Брэм Стокер - Врата жизни

Однако когда мысли подошли к этой опасной черте, он усилием воли оборвал их. Он не мог допустить, чтобы слишком сильная боль лишила его воли и способности действовать. Никогда больше он не сможет ей услужить. Ему нет места в ее жизни, и она покинула его жизнь. Однако она никогда не покинет его душу и мысли. Все кончено! Минули годы нежности, надежды и доверия, ушла привязанность и прежняя близость. Все стерто одной роковой встречей. О, как могла она сказать все это! Как она могла думать о нем подобным образом?! И теперь она осталась там одна, терзаемая неукротимыми страстями. По долгому опыту общения со Стивен Гарольд знал, как сильно должна она страдать, как глубоко переживает она унижение и разочарование. Бедная, бедная Стивен! У нее нет ни отца, ни матери, а теперь нет рядом и верного друга! Некому утешить ее и унять бешеные страсти. Некому пожалеть ее, когда волна гнева пойдет на убыль. Никто не сможет посочувствовать ей в момент страданий. Никто не поможет ей выстроить новые, лучшие надежды на руинах тех, что сокрушены ее безумными идеями. Гарольд с радостью бы отдал за нее свою жизнь. Еще накануне вечером он готов был убить или умереть ради нее. А теперь ему приходится покидать ее навсегда, разлучаться с обожаемой Стивен. Гарольд подумал, что ему хотелось бы теперь искать утешения в пьяном забвении. Горькая мысль. Как может Господь возлагать на его плечи столь непосильный груз? Как может допустить, чтобы вся жизнь Гарольда погрузилась во мрак и пустоту? Это несправедливо! Может ли он сделать что-то для Стивен? Хоть что-то?! Мысли его вновь и вновь вращались по замкнутому кругу.

На горизонте показался лондонский дым, и Гарольд невольно вернулся к практическим соображениям. А когда поезд медленно въехал на вокзал Юстон, юноша был в том состоянии, когда смерть выглядела радостным избавлением.

Он выбрал тихий отель и отправил письма, чтобы уладить дела и не принести своим отъездом проблем другим людям. Обдумав ситуацию, он решил, что неплохо было бы уехать на Аляску – он предполагал, что это достаточно нецивилизованное место, где без труда можно затеряться. Для начала надо будет изменить имя. Джон Робинзон вполне подойдет – не будет привлекать внимания, и под этим именем он закажет билет на корабль из Лондона в Нью-Йорк.

Вскоре отправлялся «Скориак» – большое грузовое судно, принимавшее на борт несколько пассажиров. Он возьмет с собой лишь самое необходимое, чтобы не замерзнуть в холодной стране, которую выбрал для дальнейшей жизни. Все остальное неважно. Он примерно представлял, что по пути на Аляску ему придется пересечь Американский континент от Нью-Йорка до Сан-Франциско, а там отправиться к высоким широтам, к северу от реки Юкон.

Когда Стивен начала оправляться от первого шока, единственным отчетливым чувством было странное оцепенение. Спина замерзла, ноги онемели, но голова пылала, внутри нее пульсировал непривычный ритм – словно мозг превратился в самостоятельное живое существо, которое не обращало на саму Стивен никакого внимания. Затем полуоткрытые глаза стали всматриваться в окружающее пространство. Она не могла понять, почему все вокруг зеленое. Постепенно приходило осознание происходящего. Деревья! Она в лесу. Как она здесь оказалась? Почему лежит на земле?

Внезапно, словно распахнулись створы ворот, хлынул поток воспоминаний, а вместе с ним пронзительная боль. Прижав ладони к пульсирующим вискам и склонив пылающее лицо, она быстро перебирала в памяти все события последних дней. Они казались теперь кошмарным сном. Однако разум набирал привычную силу, и ощущение, что, очнувшись от дремоты, она столкнулась с непосредственной опасностью, заставило Стивен сесть.

Потеря чувства времени заставила ее взглянуть на часы. Половина первого. Если она пришла в рощу сразу после завтрака, Гарольд появился вскоре после этого, а разговор их занял не более получаса, значит, она пролежала на земле более трех часов. Стивен встала, руки и ноги ее дрожали. Внезапно вспыхнула новая тревога: ее, должно быть, потеряли дома. Возможно, уже послали кого-то на ее поиски. Она только начинала осознавать реальность и масштаб своего потрясения, однако мысли ее путались. Ей стало страшно, что все всплывет наружу, следовало поспешить домой, избежать расспросов. Стивен постаралась успокоиться, привести в порядок платье и медленно пошла к дому в надежде незаметно проскользнуть в спальню. Здравый смысл подсказал ей, что она забыла на поляне парасоль, так что Стивен вернулась и подобрала его. Все должно выглядеть обычным.

По дороге к дому и к спальне ей никто не встретился, так что Стивен смогла переодеться, чувствуя, что пятна земли и травы могут выдать ее. Теперь она решила на время отложить в сторону мысли о случившемся, у нее еще будет время вернуться к ним. Она понемногу успокаивалась. Долгий обморок, или затянувшая бесчувственность, заменили ей обычный сон, который потребовал бы больше времени. Позже придется расплачиваться за свои поступки, но пока нужно сосредоточиться на себе, на том, чтобы вернуться к нормальному состоянию. Одна мысль все же преследовала ее, никак не желая отвязаться: Стивен не помнила, что происходило после того, как Гарольд ушел, а сама она еще не потеряла сознание. Ей казалось, там было что-то важное, но оно ускользало. Впрочем, наверняка со временем воспоминания вернутся, а пока надо научиться воспринимать события отстраненно, словно все это было не с ней, а прочитано в книге.

Когда удар гонга сообщил, что обед готов, Стивен была одета, причесана, лицо ее казалось безмятежным, и она могла спуститься в столовую.

Обед прошел, как обычно. Стивен беседовала с тетушкой о пустяках и заурядных домашних делах, выслушивала новости о соседях. Она не могла, впрочем, не думать про себя о той паутине условностей, что опутывала жизнь каждой женщины. Самые простые вещи, обсуждение распорядка дня, традиционные вопросы и темы мучительно напоминали ей, насколько необычным выглядел бы ее поступок в глазах знакомых. Внешнее спокойствие скрывало смятенное состояние ума и глубокую тревогу. Несколько раз ей казалось, что она не выдержит напряжения, разрыдается, убежит. Неужели сама сила привычки оборачивается теперь против нее, и тихая гавань утрачена? Стивен боялась выдать себя случайным жестом, выражением лица.

После обеда она вернулась в свои комнаты, закрыла двери, чтобы никто не нарушил ее уединения без особой необходимости – в случае если домашние дела потребуют ее прямого участия или явятся нежданные гости. Закрытые двери всегда означали сигнал «не беспокоить». Наконец она почувствовала себя в относительной безопасности и смогла спокойно, разумно и систематически обдумать произошедшее.