Лариса Шкатула - Холодное блюдо мести

Наташа пыталась себя уничтожить, как ни страшно это звучит. Причем не столько физически, сколько психологически. Называла себя пустоцветом, никчемной. Уверяла, что жить ей на свете незачем. Ей казалось, что муж страдает из-за отсутствия детей и если бы он не был таким порядочным, давно бы уже бросил ее.

Впрочем, он был все время так занят на работе, что ему было не до глупых мыслей. Порой находился на дежурстве по два дня. Приходил домой и падал от усталости. Кроме отпуска, ни разу не было случая, чтобы он провел дома больше суток. После того как перестрадала приговор врачей, она философски подумала, что так оно и к лучшему. Ребенок рос бы, почти не видя отца. Правда, она скучала дома, но и к этому со временем привыкла бы.

Инстинкт самосохранения у Наташи оказался гораздо сильнее силы воли. Чем больше она себя терзала, тем ярче цвела.

У нее даже появились постоянные поклонники. Те, что плотоядно на нее поглядывали и говорили ее мужу:

— Если бы не святая мужская дружба, только бы ты свою Наташку и видел!

Ее смешили эти высокопарные рассуждения насчет святости дружбы. Она знала достаточно примеров, когда, несмотря на мужскую дружбу, рушились самые, казалось бы, крепкие семьи и жены уходили к друзьям своих мужей.

Но почему-то в таких вот разговорах никто не спрашивал мнения самой Наташи. Не говорил: а захотела бы она уйти от мужа?

И ведь она бы не ушла. Во-первых, потому, что никого другого не любила, а во-вторых, из-за горячей благодарности своему мужу, который не только ни разу не попрекнул ее тем, что она не может родить ребенка, но и никогда об этом не заговаривал.

Потом они демобилизовались. В среде офицерских жен так принято было говорить: «Мы служили там-то. Мы демобилизовались».

Это относилось к обоим членам семьи, даже если они, как Наташа, постоянно сидели дома.

А потом на нее свалился достаток.

Наташа с мужем и прежде жила не бедствуя, а теперь… Муж по выходе на пенсию получил двадцать окладов. Он принес ей кучу денег, выгрузил на кухонный стол, и некоторое время они молча смотрели на пачки в банковских упаковках. Всего было около пяти тысяч долларов.

— Вот, — сказал муж, — как оценила меня родная армия.

— Разве этого мало? — спросила она робко.

Муж недобро усмехнулся:

— Думаю, я стою больше. И докажу это.

Доказал.

Они переехали в этот провинциальный город, куда позвал его «один большой человек». Так сказал муж, впрочем, не без сарказма. Поселились в большом двухэтажном бревенчатом доме. Кирпичные здесь строили редко. Кучу денег муж потратил на отделку дома. У них были все удобства, шикарная ванная и кухня, забитая всем мыслимым оборудованием, от японской вытяжки до микроволновки, а при доме — гараж на две машины и русская баня.

Наташа попробовала было заикнуться, что на это все, наверное, не хватило его двадцати окладов.

— Конечно, — усмехнулся муж. — Я получил аванс.

Он стал работать в фирме, которая официально называлась «Бойко-маркет». Официально, потому что Наташа подозревала: ее глава, Александр Игнатович Бойко, занимался совсем другими делами.

Но Наташа не вникала. Она вообще старалась не вмешиваться в дела мужа, потому что однажды, когда у него был серьезный конфликт с начальством — ей сказали об этом приятельницы, офицерские жены, — она попыталась поговорить с ним по душам, дать совет, опять же не по своему разумению, а как советовали подруги. Но муж на нее лишь свирепо прикрикнул. Впервые за их совместную жизнь. Потому Наташа замолчала и зареклась впредь лезть не в свое дело. Чего ей еще надо? Муж не пьет, деньги приносит домой, по бабам не шляется. За много лет совместной жизни он ни разу не заставил ее пожалеть о том, что когда-то она вышла за него замуж.

И с ее стороны это такая небольшая уступка: умерить свое любопытство и не лезть с советами, которые может давать лишь с чьей-то подачи. Вообще получалось, что она как бы подозревала своего мужа в неспособности самостоятельно принять верное решение. Если бы он не умел этого делать, вряд ли ему бы доверили командовать полком.

Примерно через полгода после их выхода в запас денег у Наташи было столько, что она не знала, куда их девать.

Муж посоветовал ей закончить курсы вождения, и через месяц учебы она успешно сдала экзамены, после чего получила в подарок от мужа «ситроен» с автоматической коробкой передач. Наташа полюбила ездить на машине по делам. В их городке особо некуда было ехать. Поэтому она ездила за тридцать километров в село, к знакомой старушке, у которой покупала молоко, творог и сливки.

Наташе даже нравилось вставать затемно и ехать за парным молоком, а потом поить им мужа на светлой, шикарной кухне и готовить всякие изыски.

Она расцветала, когда муж ее хвалил:

— Молодец, вкусно готовишь.

Наташа написала на прежнее место службы бывшей подруге Люське, попросила разрешения опубликовать в своей кулинарной книге некоторые ее рецепты.

Вообще-то рукопись кулинарной книги она уже отдала в областное издательство и упомянула в предисловии Люськину фамилию, но все равно согласие подруги считала нужным получить. Впрочем, та, конечно, согласилась и даже посетовала, что сама об этом не догадалась.

Книга вышла тиражом пять тысяч экземпляров, потом издательство сообщило, что собирается ее переиздать.

В общем, Наташа в очередной раз убедилась, что деньги идут к деньгам — за книгу ей прилично заплатили.

Издание книги придало Наташе уверенности. Ей больше не хотелось просто сидеть дома.

— Наша писательница! — посмеивался над ней муж. — Теперь роман станешь писать?

Но к писательству ее вовсе не тянуло. Кулинарная книга стала как бы венцом ее прежней жизни — ведения хозяйства. Выход книги означал конец прежней жизни. И она отодвинула ее от себя. Потому что теперь у нее появилась идея организовать частный детский садик.

Детские сады в городе закрывались один за другим, и далеко не все женщины охотно усаживались дома, вынужденные отказаться от любимой работы.

Она купила небольшое подворье. Муж, несколько поколебавшись, в конце концов ее идею одобрил и деньгами помог.

Она носилась по городу на своей машине, возила на ней краску, обои, потом купила прицеп, потому что места в багажнике и на крыше стало не хватать, и возила уже доски, паркет и даже новые окна, когда по какой-то причине подвезти материал ей не могли.

Садик получился на славу. Веселый и уютный, как большой теремок. Детей поначалу набралось всего девять человек, но Наташа не унывала. Воспитательницам — молодым, энергичным девчонкам — она все равно платила сколько обещала, побаиваясь только, что они привыкнут к спокойной жизни, а потом им будет трудно. Но ничего, обошлось.