Карен Робардс - Сезон охоты на блондинок

Его губы сжались; казалось, Уэлч собирался продол­жить спор. Но он только коротко кивнул. «Победа», – по­думала Алекс, не обращая внимания на его сжатые кула­ки и напряженную позу. Она надменно повернулась и вышла из кабинета, чувствуя, что Уэлч идет за ней.

– Сука! – гневно пробормотал себе под нос Джо, остановившись у дверей сарая и глядя вслед удалявшей­ся Александре Хейвуд. Его руки были сжаты в кулаки, кровь стучала в висках. Тридцать дней на то, чтобы изба­виться от двадцати двух лошадей! Но выбора у него не было. Как бы ненавистна ни была Джо эта мысль, эта мымра была здесь хозяйкой и имела право отдать любой приказ.

В конце концов, это ее лошади.

– Сука! – повторил он, на сей раз громче.

– Старик, она красивая женщина. – Томми подо­шел сзади и хлопнул его по плечу. Он восхищенно смот­рел вслед покачивавшимся, обтянутым гладкой кожей бедрам Александры Хейвуд, шедшей к машине. Ее ухо­женные светлые волосы сверкали на фоне хмурого не­ба. – Я бы не возражал, если бы она была моим боссом. Если тебе повезет, она будет гоняться за тобой вокруг письменного стола. Конечно, если ты не захочешь усту­пить ее мне.

Джо пропустил его слова мимо ушей. Он шагнул вперед, с грохотом захлопнул дверь и запер ее. Жаль, что от приказа этой особы нельзя избавиться так же легко, как от лицезрения ее надменной особы. Уэлч обернулся и хмуро осмотрел свой сарай. Он лишился не только большей части дохода, но и всех надежд, которые питал последние восемь лет. Поверить в это было невозможно.

Его усилия создать знаменитую на весь мир конюш­ню скаковых лошадей пошли прахом. И последний удар должен был нанести он сам, продав всех уистлдаунских лошадей. За тридцать дней! «Счастливого вам Рождест­ва, мисс Хейвуд», – мрачно подумал он.

Легче было бы вскрыть себе вены.

– Дьявольщина, Джо, ты выглядишь так, словно со­бака помочилась тебе на ногу. Что случилось?

Джо сделал глубокий вдох, надеясь успокоиться. Слепой гнев мог довести человека только до сердечного приступа. Они с Томми договорятся – недаром они дру­зья с детского сада мисс Морин, так что переживать не из-за чего. Хранить тайну не имеет смысла: новость о происшедшем скоро облетит весь Симпсонвилл. А весь мир узнает об этом, как только он начнет подыскивать потенциальных покупателей для своих – ее – лошадей. Таков их город. И таков его бизнес. Все знают обо всех все, и бороться с этим бессмысленно.

– Она меня уволила. Сказала, что продает ферму. Ве­лела мне продать лошадей. В течение тридцати дней. – Его голос звучал ровно, но все внутри начинало болеть. Сулейман, Тореадор, Силвер Уандер – господи, как он любил Силвер Уандер! Одна из двух кобыл, жеребых от Сторм Кэта, она стоила около полумиллиона долларов. Он бы никогда не смог позволить себе купить ее.

Томми вытаращил глаза.

– Ты морочишь мне голову, да?

– Нет, Томми, не морочу.

– Сука! – возмущенно выпалил Томми, и Джо по­лучил секундное удовлетворение, услышав в его голосе те же чувства, которые испытывал сам. – Хреново, ста­рик. Правда, хреново.

– Угу. – Джо состроил гримасу. Томми было нелов­ко. Он явно не знал, чем утешить друга.

– Знаешь, Джо, я уважаю мнение твоего отца – когда дело доходит до лошадей, он обычно оказывается прав, – но не думаю, что этот Виктори Данс, которого он угово­рил тебя купить, стоит тридцать тысяч. Где, говоришь, он его откопал? – К ним подошел Бен. Остановился, недо­уменно покачал лысой головой. Быстро редевшую макуш­ку высокого, худого и жилистого Бена Райдера окружали короткие темно-русые волосы. Вечно взволнованный вид дантиста приятели приписывали боязни потерять их остатки.

– На скачках в Пимлико, – рассеянно ответил Джо, уже начиная составлять в уме список возможных покупателей. Если ему суждено заниматься этим отвратитель­ным делом, он сделает все, чтобы его – ее – лошади попали в хорошие руки. Но чтобы сделать это, да еще в та­кое время года, придется попотеть. До Дня благодарения подать рукой, а через три недели начнется Рождество. Лошадники так же подвержены праздничной горячке, как и все остальные.

«Счастливого вам Рождества, мисс Хейвуд».

– Бен, старина, Джо уволили. Она продает Уистлдаун. А ему нужно продать их всех. Его лошадей. – Томми говорил вполголоса, как будто у Джо был неоперабель­ный рак или что-нибудь еще хуже.

– Кончай заливать, Томми. – Бен тоже был их дру­гом с детского сада. Они знали друг друга так давно, что могли считаться родственниками. Это имело свои хоро­шие и плохие стороны.

– Я не заливаю. Богом клянусь, чистая правда.

– Да, Бен, правда, – устало сказал Джо, прежде чем Бен успел потребовать подтверждения. Райдер остано­вился, как пораженный громом. На его лице был написан испуг.

– И что ты будешь делать?

Джо пожал плечами. Он готов был грызть ногти от гнева и отчаяния, но крепился из последних сил.

– Это ее лошади. Если она велит их продать, я обя­зан подчиниться.

Бен покачал головой:

– Какого черта ее сюда принесло? Думает, ей все по­зволено? У тебя есть контракт или что-нибудь в этом роде?

Джо захлопал глазами. Как видно, бомба, взорванная Александрой Хейвуд у него под носом, начисто отшибла ему мозги. Каждый год он подписывал какой-то клочок бумаги, присылаемый поверенным Чарльза Хейвуда. Чи­тал он его один раз, только тогда, когда получил впервые. В последний раз этот документ лег на его стол в сентяб­ре, и Джо подмахнул его, не глядя. Но это действительно был контракт, согласно которому он являлся управляющим фермой Уистлдаун и личным тренером уистлдаунских лошадей. Законный, заверенный контракт. Если ему не изменяла память, действовавший до декабря сле­дующего года.

– Ты знаешь, есть.

Какое-то время все трое молча смотрели друг на друга.

– Ты не думаешь, что об этом нужно сообщить на­шему Аттиле Великому? – наконец улыбнулся Томми.

Ответная улыбка Джо была мрачной.

– Пожалуй, мне стоит немного поболтать с мисс Хейвуд. Прежде чем она объявит аукцион или что-нибудь в этом роде.

Когда Алекс оставила машину на подъездной аллее Уистлдауна, она чувствовала себя хуже некуда. За последнее время она сообщила скверное известие такому количеству людей, что должна была к этому привыкнуть, но так и не привыкла. Даже если перед ней стоял столь несносный человек, как Джо Уэлч.

Пришлось напомнить себе, что этот разговор, как бы он ни был неприятен, остался позади. Она сделала то, что должна была сделать. Выполнила долг перед отцом. Мож­но было гордиться собой: она проявила решительность и с честью вышла из трудной ситуации – столкновения с тяжелым человеком. Если бы отец знал, он гордился бы ею. Но она чувствовала усталость. Смертельную уста­лость. Хотелось только одного – лечь, уснуть и проспать несколько дней подряд.