Нора Робертс - Притяжение противоположностей

Толпа шумела, солнце лило свои раскаленные лучи. За живой изгородью Эшер могла слышать крики детей, игравших неподалеку, там звенел детский смех. Ей хотелось отбросить ракетку и убежать с корта. Это была ошибка, ужасная ошибка, стучало в голове. Зачем она вернулась? Зачем ввергла себя в такое испытание? Чтобы пройти через боль и унижение?

Но никто не заподозрил бы ее сейчас в слабости, не мог заметить разочарование — красивое лицо Эшер оставалось бесстрастным, зрители не могли и предположить, что творилось в ее душе. Разлад с собой, неуверенность и страх. Сжимая ракетку, она пыталась побороть слабость. Она играла плохо и позволила Кингстон навязать ей свою игру. Понадобилось всего шесть минут после собственной первой подачи, чтобы проиграть первый гейм. Ее кожа оставалась сухой, она даже не успела вспотеть. Не давала покоя мысль: «Я не для того вернулась в профессиональный спорт, чтобы проиграть, сдаться после первого гейма, и не за тем, чтобы терпеть такое унижение!» Трибуны были переполнены. Зрители ждали продолжения. Она была одна против всех.

Отряхнув короткую теннисную юбочку, Эшер заняла позицию у задней линии, наклонившись вперед, покачиваясь на длинных ногах в ожидании подачи. Гнев на себя, спортивная злость возвращались к ней. И она поборола страх. Холодная голова всегда была ее оружием, которое она не использовала в первом гейме. Но во втором произошел перелом, и она была настроена решительно. Этот гейм она проведет навязав свою игру сопернице. Она будет диктовать правила.

Эшер вернула подачу коротким посылом, мяч упал у самой сетки, застав Кингстон врасплох, она не успела добежать, чтобы принять его. Зрители разразились одобрительными, подбадривающими возгласами. Мальчик, внимательно наблюдавший за игрой, пробежал по корту, чтобы подобрать мяч, который остался лежать на земле.

0:15.

Эшер повторила счет про себя с удовлетворением. Страх лишил ее победы в первом гейме. Зато теперь она сама жаждала крови. Кингстон стала чем-то вроде символа, она победит ее, чего бы ей это ни стоило.

Она продолжала держать соперницу у сетки, отражая ее приемы градом сильнейших ударов с лету, что вызвало неописуемый восторг зрителей. Они вскочили со своих мест. Но шум, разноязычные крики не касались Эшер. Она видела только мяч и слышала только собственное шумное дыхание. И закончила сет мощным ударом, послав мяч далеко, но точно, и он попал в линию, не выйдя за пределы корта. В нее теперь вселился победный дух, она уже почувствовала пьянящее чувство власти над противником и с этим чувством вернулась к задней линии, готовясь принять очередную подачу. Теперь ее лоб был в капельках пота. Она вытерла его напульсником на запястье. Это только начало. Теперь каждый гейм продвигал ее к окончательной победе.

Уже к концу первого сета корт был испещрен следами, оставленными теннисными туфлями. Белоснежная ткань костюма была в красных пятнах от грунта, испачкалась и обувь. Пот градом катился после тридцати двух минут яростной борьбы. Она выиграла второй сет со счетом 6:2.

Адреналин бушевал в крови, хотя никто не смог бы заподозрить это, внешне она волновалась не более, чем хозяйка, принимающая гостей на балу. Весь соревновательный азарт, все эмоции спрятаны внутри. Она чувствовала, что Старбак наблюдает. Но ей было все равно. Она ощущала такой подъем, что казалось, очутись она сейчас с ним на корте, то разгромила бы и его.

Когда Кингстон вернула подачу, она ответила ударом снизу, подкрутив мяч, и он буквально перевалился через сетку, что принесло очко. А на следующую подачу неожиданно ответила мощным дальним и, успев подбежать к сетке, встретила возврат мяча гасящим ударом сверху.

Позднее спортивные комментаторы писали, что именно в тот момент, когда соперницы оказались у сетки, их глаза встретились в немом поединке. И именно тогда Эшер выиграла матч. Они сцепились взглядами только на несколько секунд. Но с этого момента Эшер доминировала на площадке, заставив Кингстон перейти в оборону. Эшер была беспощадна. Потеряв очко, тут же возвращала два. Вернулись напор, агрессия и полный самоконтроль. Те качества, которые помнили все спортивные журналисты. Потом они с удовольствием расхваливали в своих отчетах ее игру. Если Старбак на площадке потрясал бурным темпераментом, то Эшер, напротив, спокойствием и полным самообладанием.

Перед матчем репортеры между собой делали шутливые ставки — потеряет Лицо свое хваленое самообладание или нет? Но только дважды за всю игру она дала им повод в нем усомниться. Один раз при плохом приеме и еще раз, совершив двойную ошибку при подаче. И оба раза она долго смотрела на ракетку, пока ее эмоции не утихали. Когда она вновь возвращалась к игре, никто не мог найти на ее лице даже отголосок бури, только что бушевавшей в ней.

Она выиграла матч, проиграв первый сет. Последующие сеты выиграла со счетом 6:1 и 6:2.

Игра заняла один час сорок девять минут. Дважды она сводила подачу Кингстон к нулю. Три раза подала эйс. Такие подачи Кингстон не смогла принять при всем своем отшлифованном мастерстве. Эшер Вольф вышла в полуфинал. Она вернулась в большой спорт.

Закончив матч, Эшер буквально рухнула на стул. Мадж набросила полотенце на ее мокрые плечи.

— Бог мой, ты была великолепна! Ты просто ее размазала по площадке! — Эшер молчала, промокая полотенцем лицо, давая ткани впитать пот. — Клянусь, ты даже лучше, чем была раньше!

— Она только хотела выиграть, — пробормотала Эшер, выпустив полотенце из рук, — а я должна была выиграть.

— Это было заметно. — Мадж потрепала ее любовно по плечу. — Никто не поверит, что ты не играла три года. Я сама с трудом верю.

Эшер медленно подняла голову.

— Я еще не в форме, Мадж, — сказала она, голос с трудом пробивался сквозь непрерывный шум трибун, зрители все еще восхищенными криками и аплодисментами приветствовали ее. — Голени и лодыжки так болят, что я, наверное, не смогу подняться.

Мадж озабоченно посмотрела на подругу.

— Я помогу тебе добраться до душа. У меня есть еще полчаса до игры. И тебе срочно нужен массаж.

Выжатая, измотанная, ощущая боль в мышцах, Эшер уже хотела согласиться, как вдруг заметила взгляд Тая. Он ухмылялся, давая понять, что прекрасно знает, что она чувствует. Действительно, он знал ее, как никто другой, и понимал, что скрывается за ее внешним спокойствием.

— Спасибо. Я сама. — Она встала без посторонней помощи и застегнула чехол ракетки. — Увидимся после того, как побьешь Фортини.

— Эшер…

— Ничего, все в порядке. — И с высоко поднятой головой, хотя каждая частица тела кричала от боли, она пошла к коридору, ведущему к раздевалкам.

Оставшись одна в душевой, стоя под горячими струями, окутанная паром, она вдруг беззвучно стала сотрясаться в рыданиях. Эшер горько плакала, хотя не могла бы точно назвать истинную причину своих слез.