Найо Марш - Убийство по-римски

— Поразмыслив, я решил вас не беспокоить. Если вас не затруднит разговор с Джованни, я предлагаю, даже если я не появлюсь под ручку с Мейлером, вы продолжите программу. Чай под открытым небом, затем назад по гостиницам, и машины снова заберут вас в девять часов. Вы в «Галлико», так? Будьте любезны, составьте списочек, где кто живет. Ну, я опять командую. Не обращайте внимания.

Он слегка поклонился Софи, и, так как майор Суит явно устремился к ним, он ловко обошел его и вернулся в базилику.

— Черт бы меня побрал, — сказал Барнаби Грант.

— Еще бы! — сказала Софи. — Все равно, вы все исполните. Это то самое, о чем вы говорили.

— О чем я говорил, остроумица?

— Что у него есть властность.

Лавку еще продолжали закрывать, когда Аллейн вернулся в вестибюль. Железные решетчатые двери с массивным висячим замком закрывали доступ на нижние этажи. Сан-Томмазо-ин-Паллария, как и ее сестра базилика Сан-Клементе, находится на попечении ирландских доминиканцев. Дежурный монах — его звали отец Денис — говорил с великолепным ирландским акцентом. Подобно многим ирландцам на чужбине он слегка подчеркивал свой выговор, словно играя роль в некой псевдогибернской [22] Гиберния — латинское название Ирландии. комедии. Он приветствовал Аллейна, как старого знакомого.

— А, это вы опять, — сказал он. — И у меня для вас нет новостей. Этого типа Мейлера внизу нет. Мы включили все освещение, а этого достаточно, чтобы напрочь выжечь глаза. Я только что осмотрел низ с этими двумя парнишками. — Он указал на помощников. — Мы устроили грандиозную облаву, обрыскали каждый угол и щель. Его там нет, можете не сомневаться.

— Как странно, — сказал Аллейн. — Он руководитель нашей экскурсии, как вам известно. Что могло с ним стрястись?

— Что и говорить, странное дело, да и только. Единственно могу предположить, что он бегом проскользнул мимо нас, когда мы были заняты и не заметили его. Впрочем, и в это дело непросто поверить, ибо, как я упоминал, мы ведем счет с тех пор, как скандинавская дама пять лет назад вывихнула лодыжку и оказалась взаперти и без толку кричала всю ночь, а утром ее, беднягу, нашли совсем свихнувшейся. И еще одно. Там внизу, кроме вашей группы, не было никого — один-два посетителя были еще до вашего прибытия. Так что он был бы в одиночестве и тем более приметен.

— Я бы не хотел вам докучать, отец, и я отнюдь не хочу сказать, что вы искали невнимательно, но вы бы не возражали, если бы я сам…

— Я бы не возражал, но не могу разрешить. Это у нас твердое правило. Ни одного посетителя внизу под любым предлогом после закрытия.

— Да, понимаю. Тогда, может быть… у вас есть телефон, мне нужно позвонить?

— Есть, и звоните на здоровье. Здесь. Теперь вы можете идти. — Он сказал через плечо своим помощникам и повторил по-итальянски.

Он открыл дверь в чулан, где хранил товары, указал на телефон и включил свет.

Когда дверь закрылась, в чулане оказалось мало пространства и воздуха. Аллейн осторожно прислонился спиной к коробке с церковными украшениями, присел, упираясь в край полки, напряг память и набрал нужный номер.

Квестор Вальдарно еще не ушел из офиса. Он выслушал рассказ Аллейна с живостью, которая почти передавалась по телефону, но перебивал его мало. Когда Аллейн закончил, Вальдарно заключил по-английски:

— Он сбежал.

— Сбежал?

— Смылся. Он узнал вас и смотал удочки.

— Но здешние как будто уверены, что он не мог пройти мимо них.

— Ах-ах-ах, — презрительно сказал квестор. — Кто они такие? Монах и два бледных мальчишки из лавочки. Против такого ловкача! Тьфу! Он согнулся вдвое и пробежал под витриной с открытками.

— Кстати об открытках. У входа здесь была дикого вида немолодая дама, которая устроила Мейлеру сцену.

— Сцену? Каким образом?

— Она кричала ему оскорбления. И совсем не на том итальянском, какому нас учили в мои дипломатические времена, но это был поток — обвинений и брани.

Аллейн почти видел, как квестор пожал плечами.

— Должно быть, он чем-то досадил ей, — предположил он меланхолично.

— Она в него плюнула.

— Значит, он разозлил ее, — вздохнул квестор.

— Несомненно, — без энтузиазма согласился Аллейн. — Ее зовут Виолетта, — прибавил он.

— Почему вы так подробно останавливаетесь на этой женщине, мой дорогой коллега?

— Видите ли, если я ее правильно понял, она угрожала убить его.

— Очевидно, свирепая женщина. Некоторые из уличных торговок действительно ведут себя крайне скверно.

— Мне показалось, он был сильно встревожен этой сценой. Он сделал вид, что ему все равно, но побледнел очень заметно.

— А-а. — Последовала пауза. — Она продает открытки перед Сан-Томмазо?

— Одной даме из нашей группы показалось, что она видела ее тень на стене внизу, в митрейоне.

— Их туда не пускают.

— Я так и понял.

— Все расследования будут проведены. Я распоряжусь установить наблюдения за аэропортами, авто- и железнодорожными станциями. По-моему, очень велика возможность того, что Мейлер узнал вас и попытается убежать.

— Весьма обязан вам, синьор квестор.

— Пожалуйста!

— Но я должен признаться, возможность, что он узнал меня, кажется маловероятной — мы никогда не встречались.

— Какой-то его коллега, английский коллега, мог видеть вас и предупредить его. Это весьма вероятно.

— Да, — сказал Аллейн, — разумеется, это вероятно.

— Посмотрим. А сейчас, мой дорогой суперинтендант, могу я немного поговорить с этим доминиканцем?

— Я его позову.

— И мы все время держим друг друга в курсе дел?

— Конечно.

— Тогда примите мои лучшие пожелания, — грустно сказал квестор Вальдарно.

Аллейн вернулся в лавку и сказал монаху.

— Это квестор Вальдарно? — спросил отец Денис. — Вы не сказали, что это касается полиции, но это ничуть меня не удивляет. Подождите, пока я с ним переговорю.

Он поговорил с квестором на беглом итальянском и вернулся встревоженный.

— Дело странное, — сказал он, — я бы не стал загадывать, в какую сторону оно обернется. Он хочет прислать своих ребят, чтобы осмотреть все внизу, и собирается говорить об этом с настоятелем. Я сказал, что мы обыскали каждый дюйм, но ему этого мало. Он просил передать, что приглашает вас принять участие. Завтра ровно в восемь утра.

— Не сегодня?

— Да зачем сегодня, если он внизу — чего быть не может — и к тому же запечатан, как сардинка в банке. — Отец Денис внимательно посмотрел на Аллейна. — Вы не похожи на полицейского, — сказал он. — Конечно, это меня не касается.

— Что, я похож на безвредного туриста? Надеюсь, что да. Скажите, вы что-нибудь знаете о женщине по имени Виолетта, которая здесь торгует открытками?

Отец Денис хлопнул себя по лбу.