Марина Эльденберт - Хроники Бастарда: Ив.

Он отодвинул стул, на который опустилась озадаченная Ив. То ли ее новый знакомый не понял намека, то ли просто проигнорировал. Впрочем, его вопрос позволил отвлечься от собственных волнений. О любви к археологии Ив могла говорить часами.

— С трех лет, — с улыбкой призналась она, когда прислужник, нанятый Жюли на вечер, подал им закуски. — Папа привозил из экспедиций различные подарки. Но меня куда больше захватывали его истории о приключениях. Он любил то, чем занимался, а я была самой преданной слушательницей. Поэтому просто не видела себя в чем-то другом… Хотя многие считают, что женщины не созданы для такой работы.

— Работа и любимое дело — разные вещи, — Риган кивнул и поднял бокал, — а для чего мы созданы, решать только нам самим. За наше знакомство и за нашу страсть.

Последнее прозвучало двусмысленно. Он скользнул откровенным взглядом по её губам, заглянул в глаза и улыбнулся. Ив глубоко вздохнула, прежде чем пригубить из бокала. Присутствие Ригана волновало и будоражило. Его интимный шепот в гостиной, тост за общую страсть, волнение, охватывающее тело Ив, когда он к ней прикасался…

— А у вас есть любимое дело? Чем занимаетесь? — ей действительно интересно было узнать больше о своем госте, и она поспешила сменить тему.

— Путешествия, — ответил он, принимаясь за еду, — Мир так быстро меняется, что любую страну можно посещать раз в два года и не переставать удивляться.

Неловкость Ив сняло как рукой. Она сразу стала расспрашивать о странах, где ему довелось побывать. Риган рассказывал о таких уголках земного шара, добраться куда Ив даже и не мечтала.

— Ваш дом находится в Англии? Что привело вас во Францию? — продолжала забрасывать его вопросами Ив, позабыв о стеснении и чувстве такта.

— Мой дом — весь Мир, а Франция — одна из моих любимых стран, — отозвался он, глядя ей в глаза, — если бы я вдруг решил бросить все и остаться на одном месте, наверняка выбрал бы её, — рассмеялся и добавил, — вот только оседлый образ жизни не для меня.

— Прекрасно понимаю, — рассмеялась Ив. — Оставшись в Женвилье, я бы покрылась мхом, растолстела и стала бы невыносимо глупой.

— Ничего из вышеперечисленного вам не грозит, Ив, — улыбнулся Риган, поднимаясь из-за стола и приближаясь к ней. Положил руки ей на плечи, мягко массируя. — Хотя вас я тоже не представляю у камина и со спицами в руках.

Сердце Ив вновь бешено забилось, стоило ему прикоснуться к ней. Она бросила быстрый взгляд на дверь, но слуга как раз отправился на кухню за десертом. Его близость сводила её с ума, заставляя забывать о своем неудачном опыте с Джорджем. Ни один мужчина не заставлял её испытывать ничего подобного. Что в нем такого особенного и почему она позволяет ему то, что никогда не позволила бы никому другому? Последняя мысль отрезвила, не позволяя просто насладиться массажем. Надо все это немедленно прекратить!

— Жаль Вас нельзя взять с собой в экспедицию, — пошутила Ив, запрокидывая голову назад. — Боль в спине от усталости часто не позволяет продолжать работу.

— Расслабьтесь, — он наклонился к ней, почти касаясь губами её щеки и не переставая разминать плечи, — а если вы пригласите меня в экспедицию, я с радостью составлю вам компанию.

Ив подчинилась и зажмурилась от удовольствия. Странно, они познакомились совсем недавно, а она пригласила его домой. И теперь раздумывает над общим путешествием. Все происходило слишком быстро, неожиданно и неподобающе для… Для чего?.. Его руки творили нечто невероятное, мысли сбивались, а все ограничения казались надуманными и несущественными. Она не смогла сдержать стон, когда он нажал на чувствительное место на затылке.

— Мне сложно отказаться, — прошептала Ив. — Но вы даже не знаете, куда я направляюсь.

— Разве это важно? — Риган убрал руки, напоследок коснувшись пальцами её плеч, и вернулся на свое место. На этот раз Ив вздохнула от разочарования и досады. Ей хотелось попросить его продолжать, и она мысленно отругала себя за подобный беспардонный порыв. Да, прикосновения его были приятны, и все же они переступали все допустимые грани приличия.

— Вы отчаянный человек, Риган, — улыбнулась она. — Любите сюрпризы?

— Моя жизнь настолько щедра на сюрпризы, — признался он, — что временами не знаю, куда от них деваться.

— Тогда вам будет еще интересней, — пообещала Ив. Она помнила свое первое путешествие на раскопки, восторг, радость, чувство единения со всем огромным миром и его тайнами — когда ты прикасаешься к древнему, запретному, неизведанному. Экспедиция, в которую они собирались, была не совсем обычной. Ее отец потратил большую часть жизни на то, чтобы найти необычные руины. В своих письмах он говорил о древнем мире. Древнее Илиона и Крита. Тома много лет расшифровывал манускрипты и карты, указывающие на местонахождение руин. Отец погиб, так и не успев рассказать о своей последней находке, о шифре, который помог бы сделать все значительно быстрее. Единственным доказательством существования древнего мира была вещица из неизвестного металла, которую Ив носила на шее, но этого было мало для открытия такого уровня. Она знала, что если найдет затерянную цивилизацию, исполнит мечту отца. И она с радостью поделилась своей тайной с Риганом.

— Мы хотим открыть новый мир.

Вчерашний вечер плавно перешел в ночь и закончился ближе к утру. Все это время они… разговаривали. Сказать, что Риган был поражен — значит, ничего не сказать. В первую очередь своим собственным поведением. При первой беседе девица Ламбер показалась ему инфантильным подростком, замершим в благостном возрасте юности: в котором у некоторых наивность граничит с идиотизмом. Она вела себя настолько асексуально и романтично, что он уже начинал подумывать забрать подарок Дариана и переправить его Кло. Секс с девицами такого толка забавлял Ригана крайне редко, будь они даже раз сто фигуристыми красавицами. Чуть позже, в начале вечера, он понял, что к чему. В её поведении, когда она зажималась от малейшего прикосновения, явно читался неудачный опыт с первым мужчиной. Откровенная беседа и массаж расставили все точки над «и», и помогли определиться с дальнейшей стратегией. Она действительно была зажата дальше некуда, и само понятие близости ассоциировалось у неё с чем-то крайней неприятным. Риган несколько раз сталкивался с дамами, которыми откровенно не везло с любовниками. На его прикосновения она отзывалась весьма откровенно даже сквозь собственноручно возведенные стены. Если девочку раскрыть, в постели будет просто огонь, и Ригану почему-то хотелось сделать это лично. Не закинуть её в койку и повторить трюк парня, который был у неё до него (хотя того парня в простонародье скорее всего именовали бы поторописькой), а именно заставить почувствовать все прелести интима, включая предвкушение.