Irene - Умри красиво

— Пожалуйста! — булькнула я. — Надо подучиться, чтоб уметь еще и через плечо перебрасывать!

— Вот так и делай сюрпризы любимой девушке!

Мы переглянулись и опять засмеялись. Я только сейчас заметила, как элегантно он одет, как старательно накрыт стол — даже свечи! Подумать только! Меня никогда не прельщали все эти дамские прелести — конфетки, цветочки, ужин при свечах, но сейчас, после стольких переживаний, дней и недель мучительного стыда, сомнений и гнева на саму себя, идея Кирилла показалась мне панацеей. Это именно то, что нам нужно. Это может изменить все.

— Держи, — он мягко усадил меня на диван и протянул бокал. — Я так давно не слышал, как ты смеешься.

— Вообще, я дурносмех. Меня рассмешить достаточно легко!

— Да, раньше так и было. И, надеюсь, будет так и дальше.

Я поднесла к губам бокал и, едва вдохнув запах, опешила.

— Виноградный сок?!

— Да. Мы ведь договорились. И я не собираюсь тебя соблазнять.

— О, нет, — ухмыльнулась я. — Пункта про запрет на соблазнение в договоре точно не было!

В его темно-зеленых глазах появился легкий изменчивый блеск, будто он вот-вот собирался улыбнуться, хотя лицо оставалось серьезным. Именно такое его выражение всегда завораживало меня — в этот момент казалось, что только я одна в целом мире могу прочитать его мысли. И от этого приятно холодела спина.

— Ну, раз уж у нас сегодня романтика, может, потанцуем? — Кирилл поднялся и протянул мне руку. — Танго, румбу, фокстрот?

— Боюсь, я не справлюсь с такой хореографией, — я положила руки ему на плечи. — Поэтому давай обычный медляк.

И мы танцевали. Помню, когда-то давно, как только переехали в этот город, Кирилл, после настойчивых расспросов, все же решился рассказать мне о своей первой любви — девочке-которая-танцевала-без-музыки. Только сейчас, кружась с ним по темной гостиной этим декабрьским вечером, я вдруг поняла, что всегда хотела подарить ему. Новое воспоминание. Воспоминание, которое он, с таким же трепетом и восторгом, сможет пронести через долгие годы, как этот порхающий в темноте силуэт своей школьной возлюбленной.

Через какое-то время мы снова очутились на диване, переводя дыхание после танца. Я никак не могла отвести от него глаз — и по-новому видела, как он по привычке кусает нижнюю губу, как приподнимает бровь, улыбается. Дорогой мой, любимый Кирилл. Более сильного, более правильного и честного чувства, чем сейчас, я не испытывала уже целую вечность. В одно мгновение жизнь стала такой простой и яркой, будто кто-то наконец содрал с нее матовую серую пленку, которой так старательно пытались скрыть от меня привычные предметы, мысли, поступки и единственную мою любовь. Я обняла его за шею; кажется, он что-то говорил, но сил сдерживаться больше не было.

Рука Кирилла скользнула по моему бедру, я, превозмогая судорожный трепет, с трудом справилась с пуговицами на его рубашке — и кто только придумал их такими мелкими?! Поцелуи становились все жарче, танцующее пламя свечей отбрасывало тени на его лицо, и он казался мне настолько красивым, что от одной мысли об обладании — полном, безоговорочном обладании — у меня кругом шла голова.

— Как же я соскучился, — выдохнул он, целуя мою шею. — Не представляешь!

У меня не было сил даже ответить: все мелькало и смешивалось, тонуло в глубинах сознания.

И в этот момент зазвонил телефон.

Мы одновременно вздрогнули.

— Кто это?

Кирилл удивленно поднял брови.

— Ты меня спрашиваешь? Это же твой Тимберлейк поет!

Я протянула руку и выключила звук, даже не взглянув на дисплей.

— Так, не обращаем внимания, — потянула Кирилла на себя. — Мало ли.

Звонок повторился.

Раз.

Два.

Три.

— Да возьми ты трубку, — мой жених резко отстранился. — Или выключи!

Я нажала на кнопку и экран быстро погас.

— Пойдет?

Едва мы снова прильнули друг к другу, раздался еще один резкий пронизывающий звук. На этот раз — из кармана его пиджака.

— Это карма. Это кара небесная, — пробормотал Кирилл, извлекая телефон. — Да!

Секунды две он смотрел, не мигая, в пол, а потом вдруг вскочил с дивана.

— Какого черта?!

В трубке что-то истошно верещало.

— Кто это? — испугано спросила я.

По его взгляду мне все стало ясно. Я застонала и отвернулась к стенке.

— Откуда у тебя мой номер, Алиса?! Что тебе надо?!

Ее голос слышался из трубки так громко, что я спокойно могла разобрать слова: «Где Вика?! Почему она не отвечает?! Где моя Вика?!»

— Я не хочу с ней говорить, — помертвевшим голосом произнесла я. — Не хочу и все.

— Да прекрати на меня орать! — Кирилл отодвинул от уха трубку. — Эй, у нее там, кажется, истерика.

— Мне все равно.

Он кивнул.

— Она не хочет сейчас разговаривать. Слу… Алиса… Да послушай ты! Позвони позже! Позже — это завтра! — наконец взревел Кирилл. — И вообще, если люди не отвечают, значит, они заняты! Живописать тебе, чем мы тут сейчас занимались?!

— Не надо! — я закрыла лицо руками. — Не надо с ней так!

Он развернулся ко мне, уже пылая вовсе не страстью.

— Значит, объясни ей сама! У меня не хватает цензурных выражений!

К горлу подкатывала тошнота, но я все же осмелилась шепнуть в трубку:

— Что случилось?

— О, ну наконец-то! — яростно зашипела моя подруга. — Спасибо тебе, дорогая!

— В чем дело?

— Я-то думаю, она просто притворяется, может, сюрприз готовит. Или случилось что-то! А нет! Она тупо забила на меня и кувыркается там со своим этим…

Я слабо представляла, о чем она толкует. Честно говоря, мне было просто безразлично.

— Да что такое?

— А, ты не знаешь, какой сегодня день?! Я ведь не тебя приглашала на день рождения, правда?!

Я резко села на диване.

— Какое сегодня число?

— Пятнадцатое, Зайка, пятнадцатое!

О, Господи!

— Подожди, так это сегодня…

И тут память врезалась в меня, как ревущий, несущийся на всех парах тепловоз. Вот это да… Позавчера Алиса вскользь обмолвилась, что будет рада видеть меня на дне рождения, и я, улыбнувшись, конечно, пообещала ей прийти. И даже сверила дату в соцсети. «Ага, пятнадцатое декабря, нужно успеть купить подарок». Но кто же ожидал, что пятнадцатое наступит так быстро?!

— А… Алиса, — промямлила я, густо покраснев. — Подожди. Прости меня, пожалуйста. Прости.

Она помолчала какое-то время и обиженным голосом спросила:

— Так тебя ждать?

Я взглянула на Кирилла. Он стоял ко мне спиной, у окна, разочаровано потирая шею ладонью.

— Да, я скоро. Извини.

Ну вот. А вечер так красиво начинался! Бросила телефон на диван и подошла к Кириллу.

— Я должна поехать.

— Конечно, — с мрачной уверенностью подтвердил он. — Самаевых лучше не злить.

— Ну ладно тебе, — я обняла его и прислонилась ухом к груди — сердце колотилось так громко и быстро, что едва не ломало его грудную клетку. — Я всего на полчасика, только поздравить, обещаю. Очень некрасиво получилось. Пожалуйста, не обижайся. Хорошо?