Irene - Умри красиво

В этот миг дневной свет померк, и мне стало очень спокойно. Наверное, именно так понимают, что пришел конец.

Я очнулась от острого запаха жженой резины и бензина. Лесов надо мной больше не было, а в воздухе все еще стояла пыль. От грохота и удара головой звенело в ушах, но я снова могла шевелиться. Кое-как поднявшись и уцепившись за края досок, я высунула голову и выглянула из своей ямы. И в тот же момент поняла, что фотография истерзанного Стаса — не самое худшее, что я видела за этот день.

Леса все же упали: в каком-то метре от меня они провалили хлипкий мостик своим падением. А прямо напротив, сдавленный всмятку о стену, дымился знакомый алый «Порш».

— Алиса!

Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я даже не помню, как выскочила из ямы. Только сейчас я заметила, что Елена Владимировна никуда не делась: из-под автомобиля виднелись руки в сером пальто — перед ударом о стену «Порш» буквально смел ее со своего пути.

Я подбежала к машине. За тонированными стеклами — никакого движения. Ну, где же она?! Задыхаясь от испуга, стала дергать помятую дверцу. Похоже, заклинило, и я вдруг разрыдалась от безысходности.

— Алиса!!!

Внутри что-то шевельнулось. Из последних сил я рванула дверь на себя и она наконец поддалась. Схватив валявшийся рядом кусок стекла, я быстро разрезала заполнявшие полсалона валуны подушек безопасности.

Из носа Алисы лилась кровь. Я коснулась ее плеча и она тихо застонала. Провозившись пару минут, я вытащила ее из машины и положила на шершавый пол, усеянный мелкими камешками и стеклом.

— Ты… ты жива? — шепнула она, тяжело дыша. — В порядке?

— А… да, — я бережно убрала налипшие на ее лицо волосы. — Не шевелись. Пожалуйста. Я сейчас вызову скорую…

Я похлопала себя по карманам. Черт, у меня же нет мобильника!

Ее удивительные янтарные глаза раскрылись немного шире, зрачки расширились.

— Слушай… Зайка… пожалуйста!

Она стиснула дрожащими пальцами мой рукав и потянула к себе. Я наклонилась ближе — ее еле слышимое дыхание теперь касалось моей щеки.

— Не реви, поняла? Не надо… Я сделала… что должна была…

— Нет, слушай… — я смахнула со щек слезы. — С тобой все будет в порядке! Сейчас, скорую…

Голова Алисы чуть шевельнулась.

— Не будет… в порядке… Я… я так и хотела…

Я, обыскивая ее карманы в поисках телефона, вдруг замерла.

— То есть?

— Все так, как и… должно быть. О большем… мечтать… не могла, — ее побелевшие губы тронула легкая, почти неуловимая улыбка. — Я рада, что… успела…

В этот момент ее лицо странно изменилось — верней, я скорее почувствовала это, чем увидела. Я ощутила такой ужасный, всесметающий страх, что просто не могла дышать. Спину заливал холодный пот. Она снова сжала мой рукав.

— Алиса, что… что мне сделать?

— Живи, Вика, — прошептала она. — Помнишь? Каждую… секунду… Потому что я… люблю тебя…

Я всхлипнула и прижалась лицом к ее лицу.

— Я тоже тебя люблю.

Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза, пока я не поняла, что она больше меня не видит.

Дальше происходящее стало похожим на немой фильм. Я подняла голову и заметила бегущего к нам Кирилла. В два прыжка преодолев ненадежный мостик, он упал рядом со мной на колени и прижал меня к себе. Кажется, я что-то кричала. Кажется, плакала. Он не двигался, крепко обнимая меня двумя руками. Где-то вдалеке послышались сирены.

Больницы всегда пугали меня. Но сейчас я не чувствовала ничего, кроме ошеломляющего, тотального опустошения. Даже не помню, подходил ли ко мне Воробьев, или другой опер, и что именно они спрашивали: я будто находилась внутри огромного стеклянного цилиндра, куда проникали далеко не все звуки окружающего мира.

Кирилл сел на край моей кровати. Я протянула руку и нащупала его холодные пальцы.

— Вопрос дурацкий, но все же. Как ты себя чувствуешь?

— Как Титаник. Наверное, он так же чувствует себя на дне океана.

— Тебе что-нибудь нужно?

Я с трудом кивнула.

— Нужно. Чтоб ты не уходил.

Он наклонился ко мне и тихонько поцеловал в губы.

— Не уйду.

По подоконнику что-то затарабанило. Длинная белая лампа под потолком, в свете которой все выглядело зеленым, пару раз «моргнула».

— Прости меня, — вдруг сказал Кирилл, сжав мою руку. — Хотя… даже если я каждый день буду просить прощения, будет мало. Я должен был поверить.

— Это ничего бы не изменило, — я повела плечом и закрыла глаза. — Как ты узнал, где я?

— Уже почти дошел до дома, как тут вдруг меня чуть не сбила Алиса. Она сказала что-то про милицию в квартире у Елены и спросила, куда ты пошла. Я сразу понял, что ты была права, а я — идиот. Потом предположил, что ты вернулась в общежитие, попросил ее подвезти. Но это же Алиса, — он покачал головой. — Она послала меня и поехала одна.

— Она просто успела на две минуты раньше, — прошептала я.

— Она просто успела. А я — нет, — Кирилл прищурился и отвел взгляд. — В этом все и дело.

Мы замолчали, дождь за окном усиливался — капли с яростью лупили по стеклу.

— Ты видел Самаева?

Кирилл тяжело вздохнул.

— Да. Ну, лично не разговаривал, конечно — мы ведь не знакомы. Я только слышал, как он говорил с врачом. Не знаю, нужно ли тебе об этом знать… — он в замешательстве взъерошил волосы на затылке. — Алиса могла умереть в любую минуту. Она давно болела. Что-то с кровью…

Я часто заморгала, избавляясь от острого жжения в глазах.

— «Мне не идет седина», — глухо повторила я ее давние слова. — Вот почему… Кир, но я ведь не хотела, чтобы она… спасала мою жизнь так!

Кирилл поднял на меня тяжелый взгляд.

— Она спасла две жизни. Твою… и мою. Если бы… неужели ты думаешь, что я смог бы жить, когда… — он положил голову мне на грудь и я обняла его за шею. — Я безумно ей благодарен. Как бы я хотел когда-нибудь совершить ради тебя нечто настолько же величественное.

Мне так хотелось рассказать ему обо всем, что происходило со мной после нашего расставания, о том, как я повзрослела, сколько узнала и поняла, как изменилась. Я ведь сделала это только благодаря нему. И стала тем, кем есть сейчас. Если любовь создана не для того, чтобы делать нас лучшими, то для чего еще она нужна?

— Ты совершил. Ты уже совершил.

Кап-кап-кап. Некоторые вещи не меняются месяцами. И, признаться, я не очень люблю перемены. Но все же хорошо, что они существуют.

Я подвинула стул ближе к кровати и уже приготовилась терпеливо ожидать, как тут Стас шевельнулся и открыл глаза. Удивительно, как это простое движение теперь каждый раз воспринимается мной как настоящее чудо.

— Привет, — немного поморгав со сна, он слабо улыбнулся и попытался сесть.

— Привет.

Я поправила подушку, чтоб ему было удобнее, и мы уставились друг на друга, не решаясь начать разговор.