Луанн Райс - Песчаные замки

— Ох, Реджис…

— Мне известно одно: у нас с Питером не случится ничего подобного. Мы вечно будем вместе.

— Надеюсь, — сухо бросила мать, отчего Реджис пришла в ярость, в глубине души зная, что та думает иначе.

Она схватила ключи от машины и выбежала с кухни. Проезжая по длинной подъездной дорожке, смотрела на Академию, строго выдержанную в готическом стиле. Даже в яркий солнечный день крутом один камень, серый, темный, величественный. Шиферная крыша главного здания поблескивает сталью на жарком солнце. Шпиль капеллы темной иглой вонзается в небо. Монахини в черном, направляющиеся от монастыря к винограднику, напоминают тени. Хотя Реджис любит их, считая добрыми тетками, они вызывают у нее дрожь.

Она сказала, что отец вернул в мир краски. Но не в этот мир. Ей всегда нравилось жить здесь, но в данный момент тут темно, непонятно, обманчиво. Реджис промчалась мимо по пыльной дороге, проехала две с половиной мили от Академии до Хаббард-Пойнт. Остановилась перед железнодорожным шлагбаумом, сказала два слова охраннику, тот махнул, разрешая проехать, она дважды свернула налево.

Этот район Хаббард-Пойнт строился прямо на горном хребте, спускавшемся к проливу Лонг-Айленд. Коттеджи изящных пропорций, обшитые гонтом, с жалюзи леденцового цвета, стоят близко друг к другу в тени белых сосен и падубов, в окружении великолепных небольших садов, словно строители представляли их обитателей ближайшими друзьями.

Здесь живут счастливые семьи. По-соседски устраивают барбекю, пекут моллюсков, отмечают дни рождения. Дети дикими стаями гоняют на велосипедах, повизгивая только от удовольствия. Родители вместе ходят на пляж. Отцы стригут газоны, красят стены, одалживая друг у друга приставные лестницы, секаторы и прочее. Родители не расстаются, жизнь течет абсолютно нормально.

У Реджис пересохло во рту. Она везде чувствует себя чужой — дома с матерью, здесь, в Хаббард-Пойнт. Мать выросла на этом тихом безопасном берегу. Если ей нужно именно это, наверно, вообще не надо было уезжать отсюда.

Здесь впервые целуются подростки. Реджис знает, что до нее у Питера были подружки. С одной он позапрошлым летом обменивался любовными письмами. Она живет в Нью-Йорке. Недавно Реджис познакомилась с Алисией, признав ее самой шикарной в округе: она училась в одной школе с юными кинозвездами, однажды каталась на мотоцикле с Джошем Хартнетом. Ее отец, хирург, оперировал знаменитостей, играл когда-то в гольф с Дереком Джетером.

В худшие минуты Реджис гадала, зачем она нужна Питеру после такой девушки из Нью-Йорка. А когда спросила, он просто посмотрел на нее, как на полную идиотку, и объяснил:

— Затем, что я тебя люблю. Ты не такая, как все.

В желудке у нее что-то сжалось. Поэтому мать вышла за отца? Потому что он был не таким, как все? Реджис знает, что они с отцом во многом не такие, как все — мать права, это похоже на ходьбу по тонкому льду. Вдруг Питер, как мама, устанет от этого? Вдруг Реджис его замучит?

Но тут она вспомнила, с каким удовольствием он бегал под дождем и нырял в воду. Она видела в его глазах восторг, зная, что пробудила в его душе такую любовь и безумство, каких он себе даже не представлял.

Реджис довольно долго вела себя примерно, сдерживалась — не ныряла со скал, не лазила на шпиль, не плавала через пролив. Слишком долго уже была паинькой и теперь чувствовала, что вот-вот может что-нибудь выкинуть.

Она остановила машину у бровки тротуара и вышла. Услышав гремевшую в окнах верхнего этажа музыку, поняла, что Питер дома, набрала горсть гальки, бросила в стекло. В тот же миг заметила соседку, миссис Хили, которая стояла за своей живой изгородью, поливая сад. Они помахали друг другу, Реджис улыбнулась.

