Наталья Калинина - Побег из страны грез

– Наставником может стать кто-то другой. Я могу найти ей хорошего учителя.

– Она выбрала тебя.

– Ты говоришь, как ее отец, – вздохнула Инга. В словах брата она видела смысл, но внутренне продолжала протестовать. Было бы замечательно, если бы девочка была обыкновенным ребенком! Как же не хочется для нее тех испытаний, которые выпали на Ингину долю!

– Вадим, я приняла решение отойти от своего занятия окончательно, – присев перед братом так, чтобы смотреть ему в глаза, произнесла она. – Моя сила в этот раз не восстановится лишь потому, что меня наполняет любовь. Сейчас – другой случай.

– Возможно, есть какие-то выходы…

– Возможно. Но я не буду их искать, так спокойней. Ты всегда говорил, что я – твой «ангел-хранитель». А этот «хранитель» так напортачил, что чуть не убил тебя, как убил других. Я приняла решение больше не заниматься ворожбой. И ты меня не переубедишь.

– Ты приняла это решение из страха. Хотя мне он понятен. Знаешь, я дважды попадал в крупные аварии. И после последней садиться вновь за руль было особенно страшно. Даже, признаться, в какой-то момент решил, что не буду покупать новую машину. И Ларисе об этом сказал. Думал, поддержит меня в решении остаться «безлошадным», ее здорово напугало то, что со мной произошло. Но знаешь, что жена мне ответила? Напомнила о случае, когда я принудил ее вести машину вскоре после того, как Лара сама побывала в аварии. Она бы ни за что не села за руль, если бы не сложившиеся обстоятельства: мы оказались далеко от столицы, нужно было срочно возвращаться, а я, как назло, повредил ногу и не мог вести машину. Помню, с каким ужасом Лариса впивалась в руль, тащилась со скоростью едва ли не двадцать километров в час по шоссе, но все же ехала. Не знаю, победила ли до конца свой страх, но с тех пор иногда водит. Так вот о том случае жена мне и напомнила.

– Хочешь сказать, что для того, чтобы избавиться от страха, я должна попасть в экстремальные условия, как Лара? – усмехнулась Инга.

– Не совсем. Можно постараться самому избавиться от него, не дожидаясь экстрима. Что я и сделал. Машина мне необходима: и на работу ездить, и Ваньку возить то к Ларисиным родителям, то к педиатру. Я мог бы пользоваться и общественным транспортом или такси, но при этом не избавился бы от этой занозы-страха.

– Все это так, Вадим… – сказала Инга рассеянно, будто думая о чем-то другом. – Но, знаешь, я приняла решение не из страха, а потому, что хочу начать жизнь обычной счастливой женщины. Выйти замуж за любимого человека, родить ему ребенка, воспитывать его дочь, как собственную. У меня есть профессия психолога и капитал, чтобы открыть новую практику в этом городке. Вот такую жизнь я и собираюсь начать. Можешь за меня порадоваться.

– Я за тебя рад, Инга. Признаюсь, мне так даже спокойней будет. Наконец-то настанет конец твоим «приключениям». Единственное, что мне не нравится, – это то, что ты вопреки своим словам оглядываешься на прошлое. Я хочу, чтобы ты была моей прежней сестрой – пусть и без чудесных способностей, но прежней по настроению и характеру! Сильной, не сдающейся, не унывающей, ищущей и находящей выходы их сложных ситуаций Ты всегда была и останешься нашим ангелом-хранителем, несмотря ни на что. Если решила начать новую жизнь – браво! Только, пожалуйста, начинай ее с другим настроением, не оглядываясь на промахи. О’кей?

– О’кей, – улыбнулась Инга, вставая на ноги. – Пойдем домой?

– По дороге зайдем на рынок и купим что-нибудь.

– Для отвода глаз, – засмеялась она. Но тут же серьезным тоном добавила: – Спасибо тебе.

День полз вяло, как столетняя черепаха, с угнетающей медлительностью переваливаясь из часа в час, пока наконец не достиг первого привала – обеденного перерыва. Воспользовавшись уходом начальницы на ланч в кафе, Алиса вышла с курящей Майкой на крыльцо подышать свежим воздухом. Хотя воздух, отравленный выхлопными газами и сигаретным дымом, свежим назвать можно было только при наличии большой фантазии, Алисе необходимо было вырваться из стен кабинета. День выдался серым и тусклым, будто вылинявшим. Затягивающие небо набухшие от влаги тучи предвещали скорый дождь. Настроение девушки было таким же унылым, безрадостным. Она вполуха слушала, о чем щебетала Майка, энергично размахивающая перед ее носом сигаретой. Иногда Алиса морщилась от щекотавшего ноздри дыма, но даже не находила слов попросить подругу курить в другую сторону. Ей не хотелось ни говорить, ни двигаться, единственным желанием было свернуться калачиком дома на диване и с душой отдаться рефлексии. Причиной настроения было проклятое извещение «У вас нет новых писем», которое со злорадным упрямством поджидало Алису каждый раз, когда она, улучив момент, заглядывала в «секретный» ящик. Не ответил.

– Ты чего такая? – спросила Майка, от которой не укрылись рассеянность подруги и ее пасмурное настроение.

– Какая? – машинально отозвалась девушка, рассматривая небольшую очередь, выстроившуюся к торговой палатке за пончиками.

Запах жареного теста стал для нее символом лета и сладкой, как сахарная пудра, радости.

Палатку установили в июне, и это событие совпало с другим – с началом переписки с писателем. В обеденный перерыв подруги частенько бегали к этой палатке. И потом, во время чаепития, Алиса доставала из промасленного бумажного пакета не только самый большой и самый сахарный пончик, но и другой «десерт» – рассказ для Майки о полученном ответе от знаменитости. Сладко было во рту, сладко было и на душе. В Алисином понимании эти «пончиковые» чаепития крепко связались с рассказами о Викторе и его коротких письмах. А сейчас, глядя на очередь, девушка думала, что пончики без новостей о Лучкине совсем невкусные. Куски жареного масляного теста, противные своей жирностью.

– Ты сегодня мрачней самой черной тучи, – продолжала допытываться Майка. – Что стряслось?

– Да так… Работа надоела, вот что стряслось. В отпуск надо.

– Через две недели поедешь, – напомнила Майка, стараясь подбодрить подругу. Та уныло кивнула.

– Понятно, твой красавец не ответил.

Алиса собиралась возразить, даже придумала на ходу причину, объясняющую плохое настроение, – «женские дни». Но отвлеклась на женщину, занявшую в этот момент очередь за пончиками. На нее сложно было не обратить внимания: рыжие волосы незнакомки, казалось, полыхали огнем, а ядрено-салатный цвет платья особенно бросался в глаза на фоне такого серого дня. Глянув на эту модницу, Алиса ощутила неприятный укол, как если бы случайно, проезжая по шоссе, увидела рекламный плакат торгового центра, в котором ей нахамила продавщица, потому что такой кричащий вид женщины вызвал смутные воспоминания.