Irene - Умри красиво

— Тогда и будем думать. Но вообще, скорее всего, никто не обратит внимания. Мало ли, зачем я заходила в общагу.

Мы уже собрались возвращаться, как тут Светка скосила глаза на дверь дамской комнаты.

— Правильно, — одобрила я. — Не мешало бы.

Едва мы зашли в маленький предбанник самого популярного места на одиннадцатом этаже, на меня, как удар молота, обрушилась волна сигаретного дыма, смешанного с не менее едким запахом сладких женских духов.

— Блин, — я закатила глаза и закашлялась. — Убила бы тех, кто здесь…

— А-а-а! Вика, это она! — вдруг яростно зашептала Светка мне на ухо, схватив меня за локоть. — Это Кристина!

Девушка, длинные русые волосы которой были стянуты в тонкий хвостик, не шелохнулась, даже когда стукнула дверь. Она сидела на подоконнике, свесив ноги за окно, и задумчиво наблюдала прекрасную картину пылающего над озером заката.

— Подожди меня в комнате, — шепнула я, спешно толкнув Светку за дверь — она даже не успела возразить и напомнить мне, зачем, собственно, мы сюда шли. В моей голове забилась только одна мысль — «установить контакт, установить контакт», хотя пока я даже не представляла, что можно для этого сделать.

— Привет, — тихо произнесла я, прежде чем успела представить, что собираюсь сделать. — Угостишь?

Кристина, не поворачиваясь, протянула мне пачку сигарет. В горле заранее запершило, изнутри тут же стал давить противный удушающий клубок, глаза заслезились, но я, сделав максимально непроницаемое лицо, вытащила одну палочку и склонилась над крохотным трепещущим огоньком, вспыхнувшим в тонких пальцах девушки. Неглубоко затянувшись, только чтоб не потухла, я бросила рассеянный взгляд за окно. Теперь мне предстояло испытание куда более страшное, чем клубы вонючего дыма в легких. Потому что я до смерти боюсь высоты.

«Не думай, не думай, не смотри вниз. Смотри на огоньки третьей общаги. Смотри на солнце — какой чудесный огненный диск, прямо хоть стихи пиши! Только не вниз! Только не вниз!»

Я уселась рядом с Кристиной, слабо осознавая, кто я, что тут забыла и где нахожусь. Потому что Вика Ольшанская, которая не переносит даже легкий запах табака и боится спускаться по открытым лестницам в развлекательных центрах, не может курить на подоконнике одиннадцатого этажа университетской общаги!

— Жутковато тут, — ухмыльнулась я, рассматривая унылое бледное лицо Кристины. — Ты не боишься высоты?

— Я ничего не боюсь, — вяло ответила девушка, не вынимая изо рта сигарету. — С некоторых пор.

— Меня Вика зовут.

— Ага.

Капец! И как только Кириллу удается извлекать нужную информацию даже в таких запущенных случаях?

— У меня брат такой, — вдруг вздохнула я. — Прыгал с парашютом, бродил один по парку ночью. Ничего не боялся. До некоторых пор.

Длинные ресницы Кристины дрогнули, она повернулась ко мне, и в непроницаемом зеленом взгляде забрезжил странный огонек.

— И что?

— Ну, это я к тому, что можно и не дрожать по жизни, как заяц, но при этом не испытывать судьбу.

— Да нет, — встрепенулась девчонка. — Чего брат твой начал бояться?

Я сделала паузу и отвела глаза, старательно подогревая интерес, потом небрежно стряхнула пепел с еле тлеющей сигареты и наконец произнесла:

— Не он. Теперь боимся мы все — семья, друзья. А он уже две недели без сознания в больнице.

Перед глазами промелькнула белая палата, медленное «кап-кап» в капельнице, черные волосы Стаса, разметавшиеся по подушке. Изображать ничего не пришлось, слезы навернулись сами по себе.

— О… — только и смогла выговорить Кристина.

Мы отвернулись друг от друга и замолчали — я смогла подавить настырный ком в горле, мешающий дышать, а она — немного прийти в себя.

— Он ведь выживет?

— Я каждый день себе об этом говорю. Утвердительно, — я бросила потухшую сигарету за окно и перебросила ноги, с облегчением избавившись от навязчивого страха сделать неловкое движение и через пару десятков метров полета встретиться с асфальтом. — Ладно, пойду. Спасибо за угощение.

Раз, два, три… Ну?!

— Вика, — она торопливо слезла с подоконника и утопила окурок в стеклянной банке с водой. — Подожди. Ты ведь знаешь, что я… Ты поэтому пришла?

Я закрыла глаза и кивнула.

— Расскажи мне все, что видела. Пожалуйста, — я тяжело вздохнула. — Хочу знать, как все было.

И мне пришлось «выкурить» еще три сигареты.

Может ли быть красивой смерть? Не знаю, но что-то невероятно притягательное в ней все же есть. Тайна, загадка, бледная печать вечности на лице. Остановка бега. Высшая точка. Мгновенный переход. Небытие.

Я мало интересовалась тем, что происходило на паре: веселая преподша, похожая на приторно сладкую добрую волшебницу с красными щеками, отчаянно жестикулировала, пытаясь заинтересовать как обычно безразличную аудиторию нашей группы. Кажется, ее звали Ольга Алексеевна. Записывать за ней было невозможно — тетка стрекотала так быстро, что мы с трудом успевали выхватывать из ее захлебывающейся речи внятные фразы, поэтому я со спокойной совестью закрыла тетрадь и стала бесцельно малевать на половинке листа из блокнота, вспоминая в деталях вчерашний разговор в общежитии.

Кристина говорила долго и сбивчиво, иногда срываясь на плач. Девушка подрабатывала официанткой в небольшом кафе и в тот вечер возвращалась домой как всегда поздно. С утра она надела неудобные туфли и сильно натерла ноги, поэтому отважилась срезать путь через темный университетский сквер, хотя обычно никогда так не поступала. Наверное, это и спасло Стасу жизнь — простое стечение обстоятельств, случай. Я вздохнула и нарисовала посредине листочка призрачный темный силуэт. Смерть.

Во всем рассказе Кристины — испуг, желание убежать, вызов скорой и милиции — не было ничего примечательного. Примерно так я и представляла себе эту жуткую картину. Кроме одного.

«Я мало что помню, все как в тумане. Но мне сейчас снится… до сих пор… Стас сидел очень красиво. Понимаешь? Одна рука — на спинке лавки, вторая — немного выгнута, ладонью вверх, нога заброшена на ногу, и волосы… хоть и мокрые, но не спутанные, а аккуратно набок так… Он как будто проходил мимо и присел отдохнуть, вроде ничего не случилось. Я рассказала милиции, но их больше интересовало, видела ли я на его шее какой-то крестик…»

Может ли быть красивой смерть?

— Так, ребятки! А теперь давайте поиграем!

Резкий радостный визг преподши вдруг выдернул меня из омута тяжелых размышлений. О, Боже! Только не игрища!

— Да, да! Мальчики, отодвиньте эти парты. Так, подальше, чтобы место было, — бодро командовала она. — Хорошо. Мы ведь с вами должны сами испробовать те игры, в которые предложим играть ученикам, правильно? Давайте, выходите сюда.