— Привет.

— Он у себя. — Миссис Хили кивнула на верхние окна. — Я просто… просто… — смущенно пробормотала Реджис.

— Просто думаешь, будто так романтичней, — заключила миссис Хили, улыбаясь все шире, отчего на ее щеках образовались ямочки. — Понятно.

Реджис кивнула, поежилась, смутилась. Задумалась, станет ли когда-нибудь такой, как миссис Хили в мужниной рубашке поверх бирюзового купальника, в шлепках, безмятежно поливающая квадратный метр ярких розовых петуний. Неужели ангст [21] Ангст — страх (нем.) , одно из основных понятий теории психоанализа Зигмунда Фрейда. — Примеч. пер. — наследственный дар Салливанов?

— Реджис, — окликнул ее Питер, выскочив из задней двери.

Увидев его она испытала облегчение и чуть не заплакала. Высокий, загорелый, темноволосый, в меру мускулистый, он схватил ее в объятия, прижался губами к ее губам, и Реджис в его руках обмякла.

— В чем дело? Почему ты дрожишь?

— Просто очень рада тебя видеть, — вымолвила она, сдерживая слезы. — Даже не представляешь, какое безумие творится дома.

— По-моему, представляю, — возразил он. — Отец вернулся из тюрьмы.

Она дрогнула, сморщилась, как от пощечины. Заверила себя, что Питер это сказал не нарочно. Он еще не знает отца — никто не знает его, изгнанного с берега.

— Как вчера порыбачили? — спросила Реджис, стараясь вернуть беседу в нормальное русло.

— Выпили много пива, поймали много рыбы, отлично провели время.

Она схватила его за руку, желая из него вытянуть что-то — любовь, понимание, в чем отчаянно сейчас нуждалась. Бросилась бежать — он за ней — по тенистой Каввью-роуд, к эстакаде, где поезда шли вдоль узкой полоски частного пляжа. Под ярко сиявшим солнцем думала, что если удастся остаться вдвоем с Питером, наедине, то к ним вернется чувство, испытанное в волшебный дождливый день.

Взобравшись на берег, они увидели стаю птиц-песочников, вспорхнувших вдоль поднимавшейся приливной волны, и пошли рядом с рельсами мимо заливных болот, позолоченных илом, заросших высокой травой. Глядя вниз, Реджис видела голубоватых крабов, которые копошились на мелководье, прячась в мелкие норки. Перед высоким ржавым железнодорожным мостом сердце ее затрепетало. Мост тянулся над Дьявольской пучиной — речкой в скалистом ущелье с бешеными водоворотами и воронками, образующимися во время прилива.

— Когда следующий поезд? — нервно уточнил Питер.

— Хочешь, чтобы мы в него сели? — спросила она, стиснув его руку.

— Ходить по эстакаде опасно.

— В любом случае вместе погибнем, — сказала она, и он мрачно взглянул на нее.

Они приближались к самому опасному месту. Если поезд пройдет раньше, можно сбежать либо с одной стороны на берег, либо с другой в болото. Но если грохочущий локомотив появится прямо сейчас, останется только прыгать в Дьявольскую пучину. У Реджис колотилось сердце. Раньше она уже прыгала и теперь испытывала неудержимое, бешеное желание.

Питер, озираясь по сторонам и прислушиваясь, не стучат ли колеса, несся во весь опор по высокой узкой эстакаде. Реджис разочарованно наблюдала, желая внушить ему свой восторг. Старые перекладины между рельсами потрескались, сквозь трещины виднелся бурный поток. В Дьявольскую пучину не ныряют даже самые храбрые парни из Хаббард-Пойнт, которые в полночь пробираются по кошачьим тропкам по мосту над рекой Коннектикут, хватаясь, пока руки держат, за тросы, а потом прыгают на глубокую середину реки. Ей хотелось произвести на Питера впечатление, удивить его.