Ольга Славина - Из огня да в полымя

Редкий случай. Ее супруг не стал пить пиво с мужиками на стройке, а приехал забрать жену с работы на своей машине отечественного производства.

– Конечно, подвезите, – обрадовалась Катя.

Рабочую неделю все, похоже, решили закончить одновременно. В лифт набились Катя с Надей, Светик и Валерия. Двери почти закрывались, но Суровцева нажала на кнопку с расходящимися стрелочками, увидев, что Алексей Горчаков показался в холле. Да еще и не один. А с тем самым мачо, под маской которого скрывался ученый-физик.

Просторный лифт, сверкающий металлом и зеркалами, вместил еще и этих пассажиров. Катя поспешила спрятаться за спиной Светика и Надежды. Не хватало еще, чтобы ученый товарищ вслед за открытием в области физики сделал открытие в области лирики. Или что там было у босса и его помощницы? Вдруг, увидев Катю, он вспомнит, что до этого они встречались на полянке между сосен и пожарных рукавов, да и поинтересуется: ну что, жертва огня, оклемалась?

– Привет, красавицы! – поздоровался мачо.

– Тимур! – Валерия Суровцева обрадовалась ему, как родному. – Не знала, что ты в Москве.

– Я еще и сам не до конца это осознал, – усмехнулся он. – Времени не хватает. Это раньше я был простым научным сотрудником. А теперь все хотят со мной выпить.

– Это потому, что расстояние между Тимуром Нарховым и Нобелевской премией стремительно сокращается, – добавил Алексей, словно опасаясь, как бы его друга не сочли простым алкоголиком.

– Нобелевская премия – это всего лишь миллион евро. Считай, что за последние полгода я получил пять Нобелевских премий, – без ложной скромности заявил ученый.

Светик взглянула на него с нескрываемым интересом.

– Ой, а я вас помню! – воскликнула она. – Вы – давний друг Алексея. Мы с вами, кажется, виделись в Гренобле.

– Да, я был там на симпозиуме, а вы с Лешкой приезжали кататься на горных лыжах. Вы, девушка, приняли меня тогда в ресторане за официанта.

Девушка покраснела:

– Но вы были так странно одеты. Белая рубашка, бабочка…

– Потому что мой единственный пиджак оказался в чистке. Ручка протекла, знаете ли.

– О-о. – Блондинка изобразила сочувствие.

– Не стоит вызывать Армию спасения. Теперь я могу купить новую коллекцию Бриони целиком.

– Бриони – это смокинги для Джеймса Бонда? – продемонстрировала эрудицию Светик.

– Для него самого, – подтвердил Тимур.

Катя зря пряталась. Мачо предпочитают блондинок. Ученый смотрел исключительно на Светика. Да к тому же сейчас Катя немного отличалась от той босой и растрепанной погорелицы.

Лифт остановился.

– Хороших вам выходных, мальчики, – попрощалась Валерия.

Без девочек там тоже не обойдется, подумала Катя.

– Еще увидимся! – кивнул Тимур.

– Очень на это надеюсь. – Светик сначала опустила ресницы, а потом метнула в него прицельный взгляд.

– До понедельника! – Горчаков улыбнулся всем дамам сразу. Но только Катю остановил словами: – Кстати, насчет командировки…

Остальные прошли вперед – на стоянку к своим машинам, а Кате пришлось притормозить.

– Да, Алексей Сергеевич, – изобразила она примерную сотрудницу, разве что блокнот не достала, чтобы записывать распоряжения босса.

– Может, все-таки дашь мне номер своего сотового? Мы же работаем вместе, вдруг планы поменяются, вылет отложат. Я, конечно, могу в личном деле посмотреть, но лучше, чтобы ты сама…

– Лучше посмотрите в личном деле, – отрезала она. – Хорошо вам провести выходные…

– Привет, Катюха! – ухмыльнулся муж Надежды в зеркало заднего вида и сделал погромче радио «Шансон». – Собралась в нашу глушь? Садовое кольцо жмет?

– Здравствуй, Кирилл, – сдержанно ответила Катя. – Буду благодарна за доставку…

Действительно, намного приятнее прокатиться в автомобиле с подругой, чем добираться всеми видами общественного транспорта в час пик. Хотя и не быстрее. Даже на широком Кутузовском проспекте машины еле ползли. Но Катя и Надя, усевшись на заднее сиденье, так увлеклись разговором, что не замечали ни пробки, ни любимого радио водителя.

– Видела, как Светик хвост распушила перед этим лауреатом денежных премий? – улыбнулась Надя. – Прямо ворона и лисица, вернее, ворон.

– Если уж говорить о животном мире, то он – змий, – опять вспомнила плохое Катя. – Они тогда с Горчаковым и Островской на троих соображали. Причем явно делали нечто со вкусом греха, а я спала, никого не трогала. Но во всех тяжких подозревают именно меня. И больше никого. Горчаков, Островская, Нархов – уважаемые люди, особые клиенты. Их лишний раз и побеспокоить боятся. Наверное, парк-отель им еще и скидки пообещал. А то вдруг они свою следующую оргию в другом ВИП-месте устроят. К тому же любая шумиха – это реклама заведению. Мне же вопросы задают, смотрят косо…

– Не переживай, Чижик! – потребовала Надежда. – И страхователь этот, и пигалица-эксперт просто почву прощупывали. Нет у них никаких доказательств, вот они и суетятся вокруг тебя.

– Да, все могло бы быть хуже, – согласилась Катя. – Если за целую рабочую неделю не вызвали ни на допрос, ни на интервью, может, уже и не вызовут.

– У следствия нет улик, у журналистов – твоего имени. Шумиха в Интернете уже улеглась. Парк-отель получит свою страховку и успокоится. Все как-нибудь утрясется.

– Пока же трясут в основном меня, – вздохнула Катя.

– Да-а, не вовремя ты порвала с Горчаковым. Был бы у тебя персональный адвокат. Да еще какой!

– Если бы не порвала, были бы у меня персональные развесистые рога. Да еще какие!

– Ну тогда не жалуйся, – покачала головой Надежда. – У нас не Америка и не Европа, у нас независимая одинокая женщина выглядит подозрительно.

– Как психопатка со спичками?

– «Гадюка, какая ж ты гадюка!» – донесся припев песни из радиоэфира…

В квартире родителей царило оживление. Катя застала у них в гостях соседку тетю Таю. На кухне пахло пирогом с капустой. Наливали только чай. Спиртное хозяева не пили и гостям не предлагали. Катин папа только недавно подлечил печень и старался держать себя в руках. Однако лица у собравшихся за столом раскраснелись.

– Здравствуй, невестушка! – Тетя Тая кинулась к Кате обниматься.

Та посмотрела на нее непонимающе.

– Ну, в смысле ты у нас невеста на выданье, – начала объяснять мать.

– В смысле с приданым, – добавил отец.

Катя с подозрением покосилась на чай.

– Ты на все выходные? – засуетилась мама. – Тебе пирог отрезать? Иди руки помой.

– Как на работе? – поинтересовался отец.

– Все нормально. А у вас как дела?

– Потихонечку…

Говорить, в сущности, было не о чем. Да Кате и не хотелось ни о чем говорить. Ей хотелось пирога с капустой и ощущения дома. Однако остальные что-то явно затевали, переглядывались, обменивались улыбочками.