Ильгиз Хабибянов - Ярмо для жулика

Даже не присматриваясь, он различил Еську, Будулая, старого Ефима и своего сверстника Халмурзаева, который дурил пенсионеров как детей малых. Здесь же крутились, как всегда, два корейца и китаец из района Юмалак, все еще, наверное, надеясь, как и в прошлом, отыграться, и чего, Илья мог с уверенностью сказать, им никогда не удастся, как и не удавалось парням из других районов, которые хотели здесь навариться, а в итоге уходили без копейки, а бывало, что кое-кому приходилось Керегетас покидать и без трусов. Здесь было все схвачено, все договорено на десять лет вперед. И, соответственно, ловить здесь было нечего.

Не став задерживать внимание на картежниках, так как ничего нового, тем более для Ильи, ничего интересного не было, он зашел в подъезд.

Домашние встретили Илью тепло и радостно. Поговорив о пустяках и расспросив про родственников, мать с сестренкой накрыли по-праздничному стол в честь приезда любимца семьи и углубились в длительную беседу, как это бывало обычно.

На следующий день Илья решил пройтись по центру, посмотреть, так сказать, чем город дышит, хотя ему это и было известно, город вот уже тридцать лет дышал химзаводом. Доехав на втором маршрутном автобусе до остановки "Горпарк", он столкнулся нос в нос с местным прокурором Василием Степанычем, низким лысоватым мужчиной с излишним весом и хитрыми глазами.

- О, Сейфульмулюков?! - удивленно спросил он.- Объявился, а мы думали, ты в песках сгинул.

Дело в том, что Илья, наворотив дел мелких, безнаказанно решил крутануться по-крупному, влез на птицеферму и утащил сейф с деньгами, который был прикручен на штыри к стенке в полкирпича, и которую юный взломщик выломал под носом у всего коллектива, находившегося в десяти метрах на партсобрании. После чего, аккуратно погрузив на тележку, утащил к реке, глубоко закопав в песчанике до лучших времен. В этот же вечер поднятое на ноги местное отделение милиции сделало прочес и доставило его в качестве возможного свидетеля. Сотрудники ОВД ни о чем конкретном не догадывались. Но от Василия Степановича, человека, умеющего мыслить, не ушло ничего. И он, забрав пацана в прокуратуру, раскрутил, и Илья был направлен в детскую воспитательную колонию под Бухару за кражу пернатых, сейф же с пятнадцатью тысячами, предназначенными для аванса рабочим, конечно, в деле не фигурировал, так как деньги с ходу были поделены между блюстителями порядка, а кража была повешена на какого-то беглого гастролера, как потом узнал Илья.

В бухарской колонии юноша долго не задержался и с промышленной зоны, куда детей выгоняли на работы, вместе с единомышленником по романтическому времяпрепровождению сбежал.

По пути в кишлаке, вскрыв магазин и прихватив провизию, сколько можно было унести, мальчишки разошлись как в море корабли. Илья ушел в пески и, проблуждав неделю, еле живой добрался до железной дороги, где его подобрали железнодорожники, а приятель выбрал более легкий путь на железнодорожную станцию, где его тепленького отправили в обратном направлении, но под конвоем.

- Да нет, Василий Степанович, выжил благодаря вашим молитвам,- ответил Илья.

- Дело прошлое, но все-таки скажи, как тебе удалось железный ящик незаметно вынести, ведь столько людей было вокруг?

- Василий Степанович, вас не мучают угрызения совести?

- Почему меня совесть должна мучить?

- Как почему? Я вам поверил, сказал, где деньги, вы обещали замять дело. А на деле отправили меня под Бухару, где я по вашей милости неделю змей жрал и, если бы не они, то точно в песках сдох.

- Во-первых, для меня главное законы соблюдать, а во-вторых, тебя бегать никто не просил, и, в-третьих, за поступки надо отвечать, а за преступление тем более. А то как получается, украл, и после этого тебе должны путевку в Артек дать, так что ли?

- Вы мне лучше скажите, раз для вас главное законы, то по какому закону вы присвоили ворованные деньги?

- Я!? Присвоил деньги? Сейфульмулюков, ты в своем уме? Нет, у тебя что-то с психикой ненормально, сегодня же позвоню психиатру, чтобы тебя осмотрели.

- Не надо, Василий Степанович. Что, не видите, ребенок на солнце перегрелся.

Прокурор потрогал лоб у Ильи:

- Точно, перегрелся, иди отдохни, остынь. А завтра ко мне в прокуратуру зайди. И не бойся, на этот раз не посажу.

- Спасибо, обязательно зайду,- ответил Илья и, помахав дяде ручкой, пошел в сторону рынка.

Встретившись с друзьями, Илья узнал, что они прижились нормально и пока не собираются никуда трогаться, а, присмотревшись на месте, после решат, что дальше предпринять и чем заняться.

- Короче, Повар, раз у вас здесь все путем, то я на время съеду в Россию, покуролесю, а дальше видно будет.

- А что тебя здесь не устраивает?

- Чую, что может хреново все кончиться. С малолетки я ноги сделал, правда, вроде все замялось, но кто его знает, да и не очень меня прельщает местный климат.

- А мать что говорит?

- Я ей сказал, что на практике в ПТУ деньги получил, вот и навестить приехал, а теперь обратно надо.

- Когда ж ты умудрился в малолетке побывать? - спросил Юра.

- Давно, еще двенадцать лет не исполнилось, как залетел.

- Что ты нам раньше не рассказывал?

- А вы не спрашивали.

- Тоже верно, но если что, возвращайся, а если не застанешь, то свяжешься через Сару,- сказал Повар.

На этом друзья простились, и Илья двинул в путь.

Илья мотался по городам, занимался практически всем, перепробовал работать в разных направлениях.

Часто терпел неудачи. Жизнь диктовала свои правила, пришлось испытывать на своей шкуре, как тяжело определяться в жизни залетному. Шло время, и он совершенствовался, стал работать более чисто, но, как говорят в народе, сколько веревочке не виться, конец найдется. И когда ему исполнилось двадцать три года, судьба с ним сыграла злую шутку.

Познакомившись с братом по разуму, он провернул ряд дел и только тогда вспомнил заповедь Графа: "Козлы узнаются в беде" - друг его подставил, договорившись с ментами. Илья еще не сознавал, насколько можно серьезно влезть в петлю, полагаясь на друзей. И вот, вроде по мелочи, разбив голову оперу, скрылся. Но на этот раз бегать ему пришлось недолго, и менты, попутав его, шили мокрое дело, о котором он и понятия не имел.

Дело было в знаменитом городе невест Иваново. Попав на Болотную, 2, в местный изолятор, его определили в пресс-хату. Только теперь Илья понял по-настоящему, что такое тюрьма, сразу вспомнились слова Повара: "Кто не терял свободы, тот не знает ее цены". Начались систематические избиения. Мало того, били менты, избивали также двое здоровенных сокамерников, к которым он был посажен для выбивания показаний. Громилы работали от души. Повар раньше рассказывал, что есть такие, которые в открытую работают на ментов, и те за хорошую работу либо половинят им срок, либо освобождают досрочно с дальнейшим пребыванием на вольном поселении.