Ильгиз Хабибянов - Ярмо для жулика

Далее: когда удается ухватить какой-то конец, вот тогда-то и начинается заключительный период. Теперь, в самом разгаре, в движение приходит вся система. Каждое мероприятие, каждый шаг будут приносить что-то новое. Как правило, события начнут нарастать ускоренным темпом и кончатся неожиданным завершением дела. События будут работать на вас, и вы должны следить за ними, ни в коем случае не опережать их.

Вот вроде я описал общую картину будущего дела, теперь перейдем к разбору и приведению примеров.

Утром, позавтракав, Юра с Поваром, одев наушники, повесили на пояса плейеры с записанными уроками и разошлись каждый по своим делам. Юре предстояло завести знакомство со студентами и фарцовщиками, а Повару - собрать как можно больше информации о кооперативах и брокерских конторах. Илья же принялся за подготовку к вечерним занятиям, нужно было подготовить вопросы и примеры для будущей темы.

Так прошла неделя. И вдруг в пятницу во время очередных занятий раздался телефонный звонок.

- Кто бы это мог быть? - спросил Повар.

- Либо ошиблись номером, либо бывшим хозяевам и последнее, либо Юре,- ответил Интендант.

- А почему мне?

- Сеструхе письмо в деревню катал, телефон сообщил?

- Да.

- Судя по длинным звонкам, междугородка, бери трубку.

Юра снял трубку:

- Алло. Точно, Абрамыч, сеструха. После длинной паузы Юра ответил:

- Подожди минуту,- и прикрыв ладонью трубку, обратился к друзьями

- Мужики, у сеструхи дом сгорел, самогон гнала, решила попробовать, горит или нет, и вот результат. Говорит, пробовала тушить, не получилось, хапнула необходимые вещи и деру с хаты. Что делать? У нее никого нет, кроме меня. Может, возьмем к себе на время, а после я ее определю на работу и в общагу?

- Не знаю,- ответил Повар,- как думаешь, Абрамыч?

- Что тут думать, живем одной семьей, этим все сказано, пусть приезжает.

Юра просветлел от радости:

- Спасибо, Абрамыч.

- Причем тут... А, ладно, пойдем, Повар, на кухню, кофейку заварим.

Минут через десять к ним присоединился Юра. Помешивая кофе, он решил поставить их более подробно в курс дела:

- Короче, я Клавке объяснил, что к чему, и, думаю, она не будет причинять нам неудобства. По приезду я ее сразу постараюсь куда-нибудь пристроить. Сейчас она поехала в аэропорт, может завтра прилетит.

- Юра, мы тут с Поваром посоветовались и решили, пусть живет, пока мы не провернем дело, а дальше видно будет. Это я говорю к тому, что ты ее на нормальную работу не устроишь, так как общежитиями располагают лишь те предприятия, на которые никто не идет работать. Ты же не пошлешь единственную сеструху загинаться на стройку или в литейный цех. Да, сколько ей лет?

- Двадцать.

- Ладно, допивайте и пошли.

На следующий день, в 7 часов вечера, побрившись, Илья вышел из ванны, его резко оглушил рев, подобный реву проснувшейся медведицы после зимней спячки.

Оправившись от неожиданного звука, Илья вошел в комнату и оцепенел: диким ревом оказался смех долгожданной Юриной сестрички Клавы. Увидев его, Клава умолкла. "Боже мой,- подумал Интендант,- я всякого ожидал, но такого!" Перед ним стояло что-то несуразное, в фуфайке, в резиновых сапогах, повидавших многое на своем веку, чему соответствовали квадратные заплатки на голенищах, на шее был завязан платок. Какого раньше был он цвета, определить было невозможно, и завершала этот гардероб пластмассовая ромашка, воткнутая в копну соломы, так как волосами то, что росло у нее на голове, назвать было невозможно.

Чтобы как-то выйти из неловкого положения, Илья вежливо поздоровался и направился к дивану. Неожиданно его левая нога ударилась с гулким стуком обо что-то твердое. Им оказался деревянный чемодан (по всей вероятности, Клавкина поклажа), какие Илья видел только в кино.

Раньше ему приходилось встречаться с деревенскими женщинами, неопрятными, по-простому одетыми, немного с бесшабашным поведением, но такую селянку он видел в первый раз.

Повар и Юра, до сих пор недоуменно наблюдающие за этой сценой, в один голос спокойно сказали:

- Пойдем хавать, Илюха?

- Куда?

- На кухню, конечно,- ответил Повар.

- Почему ж? - тяжело вздохнув, предложил Интендант.- Раз такое событие, будем ужинать в зале. Повар, тащи шампанское, а Клава накроет на стол, пусть привыкает хозяйничать.

- Добро, какой может быть базар, командир?

- Повар, выбрось эти мусорские штучки.

- Ладно, ладно, Абрамыч, не расстраивайся, все будет ништяк.

Юра вышел на кухню вслед за Клавой, а Илья пустился в размышления: что же делать с этой образиной. Заниматься, разумеется, с ней нет времени, а присутствие ее на занятиях нежелательно, остается вечерами сплавлять на 2-3 часа. Его размышления прервала Клава:

- Консервы жрать будешь, Илюха? Открывать?

- Послушай, Клава, я с тобой гусей не пас и водку не пил, так что попрошу впредь обращаться официально, Илья Абрамыч, усекла?

- Подумаешь тоже! За мной, между прочим, сам председатель колхоза "Рассвет" ухаживал.

- Я тебе не председатель колхоза, так что будь любезна не язвить.

Клава состряпала кислую физиономию и, повернувшись вокруг своей оси, как солдат срочной службы, потопала в полном смысле слова на кухню.

"Так,- размышлял Илья,- отрицательные качества Клавы дополняет дурное произношение некоторых слов. Впрочем, этих качеств, мне чувствуется, не перечесть, так как, находясь с ней под одной крышей не больше десяти минут, я уже возненавидел ее, в ней меня раздражает буквально все. Но, видно, ради дела мне придется мириться с нынешним положением вещей. Господи, какая тяжелая жизнь миссионера. Господи, какие еще испытания ты пошлешь мне?" Последние слова Илья, глубоко вздохнув, произнес вслух. Тут вошел Повар с бокалами на подносе.

- Ба, ты че, Абрамыч, молишься что ли?

- Хочу, Саня, только не знаю, какому богу молиться, в последнее время я питаю почтение ко всякой иерархии. Из последних богов Горбачев, вроде, в ходу.

- Ну, это дело поправимое, молись на прокурора. Он у нашего брата всегда в ходу.

- Ну уж нет, пусть лучше я помру антихристом и сгорю в аду.

После пятиминутной суеты все сидели за столом.

Повар двинул речь по поводу приезда, выпили шампанского, запили водкой и приступили к вечерней трапезе.

В первую минуту аппетит Ильи был основательно испорчен. Клава наминала салат оливье и при этом так чавкала, работая не только вилкой, а, вдобавок пуская в ход свободную пятерню, что тут не только есть, а бежать сломя голову было впору.

Юра с Поваром тоже прекратили есть, и все втроем уставились на Клаву.

Она почувствовала на себе пристальные взгляды, с трудом проглотила и, чуть не подавившись, громко отрыгнула, после чего спросила:

- А вы че не жрете?

- Жрать - дело поросячье,- ответил Илья,- мы кушаем.