Лариса Чурикова - Никогда не говори мне «нет». Книга 3

– Хорошо. Поехали.

Мы выходим в коридор. Из спальни высовывается взлохмаченная голова Миши. Бедный мальчик, он тоже не спит.

– Всё в порядке, Артём скоро будет дома, – говорит Александр сыну и треплет его русые кудри.

– Можно, я с вами поеду? – ноет младший.

– А кто останется за хозяина? – строго говорит Александр.

Миша понимающе кивает головой и плетётся за нами в прихожую, чтобы проводить.

– Мы скоро. Иди спать, – говорит муж.

Мы мчимся по ночному городу. Слава Богу, трассы в это время не переполнены, добираемся до нужного участка за двадцать минут. Возле отделения ни души. Я начинаю сомневаться, что увижу, наконец, сына, думаю, что произошла ошибка.

Входим в пустое здание, стук каблуков гулко раздаётся по коридору. Где же люди? Должно быть много людей, если произошла авария. Хватаю за руку мужа, он успокаивающе сжимает мои пальцы и идёт дальше. Подходим к застеклённому окошку, за которым сидит сонный дежурный, молодой человек в форме полицейского. Александр показывает удостоверение, сон с парня слетает мгновенно, он вскакивает, натягивает фуражку, отдаёт честь и начинает что-то нервно искать на столе. Ключи. Он находит ключи под стопкой бумаг, выходит из-за стеклянной перегородки, приглашает Александра следовать за ним, открывает бесчисленные замки на дверях, что-то скороговоркой рассказывая. Я силюсь понять, но в мой уставший возбуждённый мозг доходят только обрывки фраз: ««Део матиз»… пассажирская сторона… рулевая колонка… разбитый нос… водительское удостоверение… мачта уличного освещения… порезаны руки…».

Наконец мы останавливаемся, я ничего не вижу из-за широкой спины мужа, молодой лейтенант идёт отпирать дверь, я прохожу вперёд и вижу сына. Мой взгляд лихорадочно скользит по его угловатой фигуре на скамейке за решёткой. Нет видимых травм, синяков, порезов, ушибов. Это главное. Перевожу дыхание, всматриваюсь в лицо, милое родное. Взгляд сосредоточенный и отстранённый, пухлые губки сжаты в тонкую линию. Он выглядит удивительно взрослым и так напоминает сейчас отца.

– Мельников, на выход! – говорит дежурный.

– Без неё я никуда не пойду, – раздаётся голос сына.

– Да что за фигня! – в сердцах выкрикивает лейтенант, – То она никуда не пойдёт, то он никуда не пойдёт! Оба на выход! – орёт полицейский.

Только теперь я замечаю девочку, которая, вцепившись в рукав Артёма, сидит, как бы спрятавшись за его плечо. Артём встаёт, берет девушку за руку, и они выходят из клетки. Им вслед раздаются какие-то скабрёзные шутки. Теперь я вижу, что в клетке они были не одни. Боже!

– Гражданку Линник мы и не задерживали, у неё документы в порядке, восемнадцать ей исполнилось, от госпитализации она отказалась, первую помощь мы ей оказали, – ведает мужу полицейский, – Но она наотрез отказалась покидать вашего сына. А ваш сын, будучи несовершеннолетним, управлял автомобилем, не имея, естественно, прав, и, не справившись с управлением автомобиля, принадлежащего гражданке Линник, при развороте въехал в фонарный столб, чем мог спровоцировать ДТП, но обошлось, к счастью.

Александр удивлённо смотрит на Артёма. Я разглядываю девочку. Невысокая, худенькая, с длинными светлыми волосами. На лбу, видимо, порез, заклеен лейкопластырем, с руками тоже не всё в порядке, из-под рукавов курточки видны бинты. На лице испуганно-растерянное выражение.

– Вы знаете, мне многое показалось странным… – снова начинает объяснять лейтенант, но муж перебивает:

– Мне тоже. Протокол.

– Что? – полицейский непонимающе смотрит на Александра.

– Мне нужен протокол осмотра и задержания, – уточняет муж.

– Вообще-то я не имею права сейчас… утром… может быть, – путаясь в словах, пытается объяснить лейтенант.

Александр поворачивается ко мне и говорит:

– Оксана, веди детей в машину, подождите меня там, я сейчас приду.

Мы выходим на ночную улицу. С облегчением вдыхаю полной грудью свежий холодный воздух. Слава Богу, всё обошлось, мой ребёнок со мной и с ним всё в порядке. В физическом плане. Потому что его душевное состояние мне совсем не нравится. Он молчит, поджав губы. Прячет от меня глаза.

– Тёма, как же ты нас напугал! – я пытаюсь его обнять, – У меня давно не было такой кошмарной ночи! – мне кажется, я сейчас расплачусь.

– Мам, ну ты чего, всё же в порядке.

Он быстро обнимает меня за плечи, старается расцепить мои руки и отойти. Я понимаю: рядом девушка, а мама вешается на шею. Ему неудобно.

– Ты познакомишь меня с девочкой?

– Виктория. Вика, познакомься, это моя мама, Оксана Юрьевна, – быстро и нехотя произносит Артём.

– Очень приятно, – робко произносит девушка и, стараясь быть незаметней, прячется за спину Артёма.

Из отдела выходит Александр. С удивлением окидывает нас, толпящихся возле автомобиля.

– В машину, – коротко приказывает он.

Артём и Вика не двигаются с места, настороженно посматривают на Александра.

– Я сказал: все садимся в машину, Виктория в том числе, – уточняет муж, бросив хмурый взгляд на детей.

Возражать ему никто не решается.

– Виктория, где ты живёшь? – спрашивает Александр девушку, когда мы отъезжаем от отделения полиции и останавливаемся на перекрёстке.

– Дубровская улица, дом пять. Там метро Пролетарская недалеко.

– Знаю, – говорит муж и рвёт с места машину.

Дети на заднем сиденье о чём-то оживлённо шепчутся, вдруг Виктория громко и горячо говорит, обращаясь к мужу:

– Александр Григорьевич, вы не ругайте Артёма, он ни в чём не виноват, это я всё…

– Заткнись, Вика! – орёт Артём.

– Помолчи, – осаживает она, – Я попросила Артёма поучить меня вождению, он согласился, это я была за рулём, это я разбила машину.

– Это я понял и без вас. Невозможно, чтобы разбита водительская сторона, а травмы получил пассажир, – говорит муж, – Я не пойму, зачем Артёму брать вину на себя, может, ты мне объяснишь, сын?

– Я ничего не буду объяснять, – грубо бросает Артём. Я с удивлением гляжу на него. Он под воздействием стресса забыл, как разговаривать с родителями?

– Да это из-за меня. Если отец узнает, что я разбила машину, он меня убьёт, а ещё у меня могли отобрать права, а за них и так денег немало отвалили. А у Артёма прав нет, отбирать нечего, и мой отец его не тронет.

– Ему и своего достаточно, – резюмирует Александр, – Ты ничего не хочешь добавить к этому, а Артём?

– Ничего.

– А почему у тебя весь вечер был отключён телефон?

– Потому, что я не хотел разговаривать.

– С кем?

– Па, давай дома поговорим.

– Давай.

С этого момента в салоне воцаряется тишина. Только когда мы подвезли к дому Викторию, Александр говорит, что решит вопрос с её машиной. Девушка благодарит, прощается с нами и уходит.