, Кулли с каждой минутой становился все более «ценной добычей».

Я вернулась в каюту и уселась на одну из коек, которая по размеру была раза в два больше обыкновенного стула. Я слушала очередную композицию братьев Эверли — «Все, что мне осталось, это мечтать». Мне казалось, что я сама нахожусь в стране грез.

— Я хочу, чтобы ты мне рассказала все о Мелани Молоуни, — крикнул Кулли, разрушив тем самым мое наваждение.

— Ты же говорил, что это мой вечер.

— Да, но мне любопытно узнать о ней. Как у нее продвигаются дела с этой книгой об Элистере Даунзе?

— Тодд, тот человек, что работает вместе с ней, говорит, что книга почти закончена. Он сказал, что это будет настоящая сенсация, как и все остальные ее биографии знаменитостей.

— А он рассказывал, что в этой книге написано?

— Однажды он почти уже начал рассказывать мне кое-какие пикантные факты, но в этот момент явилась Мелани и разогнала нас. Не знаю, какое наказание она придумала Тодду, а меня лично заставила вымыть все стеклянные двери в доме.

— Забавно! Значит, ты так и не узнала ничего пикантного о сенаторе Даунзе? — Кулли произнес имя самого известного жителя нашего города с явной усмешкой.

— Нет, но я не собираюсь сдаваться. Раньше или позже, но я заставлю Тодда говорить. Мне страшно интересно, какие скелеты замурованы в шкафах у Эли стера. В конце концов, он же мой босс. Мой второй босс.

— Я и забыл, что ты пишешь для его газеты. А что ты вообще слышала о книге?

— Не так уж много. Мелани проделала колоссальную работу, чтобы сохранить рукопись в тайне. Могу только сказать, что меня она и близко к ней не подпускает.

— Рукопись в компьютере?

— Нет. Мелани пользуется обыкновенной старой пишущей машинкой. А справочный материал хранит тоже весьма старомодно — на обычных карточках.

— Справочный материал?

— Ты же понимаешь, о чем речь. Все, что люди рассказывали ей и Тодду об Элистере, вся грязь, которой поливали этого типа.

Кулли затих на несколько минут. Я решила, что он наносит последние штрихи на его блюдо.