Елена Тверцова - Кандидат в президенты

В «Легал медиа» царила некоторая суета, только и было разговоров, что о вчерашней презентации. И, похоже, меня совсем не ждали.

— Ой, здравствуйте, Лариса Геннадьевна! — Радостно защебетала секретарша Ирочка, увидев меня. — А Вы так рано сегодня? Разве у Вас не выходной?

— Решила сегодня заехать все-таки на работу, проверить, как дела…

— Да все у нас хорошо! — Доложила Ирочка. — Знаете, а у меня зато недавно тако-о-о-е приключилось…

И Ирочка, сделав страшные глаза, начала докладывать о своих очередных неприятностях и сложностях, и о том, как она героически их преодолевала.

Я засмеялась, не без интереса приготовившись слушать новую детективную историю от нашей штатной вруньи.

«И зачем я ее до сих пор на работе держу? Наверное, потому что с ней интересно».

Ирочка слыла у нас фантазеркой. Потому что придумывала она без перерыва на обед, а врала без умолку. Впрочем, ложь ее была очень безобидной, и мы с наслаждением слушали все ее сказки, не подавая виду, что раскусили лгунью, покачивая головами и цокая языками.

Началась ее работа в компании с того, что Ирочка добилась сочувствия не только у всего женского персонала «Легал Медиа», но и у мужского, включая начальника охраны. Едва Ирочка переступила порог нашего офиса, как все уже знали, что она круглая сирота. И что у нее дьявольски слабое здоровье.

На собеседовании Ирочка, едва ли не пустив слезу, сообщила менеджеру по персоналу, что ей нужно чем-то кормить двухгодовалого малыша, которого она растит совершенно одна, и поэтому срочно нужна именно эта работа. Разумеется, она будет стараться изо всех сил. Отказывать ей в трудоустройстве, в общем-то, не было никаких причин: великолепное знание английского языка, отличные внешние данные, связная речь и эрудиция. Плюс такие сложные семейные обстоятельства.

Ну, как не посочувствовать этому милому созданью!

Ирочка освоилась у нас весьма скоро, но не переставала донимать окружающих слезными повествованиями из своей жизни. Она могла чуть ли не часами рассказывать о своем трудном детстве и об отце, который покинул этот мир, когда ей было всего 12 лет. О матери-алкоголичке, которая била и пинала ее, а потом и вовсе забросила. Что Ирочка безо всякой поддержки и участия живет одна уже четвертый год в большом и жестоком городе Москва. Что, случись с ней вдруг беда, даже некому будет позвонить (на этих словах ее глаза всегда становились влажными от слез).

Наконец, Ирочка, по ее словам, без устали подрабатывала переводами и училась на вечернем отделении института. Каждый день, опаздывая на работу, она сообщала, что не спала всю ночь, потому что был очень срочный заказ, а ей очень нужны были деньги. Или сессия, пришлось усиленно заниматься. А по прошествии некоторого времени Ирочка стала пораньше отпрашиваться с работы, чтобы пересдать очередной заваленный экзамен «бесчувственным и бессердечным» преподавателям.

Она постоянно жаловалась, как у нее болит голова или живот, и какая высокая температура мучила ее вчера под вечер. И что совершенно: ну совершенно нет сил работать, поэтому «можно я пойду домой?»

Несколько раз я пыталась ее уволить, и уже буквально заносила руку над приказом, но Ирочка, обливаясь слезами и чуть ли не валясь в ногах, умоляла ее не делать этого «ни в коем случае!» И рука моя опускалась. И снова Ирочка развлекала публику своими слезливыми историями.

Все вздохнули с облегчением, когда она закончила институт. Я вызвала ее к себе и сказала:

— Ира. Получив диплом, ты стала совершенно большой девочкой. И если ты еще хоть раз… я повторяюсь… хоть раз опоздаешь на работу, я уволю тебя безо всяких предупреждений и рекомендаций, а коллегам, к которым ты устроишься работать, буду рассказывать, что уволила тебя за враньё.

Ирочка сильно стушевалась и, по рассказам сотрудников, даже поплакала в туалете. Но с тех пор больше не опаздывала. Зато мы просто молились на нее, когда нужно было что-нибудь убедительно соврать — заказчику или кому-нибудь из партнеров. В этом смысле ей просто не было цены.

— Лариса Геннадьевна, а вам что, нехорошо? — Закончив свой очередной страшный рассказ, уточнила Ирочка. — Может, кофейку?

— Нет, Ирочка, спасибо, — улыбнулась я через силу, превозмогая головную боль. — Спасибо, не нужно.

Покинув недоуменную Ирочку, я заспешила в сторону своего кабинета.

— Нет, ну ты подумай! — Поймала меня по дороге наш менеджер по работе с прессой и моя помощница Регина. — Взять и отменить демонстрацию этого самого технического чуда. Мол, не успели прибор подключить! А нам все уши прожужжали!

— Никуда прибор не денется, — устало прошелестела я. — Так сложились обстоятельства, ничего не поделаешь.

Регина изучающе осмотрела меня с ног до головы. Приметила и мою помятую клетчатую юбку, в которой я была на вчерашней презентации. И атласную блузку мышиного цвета в тон. И туфли — точно такие же серые мышиного цвета туфли, будто я и дома-то не была.

— Да что с тобой! — Вынесла она вердикт. — Ты из-за вчерашнего, что ли, так расстроилась? На тебе же лица нет!

— И лица, и всех остальных частей тела, — вздохнула я. — Не поверишь, но я вчера так напилась, стыдно нереально…

— Мнда, бизнес дело нелегкое, — философски заметила Регина. — Что, неприятности возникли?

— Да не то, чтобы неприятности, — пояснила я, прикрывая рот рукой, чтобы не сразить мою собеседницу перегаром наповал. — Просто стресс колоссальный, я обзванивала вчера все министерские пресс-службы и, конечно же, получила в свой адрес немало матюгов. Как говорится, за неприятные новости убивают обычно гонца.

— Ясно, — покачала головой Регина. — Но ты держись, пожалуйста. Первый раз, честно говоря, вижу тебя такой. Обычно ты такая бодренькая…

— Да все хорошо, — сделала я попытку улыбнуться и поморщилась от снова откуда ни возьмись нагрянувшей головной боли. — Только дай мне какую-нибудь таблетку, пожалуйста…

Я зашла в кабинет со стаканом воды и «Алкозельцером», уселась на стул, чинно проглотила лекарство и принялась размышлять об увиденном вчера на ладони у Ивана Дерябенко. Меня терзали смутные догадки, я была почти уверена, что увидела Бориса.

Сглотнув последние остатки «Алкозельцера», я полезла в Интернет искать информацию о передвижениях Дерябенко. Да, собственно, что такого я могла о нем найти? Дерябенко чинно и благородно посещал различные мероприятия, ни в каких провокациях замечен не был, участвовал в благотворительных акциях, выступал перед электоратом. Ну просто ангел… В биографии значилось, что Дерябенко родился 11 февраля 1957 года в городе Красноярске, закончил Красноярский политехнический университет, активно принимал участие в студенческой жизни, и был председателем студенческого совета. Потом занимался партийной работой. Потом предпринимательской деятельностью. В 1995 году переехал в Москву и служил помощником депутата. Потом сам стал депутатом. В 2015 году решил выдвинуться на пост президента. Ну ничегошеньки, что могло бы быть хоть как-то сопоставимо с биографией Мазурова.