Александер Виктория - Ее высочество, моя жена

– В таком случае, советую приступить немедленно, – кивнула бабушка.

– Раз какое-то время вы оба будете заняты, – Алек поднялся, и Джеймс со Стивеном последовали его примеру, – я, пожалуй, откланяюсь.

– Полагаю, что нет, Алек, – строго возразила бабушка. – Как глава семьи и обладатель титула, ты больше других должен знать о жизни своего брата.

Алек неохотно вернулся на свое место, а Джеймс со Стивеном, переглянувшись, направились к двери.

– Я вас не отпускала, – бросила почтенная леди, даже не посмотрев в их сторону. Братья тут же вернулись и заняли свои места.

Бабушке всегда это удавалось: она могла, не глядя, определить, чем заняты мальчики. Алеку едва исполнилось шесть, когда их мать умерла, а за их воспитание взялась вдовствующая маркиза при помощи целой армии постоянно меняющихся измученных гувернанток. Как-то она сказала Мэтту, что для того, чтобы воспитывать мальчишек, нужна твердая рука. Позже он задумывался, уж не усвоила ли она это, воспитывая его отца.

– Приступай, Мэтью, – кивнула бабушка. – Представь, что ты вслух пишешь мне письмо. И тебе нужно написать очень много писем.

Леди Стэнвик долго безмолвствовала, после того, как услышала историю Татьяны о принцессе Софии.

Принцесса взглянула на Мэтью, беспомощно пожимавшего плечами. Определенно, он не собирался прерывать размышления своей грозной бабушки. Татьяна пыталась сдержать улыбку. Она никогда не смогла бы представить, что он может кого-то настолько сильно бояться, особенно эту пожилую, седовласую женщину.

Мэтью провел большую часть дня в библиотеке с бабушкой и братьями, в мельчайших деталях описывая им свою жизнь за последние десять лет. Во время ужина братья использовали любую возможность, что бы поддразнить его, вспоминая ту или иную историю из детства. За это время Татьяна многое узнала о своем муже. К сожалению, у нее не было шанса поговорить с ним наедине о том, что он рассказал своей семье об их отношениях. Она только надеялась, что эта история не была такой же невероятной, как и все другие его рассказы.

Откровенно говоря, Татьяна не провела с Мэтью ни минуты наедине с тех пор, как открылась тайна их брака. Теперь, когда у него было достаточно времени осознать правду, им нужно было обсудить будущее. Их будущее. Но Мэтт был непреклонен и решительно отказался обсуждать этот вопрос, пока она не расскажет ему о Небесах. Тем не менее, за ужином Татьяна не раз замечала на себе его изучающий взгляд. Выражение лица Мэтта, когда он наблюдал за ней, было одновременно и задумчивым, и смиренным, и это приводило ее в замешательство.

Теперь Татьяна, Мэтью и его бабушка переместились в прекрасно обставленный салон, который, очевидно, был излюбленным местом пожилой леди. Татьяна и леди Стэнвик присели в похожие кресла, Мэтью неловко расположился на ближайшей софе. Его братьям было во вполне категоричной манере сказано, что в данной беседе они участвовать не будут. Татьяна подозревала, что от такого заявления их бабушки мужчины скорее почувствовали облегчение, нежели раздражение.

– Ее светлость сочла, что ваша помощь будет неоценимой, – произнесла Татьяна в попытке вывести пожилую даму из задумчивости.

– Ее светлость, вот как? – Леди Стэнвик презрительно фыркнула. – По крайней мере, я помню те дни. Моя память так же хороша сейчас, как и пятьдесят лет назад.

Пожилая дама повернулась к Татьяне со слегка озорной улыбкой.

– Я могу припомнить кое-что интересное про ее светлость и уверена, что она сама предпочла бы похоронить эти воспоминания. Хотя, признаю, – леди Стэнвик усмехнулась, – герцогиня, вероятно, может сказать то же самое обо мне. Вот почему мы обе держим наши рты на замке.

Татьяна засмеялась.

– Принцесса София, бабушка? – прочистил горло Мэтт.

– Да, конечно, – пробормотала пожилая дама, сдвигая брови в попытке вспомнить те далекие дни, – мы с Софией стали друзьями, когда она жила здесь. Мы обе потеряли мужей, и это сблизило нас. Даже после ее замужества мы регулярно переписывались до самой ее смерти, – бабушка бросила на Мэтью осуждающий взгляд. – Она никогда не прерывала переписку и писала чудные письма. София хорошо понимала необходимость поддерживать связь с теми, кого она любила.

Мэтт слабо улыбнулся и потянул петлю галстука, словно она стала для него слишком тесна.

– Но я прошу прощения, ваше высочество, – обратилась леди Стэнвик к Татьяне, – София никогда не упоминала ваши Небеса или какие бы то ни было драгоценности. Она была очень замкнутой, хотя мы достаточно много разговаривали. София оставалась здесь несколько месяцев, и я думаю, ей был нужен кто-то, другая женщина, с кем можно было бы поговорить. Несомненно, я подходила ей в компаньонки в тот период моей жизни.

– София больше говорила о близких людях, с которыми ей пришлось расстаться, нежели о чем-либо еще. О ее муже, конечно, о родителях и братьях. Она много рассказывала об Авалонии, причем говорила о ней скорее как о живом человеке, чем о стране. Принцесса была уверена, что никогда не вернется на родину, и, хотя я думаю, что она покорилась судьбе, это стало для нее большой утратой, – произнесла леди Стэнвик, покачав головой. – София много говорила о важности традиций и о том, как важно передать наследие своим детям.

– Наследие это узел, которым связано прошлое с будущим, – прошептала Татьяна.

– Ты думаешь, это что-то значит? Или это всего лишь сантименты? – поднял бровь Мэтт.

– Не смейся над сантиментами, Мэтью, – резко бросила леди Стэнвик.

– Не знаю, что и подумать, – глубоко вздохнув, произнесла Татьяна. – Я ожидала, что принцесса говорила гораздо больше о том, что она потеряла. Но когда мы начинаем искать в ее словах скрытый смысл, они кажутся еще более загадочными. Не придаем ли мы ее словам большего значения, чем вкладывала в них она?

– София была глубоко обеспокоена будущим дочери, – сказала леди Стэнвик, – но этот вопрос она, по крайней мере, могла решить. Вот почему она вышла замуж за лорда Уортингтона. Конечно, он был по уши влюблен в нее, и я полагаю, что она впоследствии тоже стала испытывать к нему это чувство. Во всяком случае, ее письма никогда не опровергали этого.

– Интересно, она сожалела об этом? – быстро спросила Татьяна. – О том, что отказалась от своей страны, семьи и положения?

– Я не знаю. Она никогда не говорила о том, о чем сожалеет, – ответила пожилая женщина, оценивающе сузив глаза. – Конечно, у нее с самого начала не было выбора. И к тому времени, как восстание в Авалонии было подавлено, София уже была замужем за лордом Уортингтоном. Однажды она сказала мне, что ей словно пришлось выбирать между прошлым и будущим, и она выбрала будущее. По многим причинам она могла сожалеть о сделанном ею выборе. София очень серьезно воспринимала свое положение, – сказала леди Стэнвик, встречаясь взглядом с Татьяной. – Как и вы, ваше высочество.