Ронда Поллеро - Блондинка вне закона

— Со мной все в порядке, — солгала я, силясь сохранить остатки личного достоинства.

Мой зад горел огнем, новая юбка была разорвана в клочья и не подлежала восстановлению. Да, похоже, я вляпалась в серьезные неприятности.

За полсекунды до того, как к нам подошел сам Чарли, мой нос уловил его запах. Пивной перегар, смешанный с вонью сигарного дыма. Чарли оказался воплощением всего худшего, что может быть в мужиках. Волосы у него были настолько жирными и липкими, что даже порывы ветра, проникавшие во двор гаража, были бессильны их взъерошить. Представьте себе здоровенного мордоворота. Шеи практически нет, ручищи — толщиной с телеграфный столб и сплошь в татуировках, которые изображают все на свете, начиная с драконов и кончая пышногрудыми крылатыми красотками. Да, плюс душещипательная картинка — ярко-красное сердце и корявая надпись «мама» на волосатом предплечье. Подбородок украшает по меньшей мере трехдневная щетина. Под ногтями — траурная кайма. Когда-то белая футболка давно потеряла свой первоначальный цвет, заляпана и порвана в нескольких местах.

Чарли сверлил меня недобрым взглядом даже тогда, когда беззастенчиво пялился на мою грудь.

— Зря ты спустил на нее собаку, — пожурил его один из полицейских.

Чарли пожал плечами и языком передвинул погасший окурок сигары в другой конец рта, где у него, как оказалось, отсутствовало несколько зубов.

— Она без разрешения проникла на мою землю.

— Мисс, не желаете ли объяснить нам, что привело вас сюда?

Нервы порой толкают нас на совершенно нелепые поступки. Знаю, мне не следовало этого делать, но в ту минуту просто не сработал фильтр между разумом и органами речи. Мне не хотелось лгать, так что частичная правда показалась мне лучшей альтернативой, чем признание в том, что я — любопытная ассистентка юриста, пытающаяся доказать что-то себе самой.

— Меня послал сюда Лайам.

— Макгеррити? — удивился Чарли, смерив меня подозрительным взглядом.

— Он самый. Мы вместе занимаемся одним расследованием.

— Вас послал сюда Макгеррити? — не веря своим ушам, переспросил Чарли. — Велел перелезать через забор? Не надо лапшу мне на уши вешать, дамочка!

— Вообще-то он не посылал меня сюда, скорее, это моя собственная инициатива, — ответила я, чувствуя, как кровь по-прежнему течет по ноге.

Может, упасть в обморок? Но я мужественно отказалась от этой идеи. Все равно придется давать объяснения, даже после того, как меня приведут в чувство. Попробуем выкрутиться без всяких обмороков. Правда, если я скончаюсь здесь от потери крови, это будет уже другая проблема.

— Похоже, что она хотела что-то забрать вон из той машины. — Чарли указал на разбитый «кадиллак» Маркуса Эванса. — Я отвечаю за эти машины и за все, что в них находится. — Он повернулся ко мне, обдав смрадным дыханием. — Я не собираюсь снова платить штраф, так что будьте добры, мадам, верните, что вы там забрали.

Черт! Стаканчик! Его нет, я уронила его, когда пыталась улизнуть от зловещих челюстей смерти. Я потерла лицо. Черт, нужно в срочном порядке придумать объяснение моим действиям, в противном случае мне светит курс принудительного лечения в психиатрической клинике.

— Меня зовут Финли Таннер. Я работаю в юридической фирме «Дейн, Либерман и Зарновски».

Уфф, похоже, мои слова произвели на них впечатление.

— Вы та самая телка, которой нужно было проверить состояние «кадиллака»? — уточнил Чарли.

— Да, — кивнула я, чуть не плача. — Правда, никакая я не телка, но…

Я не закончила фразу. Сейчас не время для нравоучений на тему правильного выбора слов, да и Чарли не из тех, кому ведомо понятие политкорректности. Черт, да он понятия не имеет, как пишутся по отдельности слова «политический» и «корректность». Ладно, если спрашивает, я ему отвечу.

— В машине находился бумажный стаканчик, который мне нужно было достать. Я не думала, что вы окажетесь здесь, и поэтому перебралась через ограду.

— Я тут живу, — проворчал Чарли таким тоном, будто нет ничего удивительного в том, чтобы спать в обнимку с пустыми бочонками из-под моторного масла.

Один из полицейских получил по рации какое-то шифрованное послание, после чего отвел двоих своих коллег в сторону. Я огляделась по сторонам в поисках бумажного стаканчика. Он оказался рядом с кучей ржавых запчастей и старых покрышек. Увы, с моих губ сорвался стон разочарования. Полузатопленный стаканчик плавал в луже бог знает какой жидкости. Так что рассчитывать на него как на улику теперь бесполезно.

Полицейские вернулись и, окружив меня со всех сторон, попросили Чарли узнать у Лайама, действительно ли я говорю правду. Тот, ворча, направился в гараж. Надо отдать ему должное: дверь он открыл и закрыл быстро, так что посаженный на цепь Бубу смог лишь разок рыкнуть, протестуя против неволи.

— Мы проверили по базе данных номер вашего автомобиля.

Я посмотрела на нагрудный значок с фамилией полицейского — на нем большими буквами значилось УАЙЛИ — и спросила:

— Зачем?

— Это стандартная процедура для тех случаев, когда машину подозреваемого находят на месте преступления. Вы забыли рассказать нам о том, что сегодня уже получили повестку в суд.

— За превышение скорости. Я очень торопилась, — объяснила я. — Это считается серьезным преступлением?

— Иногда считается. Вы можете сказать, где были сегодня? — спросил полицейский и вытащил из кармана рубашки такой же блокнот, какой я видела у Лайама.

«Где же «скорая помощь»?» — подумала я. Неизвестно, делались ли этому Бубу прививки.

Я пожала плечами.

— Вы это серьезно?

— Мисс Таннер, мне кажется, вы не до конца осознаете серьезность сложившейся ситуации. Чарли имеет все права потребовать вашего ареста. Вам бы лучше надеяться на то, что Макгеррити подтвердит ваши слова. Итак, что вы делали сегодня?

Может, стоит попытаться расположить его к себе?

— Встала рано. Сделала зарядку. — Слава богу, он не знает, что моя зарядка — протянуть руку, достать фильтр для кофеварки, затем встать на цыпочки и залить воду. — Потом поднялась на второй этаж покормить котов моего соседа. Сделала кое-что по дому. Получила по Интернету письмо с угрозой, почти такой же, что была написана на клочке бумаги, прикрепленном предыдущим вечером к моей двери. Потом пошла в пышечную, где выпила чашку «латте»…

— Подождите. Вам угрожали?

— Дважды. Сначала была записка на листке бумаги, потом электронное письмо по Интернету.

— Как фамилия полицейского, который принял ваше заявление?

— Я не стала сообщать об этом в полицию.

Мне хватило короткого взгляда, чтобы понять, что подумал обо мне полицейский. Я попробовала объяснить ему, почему я воздержалась от обращения в полицию, но это лишь усугубило ситуацию.