Анна Малышева - Сплошной разврат

— Да, Гоша, — грустно соглашался Василий. — Если бы ты дослужился до доцента, то Зину бы у нас не украли. Просто не рискнули бы.

— Все ужасно, все ужасно, — продолжал стенать Гоша. — Хуже не придумаешь?

— Чего ты так сильно страдаешь? Ну, неприятно, ну, не удалось довести травлю одного из подозреваемых до конца, но трагедии-то нет.

— Вась, ты дурак? — взвыл Гоша. — Ты не понимаешь, что нам могут припаять за такое? Тебе что, начальство санкцию дало на вывоз Зины из родного дома?

— Что-то я сомневаюсь, что Трошкин рискнет качать права и показывать Зину нашему начальству. Ему сейчас куда важнее ее спрятать куда подальше и сделать вид, что ее и вовсе нет.

Сыщики посмотрели друг на друга и резко помрачнели.

— Нет. — Гоша протестующе замахал руками. — Нет, не может быть.

— Да я просто так сказал, — начал оправдываться Василий. — Не в том смысле.

— Но ты же тоже об этом подумал сейчас?

— Подумал. Но я не верю, что Трошкин отважится на убийство. Нет, слишком рискованно. Он же понимает, что мы догадываемся, кто Зину у нас украл. Нет, Гоша, нет, не волнуйся.

Через полчаса следователь Малкин и старший оперуполномоченный Коновалов уже входили в здание Дома прессы с намерением навестить и настойчиво допросить Элеонору Симкину.

— Ты — добрый следователь, я — злой опер, но твоя задача — внятно объяснить женщине, что единственное спасение от таких уродов, как я, — это правда, — напутствовал Гошу Василий.

— Я действительно добрый следователь, а ты действительно злой опер, так что можешь не распинаться. Что касается правды… зачем обманывать бедную женщину? Можно я скажу ей, что от таких уродов, как ты, спасает только автомат Калашникова. И то не всегда.

Гоша хотел добавить еще что-то, но вместо этого вдруг резко схватил Василия за руку и толкнул его за колонну. Спустя секунду мимо них быстро прошла Татьяна Эдуардовна Ценз. Сыщиков она не заметила, потому, вероятно, что была слишком погружена в свои мысли. Во всяком случае, она не смотрела ни по сторонам, ни перед собой и ухитрилась налететь сначала на стойку вахтера, а потом на рекламный стенд.

— Зуб даю, что она туда же, куда и мы, — прошептал Гоша. — И, как мне кажется, с сенсационными новостями. Видел, какое у нее лицо? Такое выражение называется: «Я вам щас такое скажу, девчонки, что вы сдохнете». Что-то интересное узнала Татьяна Эдуардовна, помяни мое слово. Ах, дорого бы я дал за то, чтобы послушать их разговор. Ну что нам стоило понатыкать везде «жучков»?

— «Жучков» везде не понатыкаешь, — философски заметил Василий. — А убийц всех не переловишь. А водки всей не выпьешь. А женщин всех…

— Прекрати. — Гоша засуетился, побежал к лифту, потом вернулся, потом опять побежал. — Что делать? Что делать?

— Для начала, думаю, следует подняться в приемную Элеоноры Генриховны, а там уже сориентироваться по обстоятельствам.

В приемной, вопреки ожиданиям старшего оперуполномоченного и следователя, никого не оказалось.

— Странно. — Василий постучал в дверь кабинета Симкиной, но ему никто не ответил. Он подергал дверь и убедился, что она заперта. — Вообще-то, в этом здании полно редакций, почему ты так уверен, что Ценз шла сюда?

— Они подружки, — растерянно ответил Гоша. — И взволнованный вид Татьяны Эдуардовны… Впрочем, ты прав, она могла идти куда угодно. Ладно, пойдем поищем Симкину, в конце концов, мы к ней приехали.

Гоша открыл дверь в коридор и тут же с грохотом ее захлопнул:

— Есть! Они идут сюда! Обе!

