Юлия Шилова - Женская продажность, или Мысли женщины вслух

— Я же тебе мобильный купила.

— У соседей не было моего номера. Да я с ними особенно не общалась. Там все новые. Все старые жильцы в основном разъехались. Въехали другие, а они не то что общаться, они здороваться не хотят. Мать твоя меня в последний год уже даже на порог не пускала. Сколько я ей в дверь звонила — даже открывать не хотела. Только в окно с кем-нибудь из своих собутыльников посмотрит и жестом показывает, чтобы я проваливала и больше не приходила. Она уже совсем деградировала. Я как-то к одному соседу постучала, новенькому, хотела узнать, как там его соседка поживает, а он как узнал, что я мать его спившейся соседки, да как стал крыть меня трехэтажным матом. Жуть просто! Мне ни за что досталось. Хотя трудно говорить, что ни за что. Ведь это я такую непутевую дочь вырастила.

— Бабуля, ты здесь ни при чем. Ты, как могла, вкладывала в мою мать самое лучшее. Только это лучшее оказалось ей совсем не нужно. Она выбрала свой собственный путь. За что и поплатилась.

— Видимо, мать твоя своими пьянками и собутыльниками так всех достала, что ее весь дом ненавидел. Из хороших знакомых осталась только одна баба Зина, но она в основном у родственников живет. Ее квартира пустует.

— Бабуля, это что ж получается, что у меня даже прописки нет?

— Есть у тебя прописка, и никто тебя без твоего ведома выписать не мог. Как поправишься, мы с тобой в милицию пойдем, судиться будем, хотя кто его знает, сможем ли мы что-нибудь доказать или нет.

— Как это не сможем? Ведь это же уголовное дело!

— Не знаю, Мариночка. Биться будем, конечно, до конца. Сейчас везде деньги нужны, а денег у нас нет.

— Это что ж получается, что если у нас денег нет, то с нами можно делать все, что угодно?

— Да так уж и выходит, что без денег мы с тобой никому не нужны. За нас даже заступиться некому. Тех, у кого нет денег, можно бросить на произвол судьбы. Но ты сейчас не думай об этом, — погладила меня по бритой голове бабушка и вновь вытерла платком слезы. — Для тебя сейчас главное — выздороветь, оклематься, встать на ноги, а потом мы уже с тобой пойдем вместе искать правду по всем инстанциям.

— Бабуля, ты только не плачь, — умоляла я бабушку. — Иначе я сейчас сама заплачу. Самое главное, что мы обе живы.

Конечно же, я не стала говорить бабушке, что наше главное испытание еще впереди, ведь меня пытается засадить в тюрьму Маргарита. Но ей не следовало это знать, потому что ее сердце и так слишком много перенесло.

— Бабуля, а ты переночуй в комнате, которую я снимаю. Куда ты поедешь на ночь глядя? Возьми ключи в сумочке. Адрес ты знаешь. Кстати, в тумбочке у кровати лежат деньги. Там немного, но хватит, чтобы хоть какое-то время ты не жила на одну пенсию.

— Да я тебе завтра лучше что-нибудь куплю. Скажи, что ты хочешь? Я на рынок сбегаю.

— Бабуля, пока ничего, но если я что-то надумаю, я обязательно тебе позвоню.

Бабушка согласилась переночевать в моей комнате, чтобы завтра навестить меня снова. Перед тем как уйти, она наклонилась, вновь погладила меня по бритой голове и прошептала:

— А хозяйка ресторана тебя не проведывала?

— Нет. — Я старалась не смотреть в глаза бабушке.

— Уж лучше бы ты в ее доме не работала. Ничего бы с тобой тогда не случилось. Ведь ты ж в ее доме пострадала, а она даже ни разу тебя не навестила. Странные все-таки эти богатые люди. Ну что для них стоит хоть чем-то тебе помочь? Да только им совершенно это не нужно. Черствые у них сердца.

Когда бабушка вышла из палаты, я закрыла глаза и закричала. В этом крике перемешались страх, боль, отчаяние и безысходность. Затем я сорвала с себя капельницу, подняла с пола судно и швырнула его о стену…

Девушка, лежащая в коме, открыла глаза и посмотрела на меня ничего не понимающим взглядом.

— Я не хочу жить! Я не хочу жить! Не хочу!!! — содрогалась я в сильных рыданиях. Я вскочила, съехала спиной по стене на пол, повторяя ей одну и ту же фразу: — Не хочу жить! Понимаешь, не хочу!!!

— А я хочу, — глухо ответила девушка и повторила: — Я очень хочу жить. Очень хочу… Понимаешь, хочу.

Моя соседка по палате вышла из комы. К ней из Петербурга приехали родители, которые все это время разыскивали ее. Я лежала и с грустью смотрела на чужих родителей, которые не отходили от своего чада.

После того как меня напичкали успокоительными, я почувствовала себя лучше. Мне казалось, что плыву в лодке по тихому озеру. Вокруг ни души. Только вода, тишина, умиротворенность и странный покой.

Я могла лишь лежать с открытыми глазами, но чувствовала себя жутко скованной, потому что не могла ни двигаться, ни говорить. Во рту было невыносимо сухо, а язык напоминал наждачную бумагу. Не было сил даже попросить воды.

— Роза поехала в Москву к своей двоюродной сестре на день рождения. За день до того, как она пропала, она похвасталась сестре, что познакомилась с очень интересным молодым человеком и отправилась к нему на свидание. Сказала, что он пригласил ее поужинать в ресторан, — плакала мама девушки, рассказывая о том, что произошло, одному из врачей. — Больше никто Розу не видел. Телефон не отвечал, и домой она не вернулась. Родственники тут же позвонили нам с мужем и мы, бросив все, поехали в Москву, чтобы ее найти. Я просто с ума сходила от горя, седая стала.

Мать девушки настолько была счастлива, что осталась с ней на ночь. Пока Роза спала, она держала ее за руку и говорила мне, как она доченьку любит.

— Понимаешь, Мариночка, Роза у нас поздний ребенок. Мы обожаем ее и никогда ни в чем не отказываем. Я даже не могу выразить словами, какая же она у нас долгожданная. Роза — наше единственное утешение.

Родители Розы оказались очень состоятельными людьми. Они планировали перевезти свою дочь в элитную клинику и сетовали на то, что врачи строго-настрого запретили отправлять ее на лечение за границу.

— Мариночка, а с тобой что произошло? — спросила мать Розы, Елена Владимировна, ставя на мою тумбочку бутылку с минеральной водой.

И я рассказала. Я все рассказала. Про мать, про бабушку, про Витьку, про Руслана и про Маргариту.

— Девочка моя, да как же тебя посадят, если ты ни в чем не виновата? — обеспокоенно спросила Елена Владимировна, не выпуская из своих рук руку дочери.

— У нас с бабушкой нет денег, — тяжело вздохнула я и закрыла глаза, чтобы не разрыдаться. — Маргарита просто всех купит, а может быть, даже уже купила. Следователь дал мне понять, что мне вряд ли удастся избежать тюрьмы.

— Надо бороться, — сказала Елена Владимировна.

— Вы думаете, это возможно, не имея денег?

— В любом случае попытаться следует. А ты позвони этой Маргарите.

— Зачем?

— Попробуй поговорить с ней. Попробуй выяснить причины. Если она мечтает тебя посадить, значит, этому должно быть какое-то объяснение.