Наталья Калинина - Побег из страны грез

– Это медиум, – покачала головой Инга и оказалась права.

Им оказалась молодая женщина. Бледное худое лицо было лишено как природных, так и косметических красок, темные глаза казались пропастями. Взгляд оказался неожиданно тяжелым и холодным, так что Инга с трудом выдержала его. А гостья будто специально задержала его на девушке так надолго, будто желала «прочитать» ее до последней страницы. Ощущения, которые при этом испытала Инга, были похожи на те, как если бы на грудь опустили тяжелую плиту: дышать стало трудно, сердце бешено забилось, в голове зашумело.

– Извините, – сказала гостья, будто поняв, как подействовал ее взгляд. Инга кивнула, принимая извинения.

– Знакомься, Инга, это – Элла.

Гостья неожиданно протянула узкую ладонь, которую Инга пожала с такой осторожностью, будто боялась раздавить. Все в ней было тонким, хрупким, узким, легким: узкое лицо, тонкие черты, тощая фигурка, на которой длинное темное платье смотрелось безразмерным балахоном, хрупкие запястья, украшенные неожиданно массивными браслетами из камней и темного серебра. Темные короткие волосы топорщились кудрявой шапкой, открывая маленькие уши, в мочки которых были вдеты серьги из одного с браслетами комплекта. Из-под подола платья выглядывали грубые высокие ботинки на шнуровке. Девушка, видимо, любила контрасты: для себя, дюймовочки, выбирала массивные грубые вещи. Или с помощью них старалась отвести внимание от тяжелого взгляда?

– У меня немного времени, – оговорила сразу Элла. – Мне бы хотелось приступить как можно раньше.

Голос звучал сухо и строго, как у учительницы. Ну что ж, сейчас условия диктует она, а Инга с Любой лишь заказчики.

К Сергею ехали в полном молчании. И если раньше Инга хотела поговорить с медиумом и задать кое-какие вопросы, то сейчас даже не могла вспомнить, о чем хотелось расспросить. И не в холодной отстраненности Эллы было дело, а в том, что мысли сейчас были заняты совсем другим. Уход Алексея она приняла как разрыв с его стороны. И то, что Инга не нашла у него понимания, оглушило ее, отправив все мысли и чувства в глубокий нокаут. Девушка машинально вела машину, перестраивалась из ряда в ряд, останавливалась на светофорах, пропускала пешеходов так механически, будто запрограммированный робот. И ей было сейчас все равно, что с ней будет.

Сергей распахнул дверь сразу же после звонка. Это вызвало подозрение, что он караулил гостей, поглядывая в глазок. Вид у него был растрепанный, глаза – красные, лицо – заросшее рыжеватой щетиной, одежду, похоже, не менял уже несколько дней, если и спал, то в ней же.

– Что-то вам стало известно? – бросился он к Инге с вопросом вместо приветствия.

– Нет, – ответила девушка и вспомнила, что собиралась позвонить Майе, чтобы поговорить с ее мужем. После сеанса обязательно это сделает.

Инга представила Сергею Эллу и Любу, парень с вымученной улыбкой поприветствовал обеих женщин. И было непонятно, отдает ли он себе отчет в том, что будет происходить в квартире. Элла, прохладно ответив на приветствия хозяина, уже внимательно осматривала коридор, затем, не спросив позволения, прямо в своих грубых ботинках потопала в гостиную. Остановилась посередине и запрокинула бледное лицо к потолку, рассматривая люстру.

– Инга вам уже рассказала, что с моей женой тут происходили некоторые… странности, – начал Сергей. Но Элла остановила его коротким, но решительным жестом.

– Помолчите, пожалуйста, – добавила она, чуть сморщив тонкий нос. – Кто не желает присутствовать, пусть покинет квартиру сейчас.

– Я… Я бы хотел остаться, – робко заикнулся Сергей. Элла скользнула по нему тяжелым взглядом и строго спросила:

– Уверены?

– Да, – уже решительней ответил парень. И, отважившись, добавил:

– Вы можете сказать, что с моей женой?.. Мы ищем ее уже…

– Видно будет, – перебила его Элла. Покружив по гостиной, она отправилась путешествовать по квартире. Заглянула в спальню, почему-то задержалась в ванной, осматривая корыто. Вышла, подергала ручку другой, запертой комнаты.

– Я могу открыть, – поспешно сказал Сергей.

– Не стоит.

Элла вернулась в гостиную и заняла единственное кресло. Сев в него так царственно, будто на трон, она сложила на коленях руки и прикрыла глаза. Ресницы у нее оказались длинными, и сейчас, когда веки прятали тяжелый взгляд, лицо показалось очень миловидным, юным – отчасти благодаря этим кукольным ресницам.

Инга, Люба, Сергей, не получив никаких инструкций, растерянно замерли, не зная, что делать, куда себя девать. Инга подумала, что сеанс всем представлялся по-другому. Где подруга нашла эту девушку? Ладно, расспросит потом. Они переглянулись, и Сергей, вспомнив, что он – хозяин, кивнул на два задвинутых под стол стула. Бесшумно взял их, предложил гостьям присесть, а сам отошел к стене и скромно подпер ее спиной.

Долго ничего не происходило, кроме того, что по лицу Эллы будто пробегали тени. Инга даже заподозрила, что девушка уснула и видит сон. Затем губы ее чуть дрогнули, будто прошептали что-то. Ладони на коленях приподнялись и вновь плавно опустились обратно.

– Среди мертвых ее нет! – неожиданно грудным голосом провозгласила Элла и распахнула глаза, уставившись в упор на присутствующих. Это оказалось так неожиданно, что и Люба, и Инга невольно вздрогнули. – Ищите среди живых!

– Спасибо! – обрадованно прокричал Сергей, отделяясь от стены и делая по направлению к Элле два стремительных шага. Но его порыв оборвал неожиданно громкий звон, раздавшийся с кухни.

– Там… что-то разбилось! – пробормотал он.

Элла ничего не ответила и вновь прикрыла глаза. Губы зашевелились активней, она будто читала тихо поэзию. Иногда лицо сводило словно нервной судорогой, и тогда оно на мгновение искривлялось в гримасе – каждый раз разной. То приподнималась верхняя губа, обнажая на мгновение зубы в оскале, то она зажмуривалась крепко-крепко, то дергала вдруг щекой. Смотреть на это было неприятно, но и отвести взгляд оказалось невозможно. А губы Эллы шевелились все активней и активней, говорила она уже что-то не беззвучно, а тихо, и слова сливались в неразборчивое бормотание. Казалось, что девушка издает какое-то монотонное гудение.

А из ванной вдруг послышался шум открывшейся воды, и Сергей бросился туда, решив, что прорвало кран. Вернулся с шальными глазами и шепотом сказал Инге, что там никого нет, а кран оказался открытым. Он еще пытался найти рациональные объяснения этим непонятным вещам, что разбилось что-то на кухне из-за ветра, который подул в открытое окно; что кран был и раньше открыт, но вода оказалась перекрытой по техническим причинам, а теперь ее дали. Но когда из запертой комнаты вдруг раздалось пение детским голосом, он подскочил на месте и испуганно оглянулся.