— Счастливый ты, Гоша, стоило тебе произнести вслух желание — и нате вам, оно уже исполнено. — Василий бросился к столу секретарши и открыл верхний ящик. — Ах, девушки, девушки, разве так хранят ключи от начальственных кабинетов?

Он достал ключ с биркой «Гл. ред.», открыл дверь кабинета Симкиной, втолкнул туда Гошу, положил ключ на место и тоже устремился в кабинет. Симкина и Ценз вошли в приемную ровно через секунду после того, как Василий захлопнул за собой дверь.

— Вера! — позвала Симкина. — Опять убежала. Знаешь, в последние дни редакция разболталась до предела.

— Я бы на их месте тоже разболталась, — Ценз толкнула дверь кабинета и растерянно оглянулась, — закрыто…

— Откроем. — И Симкина проделала тот же маневр, что и Василий, — достала ключ из стола секретарши и открыла дверь. — Так что случилось? Ведь что-то случилось?

— Случилось, — Татьяна Эдуардовна затравленно посмотрела на подругу, — случилось. Знаешь, Нора, все еще больше запутывается. Я и раньше ничего не понимала, а теперь — подавно.

— Да что такое?

— Мне казалось, что я догадываюсь. Сначала тот разговор с Сашей, помнишь? Когда мы поехали на дачу и он пытался меня уверить, что Вадим убил Светку. Мне это очень не понравилось. Потом он решил баллотироваться, и я подумала — ага, вот лишнее доказательство. Вадим ему мешает, и убийство — отличная разменная карта. Правильно?

— Ты же знаешь, я твоего Трошкина терпеть не могу, — вздохнула Симкина, — так что на мою объективность тебе лучше не рассчитывать. Конечно, я соглашусь с любыми доводами в пользу того, что он редчайшая сволочь.

— Нет, здесь эмоции ни при чем! Смотри, он собирается баллотироваться, да? Вадим объективно имеет больше шансов, он самый популярный в крае человек. К тому же Вадим — его друг, так что в глазах людей поступок Саши выглядит погано: даже девушек у лучших друзей отбивать не принято, а уж губернаторский пост и подавно. В случае с девушкой еще можно оправдаться дикой страстью, а борьба за власть — это чистый расчет. И вдруг, заметь, совершенно вдруг, все складывается как нельзя более удачно — убивают Светку и Вадим становится главным подозреваемым. Саша ведет себя как свинья, но очень грамотно…

— Как грамотная свинья.

— … да, он не предает друга, а делает вид, что тот оказался нехорош. Ну, действительно, кто осудит человека, который перестал дружить с убийцей?

— То есть ты считаешь, что Светку удушил Трошкин?

— Считала. Не стопроцентно, но почти. А вчера я поехала к нему на дачу. То есть сначала я приехала в фонд, мне сказали, что он с этим подонком Семеном уехал на дачу, и я поехала следом.

— Интересно, зачем?

— Чтобы сказать ему все это.

— Тань, ты что, дура?! — вскипела Нора. — Если твои соображения верны, если он убийца, то как можно идти к нему с открытым забралом? Чтоб он и тебя убил?

— Нет, меня бы не убил, слишком рискованно. Но слушай дальше — приезжаю, на даче — никого, только сторож. Видимо, эта сладкая парочка — Саша и Семен — заехали куда-то по дороге. Сторож меня знает, так что любезно разрешил мне хозяина подождать. Проводил меня в гостиную, а там…

— Неужели очередной труп? — усмехнулась Симкина.

— На столе — конверт. Я дождалась, пока сторож уйдет, и, знаешь, позволила себе полюбопытствовать. Так вот — в конверте фотографии, сделанные скрытой камерой, где-то они Сашу подловили. Такие, знаешь, порнушные фотографии, и девица с ним такая… впрочем, это не мое дело, девица как девица, вполне кондиционная шлюха. И записочка в конверт вложена: снимешь свою кандидатуру, оставишь в покое Иратова — получишь негативы.