Irene - Умри красиво

Воробьев тихо выругался и вздохнул.

— Откуда ты только взялась такая? Ну, какие у тебя могут быть доказательства? Что ж ты никак не угомонишься…

— Я не прошу у вас ни машину с мигалкой, ни эксперта, просто приезжайте и посмотрите, — твердо продолжала я. — Пока еще есть такая возможность. Потом может быть поздно.

— Ты мне угрожаешь, что ли? — усмехнулся капитан.

— Конечно, нет. Просто хочу, чтобы вы наконец поступили по-человечески. Не говоря уже о вашем долге.

В трубке что-то злобно зарычало, и через секунду Воробьев прошипел:

— Все, ты меня достала, пигалица. Называй адрес, я приеду, и не дай Бог там ничего нет… Проблем тогда будешь иметь выше крыши!

Я с облегчением вздохнула и сказала, куда ехать. Наташа напряженно вглядывалась мне в лицо.

— Слушай теперь ты. Уже почти двенадцать, мне нужно к психфаку. Сейчас сюда приедет капитан Воробьев — злющий дядька, худой и похожий на инквизитора. Ты его не бойся — тащи сразу в квартиру Елены. Там в спальне есть желтая занавеска. За ней — вся ее чертова коллекция! Покажи ему это и он сразу все поймет!

Я сунула ей в руку ключи и, превозмогая боль, поковыляла к стоянке такси около супермаркета.

Сбоку они выглядели как обычная влюбленная парочка. Если бы я была сторонним наблюдателем, то сказала бы, что эта фигуристая симпатичная женщина очень хочет произвести хорошее впечатление на покрасневшего от смущения парня, который улыбался, и то и дело опускал взгляд. Я бы сказала, что он несколько моложе нее и не совсем понимает, как себя вести: то ли попытаться за ней поухаживать, то ли найти вежливый предлог и перевести беседу в более спокойное русло. Я бы еще много могла рассказать о них как сторонний наблюдатель, но нервы мои не выдержали. Я сунула таксисту остаток своей стипендии и выскочила из машины, забыв обо всем — о страхе, о вывихнутой лодыжке, об осторожности и неуверенности.

— Отойди от него! — я втесалась между ними на скорости и оттолкнула Кирилла от Елены, закрыв его своим телом. — Отойди от него, черт бы тебя побрал!

Ее лицо вытянулось, а на губах заиграла странная полуулыбка, будто я сказала что-то смешное. От наплыва чувств и новой волны боли в ноге у меня потемнело в глазах, я вцепилась в рукава пальто Кирилла.

— Вика! — наконец очнулся он и круто развернул меня к себе за плечи. — Ты вообще… ты что творишь?!

— Кир, все потом! Тебе нужно уйти. Немедленно! Пойдем со мной, пожалуйста!

— Да куда?! — его глаза сузились и стали ярко-зелеными: да, он действительно взбешен и это не предвещает мне ничего доброго. — Что за фокусы?!

— Кирилл Петрович, я, наверное, пойду…

— В психушку ты у меня пойдешь! — зашипела я, снова повернувшись к ней. — Как ты… как таких вообще земля носит!

Елена часто-часто заморгала, снова изобразив полное недоумение.

— Вика, ты плохо себя чувствуешь? В чем дело?

— Да, честно говоря, после всего увиденного чувствую себя неахти: не ожидала, что ты их еще и фотографируешь! — я обернулась к побагровевшему от злости Кириллу. — Кир, это она! Это она их убила, и Стаса покалечила! Я тебе могу поклясться чем угодно, я знаю, что это она!

Пару секунд мы все молчали. Кирилл прожигал меня злым взглядом, в котором все больше проглядывала неуверенность, Елена щурилась, будто не понимала, о чем речь, а я неожиданно осознала, как долго мне хотелось увидеть его лицо так близко и почувствовать его прикосновение — пусть и такое жесткое, недружелюбное.

— По-моему, тебе нужна помощь, — тихо произнесла эстетичка, подступая ближе. — Давай, я помогу тебе дойти…

Я с отвращением отпрянула от нее. Кирилл шумно вздохнул.

— Так, Вика, я, кажется, догадываюсь, зачем ты все это устроила. Но то, что ты говоришь, — просто ужасно. Извинись, и мы сделаем вид, что ничего этого не было.

Он опять смотрел на меня с учительским укором, как когда-то в школе, и я вдруг почувствовала такое разочарование, как если бы меня предали в самый неподходящий момент. С силой толкнула его в плечо.

— Если бы ты сегодня увидел то, что я, ты бы знал, что такое настоящий ужас. Какой ты дурак, Кирилл. Я не собиралась срывать твое свидание. Я собиралась спасти тебе жизнь!

— Так, я не намерена дальше слушать этот бред. Разбирайтесь дальше без меня, — с притворным негодованием воскликнула Елена Владимировна и зашагала к остановке с видом оскорбленной добродетели.

— Нет, подождите, пожалуйста… Это все…

Эстетичка даже не повернулась, и Кирилл только с досадой взмахнул руками.

— Кирюш, прошу тебя. Дай мне всего пять минут… — начала было я, но он покачал головой и устало закрыл глаза.

— Нет. Вика, хватит, пожалуйста. Что бы ты ни сказала, я не смогу тебе поверить, понимаешь?!

Я едва сдерживала слезы.

— Получается, я — пастушонок, который кричал о волке?

— Получается, так.

— Но ты же помнишь, чем все закончилось для него.

На лице Кирилла мелькнула тень сомнения. Но поборол он ее буквально за секунду.

— Я не могу больше с тобой разговаривать.

Затем он побрел вниз по улице, а я осталась стоять около факультета, совершенно не в состоянии сообразить, что делать дальше.

Голова гудела, а боль в ноге внезапно стала невыносимой — может, просто закончилось действие адреналина и я наконец обратила на нее внимание. На глаза навернулись слезы, я с трудом доковыляла до стены и, прислонившись спиной, постояла так пару минут. В кармане запиликал телефон: Наташа сообщила, что Воробьев все видел, кому-то позвонил, заматерился и куда-то убежал. Ну, можно надеяться на лучшее. А теперь все — нужно идти домой, в общагу, пить горячий чай, мазать лодыжку охлаждающей мазью. Пусть оно все горит синим пламенем!

Денег на такси больше не было, и я поползла пешком, благо, до общежития не так далеко. От боли, разочарования и тоски я совсем перестала реагировать на окружающий мир — даже едва не угодила под машину. День стал каким-то густым и тягучим, как кисель, и теперь дрожал вокруг меня холодной студенистой массой. Только бы дойти. Только бы…

— Это так невыносимо, когда любимый мужчина не хочет тебя слышать, правда?

Я вздрогнула и медленно обернулась.

Елена Владимировна стояла в нескольких шагах позади меня, скрестив руки на груди. Выражение ее лица было поразительно насмешливым и презрительным — так смеются старшеклассники, пинающие ногами какого-нибудь заучку из младшего класса, или любопытный школьник, пытающий пойманную муху. Я пошатнулась от неожиданности и чуть не растянулась на асфальте.

— Отстань от меня, — неуверенно начала я. — Милиция все знает. Тебе конец. Ты не сбежишь!

— Какая глупая девочка, правда? — Елена Владимировна повернула голову и улыбнулась кому-то невидимому, подступая ко мне ближе. — Я и не собираюсь сбегать. Ведь мне ничего не сделают.