Юлия Шилова - Женская продажность, или Мысли женщины вслух

— Слухи по больнице ходят, что эта девушка сама грабителей в дом пустила, — не могла успокоиться Степановна.

— Откуда у тебя такие факты, Степановна? Это просто слухи.

— А на пустом месте слухи не бывают.

— Тогда, может, расскажешь, откуда тебе все это известно?

— А я слышала, как милиционеры между собой разговаривали. Двое мужчин пришли к лечащему врачу узнать, когда ее допросить можно, а потом в курилке разговаривали. Я недалеко полы мыла. Вот и все подслушала.

— Ах ты, старая бестия! Ну и что ж они там еще говорили?

— А то, что эта девица с одним из грабителей в одном подъезде жила и состояла в близких отношениях. Вот она в дом их и пустила. Можно сказать, что она с ними в сговоре.

— Ой, Степановна, слышишь звон, да не знаешь, где он. Не делай поспешных выводов. Еще толком ничего не известно.

— Я тебе пересказала то, что слышала.

— Если ж она с ними в сговоре была, то какого черта ее расстреляли?

— А пойми ты этих бандюков! Может, они там все между собой переругались. Награбленное не смогли поделить. Мы же не знаем. Так что эта девица может потом очень сильно пожалеть о том, что жива осталась. Как влепят ей хороший срок по самое не хочу. Так, может, еще для нее лежать в земле было бы лучше, чем гнить в тюрьме.

— Степановна, хватит! — повысила голос медсестра. — Утомила уже. Не обвиняй и без того наказанную девчонку раньше времени. Признать человека виновным может только суд. Ты лучше хлорки давай меньше в ведро лей, а то девчонки задохнутся тут раньше времени.

Когда в палате стало тихо, я захотела крикнуть от боли и отчаяния, но не смогла. Просто не было сил. Я очень устала. От всего устала.

Где-то там, в другой больнице, лежала моя бабушка, и я ничем не могла ей помочь. Ничем, ни ей и ни себе.

Вскоре я немного окрепла и смогла подходить к окну. Я смотрела на деревья, на людей, идущих по улице, и смахивала слезы. Голову мне побрили налысо, вся я была перебинтована. К зеркалу я не подходила — я себя ненавидела.

Моя соседка по палате все так же лежала в коме и никак не приходила в себя. Несколько раз приходили из милиции, ее фотографировали и помещали снимки в газете. Но никто из родных не откликался. Да и были ли у нее эти родные? Уж я-то знала, каково жить без родственников.

Когда за окнами хлестал дождь, я слушала, как капли стучат о подоконник. Мне было грустно и очень-очень одиноко. Однажды в палату вошел следователь, которому наконец-то разрешили со мной побеседовать. Несмотря на то, что следователь вполне доброжелательно представился и поздоровался, я сразу почувствовала, что он относится ко мне неважно. Задавал он мне вопросы явно с какой-то подковыркой.

— Я ни в чем не виновата, — сказала я. — Мой знакомый Руслан представился архитектором, и я ему поверила. А почему я не должна верить человеку в такой малости?

Следователь посмотрел на меня с подозрением и промолчал. Он молчал около минуты, но эта минута показалась мне целым часом. И это был недобрый час. Очень тяжело говорить правду человеку, который ведет себя так, будто все, что ты говоришь, ложь. В палате воцарилась какая-то мрачная и напряженная обстановка. В воздухе витало недоверие.

— Ладно, вы сейчас слишком слабы, чтобы рассказать мне настоящую правду, но пока у вас есть время, все же подумайте, что чистосердечное признание поможет вам избежать хотя бы некоторых нежелательных последствий, которые ждут вас впереди.

— А какие могут быть нежелательные последствия?

— Пока мы можем только догадываться, но уверяю вас, что они будут.

— Но я же ни в чем не виновата!

— А вас никто и не обвиняет. Обвинить вас может только суд. Вас просто просят хорошенько подумать, набраться сил, смелости и рассказать, что же действительно произошло в тот роковой день. И еще… Между нами, хозяйка дома, Маргарита, очень заинтересована в том, чтобы вы понесли заслуженное наказание. Поверьте, не стоит тягаться с ее связями и деньгами, — следователь замолчал и поправил очки. — Это я вам так сказал, как бы между делом. Чтобы вы понимали, что ваша правда мало кому нужна. У следствия и хозяйки дома есть своя правда.

— Вы хотите сказать, что меня посадят? — От ужаса сердце мое чуть не оборвалось.

— Я этого не сказал, — постарался успокоить меня следователь. — Вы можете ответить на мои вопросы?

— Могу.

— Вы грабителям ворота открывали?

— Открывала, — не раздумывая, ответила я.

— Вы их в дом пустили?

— Пустила.

— Вы с одним из грабителей состояли в близких отношениях?

— Состояла.

— Насколько вы были близки? — Задав этот вопрос, следователь зачем-то прищурился.

— Я его люблю, — тут же ответила я. — Или, вернее, любила.

Сейчас я не могла точно ответить на этот вопрос.

— Вы готовы были ради любимого совершить неблаговидный поступок?

— В тот момент — любой.

— Вот это я и хотел от вас услышать.

— Но ведь я не знала, что они будут грабить дом.

— А это вы уже на суде расскажете.

— Я же думала, что Руслан архитектор.

— И это тоже расскажете. Вас там с удовольствием выслушают. Такая интересная история про банду домушников-архитекторов.

— А грабителей-то нашли?

— Да они даже с награбленным выйти из дома не успели. Хорошо, что напротив любопытный дедуля живет. Он за всеми действиями в бинокль наблюдал. А когда увидел, что в дом незнакомые личности вошли, так сразу милицию вызвал. Так что к тому времени, когда воры уже «Газель» подогнали и все награбленное в нее грузить собрались, дом был окружен милицией, и самое разумное, что было в их ситуации, так это сдаться. Что, собственно, они и сделали. Правда, перед тем, как сдаться, вас пулями изрешетили.

— Что с ними будет?

— Все находятся под стражей. Ждут приговора. А один раненый. Ваш кавалер, я так понимаю. Он же прямо на место преступления с букетом белых роз приехал. Романтик! Красиво работают ребята. Только вот убивают, ой, как жестоко и некрасиво.

— А рана серьезна?

— Осложнения какие-то.

— И где он сейчас?

— В «двадцатке».

— В какой «двадцатке»?

— В двадцатой тюремной больнице. Слышали про такую?

— Нет.

— Так что этим выродкам светит немалый срок. Статья сто шестьдесят вторая, часть третья. Это разбой, то есть нападение в целях завладения имуществом в крупных размерах, совершенное организованной группой лиц. Наказывается лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет с конфискацией имущества. И еще одна статья — сто пятая. Это убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку. Наказывается лишением свободы на срок от шести до пятнадцати лет. Хорошо, если двумя статьями обойдется, а то ведь за ваше здоровье тоже статью влепить могут и, скорее всего, влепят. Еще одно чудом несостоявшееся убийство.