Александр Эльберт - Такова шпионская жизнь

— Леди! — Сказал Вольф и перешел на свой ломаный испанский. — Вы обе одарили меня своей удивительной красотой. Красота бесценна, а шаль — шаль всего лишь вещь, которую можно купить и продать. Правда, красивая вещь. У меня очень много денег и очень мало желания и потребности их тратить. Возьмите эти шали, а я обо всем расскажу моей любимой, когда положу ей на плечи шаль, которую вы ей выбрали.

Приснился мне странный сон. Будто два наших теоретика, курчавый и лысый, идут на прием к Саре, а перед самым кабинетом смущенный дежурный офицер привстает со своего дежурного стула, опираясь руками о дежурный стол, и пытается что-то сказать, объяснить. Но два друга весело показывают ему поднятой вверх ладошкой правой руки: «Мы всё знаем, сиди спокойно, сами разберемся», — и входят в кабинет. Что же они видят? За столом сидит и молчит Сара, а ко лбу её пришпилен большой желтый плакат, на котором красным фломастером от руки написано: «Щас вирнусь». Теоретики немножко недопоняли: курчавый чешет в затылке, лысый сосет большой палец левой руки. Переглянулись и немножко поменялись: теперь курчавый оттащил книзу левой рукой нижнюю губу, а лысый гладит себя правой ладошкой по голенькому затылку. Ещё раз переглянулись, подошли ближе и сняли плакат. А-а-а! Плакат — настоящий, а вместо живой Сары — манекен. И маленькая записка на столе, написанная решительным круглым женским почерком: «Посмотрите мою почту в моем компьютере». Посмотрели и увидели: «Я улетела в полном соответствии с нашим планом помогать Дани. Это — международная тайна. На время моего отсутствия назначаю вас обоих исполняющим обязанности руководителя операции. Конечно, если она когда-нибудь начнется. А пока всех участников операции, кроме меня и Дани, отправьте в кратковременный отпуск. Проверьте пути следования одинокого волка, по-моему он пересаливает. И не забудьте после прочтения уничтожить мой компьютер. Ждите меня, я обязательно вернусь. Ваша, пока ещё Сара». Теоретики переглянулись и позвонили Майку-компьютерщику:

— Здорово, Майк! Нужна твоя помощь. Не можешь ли ты уничтожить хороший новый компьютер так, чтобы мы могли потом им пользоваться?

— Запросто! — порадовал их Майк. — Приносите, сделаю. Но только для вас. И никому ни слова, а то сами знаете, что будет.

— Спасибо, дружище. Щас будим.

И тут на самом интересном месте меня разбудил телефон и моя дочь сказала, что её компьютер сломался и она не может прочитать то, что я ей послал. Это плохо, потому что Майк остался во сне и не сможет помочь дочери; но не очень плохо, — пошлю ещё раз, кто-нибудь да поможет ей. Я потряс головой, чтобы окончательно проснуться, стал «пересматривать» прерванный сон и наткнулся на неувязочку: Сара, судя по её замечанию, знает слишком много об одиноком волке, чего по первоначальному сценарию не должно быть!

Проверить, может быть, вирус затесался?

Дани обрадовался. И удивился:

— Как ты попала в это захолустье?

«Правду; и ничего, кроме правды.» — подумала Сара, и сказала: — Знакомлюсь со своими корнями: одна моя бабушка родом из этих мест. Времени у меня теперь много. Очень может быть, что в «конторе» мне больше нечего делать…

— Извини, Сара. Я немножко отстал от жизни. Насколько я помню, ты была…

Она засмеялась и вкратце рассказала историю о старом бизнесмене и его четвертой жене, не любящей мужчин.

— Неужели они настолько…

— Ты неправ, Дани. «Там» это была довольно шумная история. Слава Богу, на сам´ой операции это не отразилось, но я стала «невыездной».

— И что теперь? На пенсию? Мне 40 лет, а ты на несколько лет моложе, не рано ли?

— Конечно, рано, даже очень рано. Они, — Сара показала глазами в небо, — думают . А пока предложили отгулять накопившийся за много лет отпуск. Так ведь я уже забыла, как это бывает, да и не умела никогда просто отдыхать и ничего не делать. А ты-то как? Что ты в этой глуши делаешь? Или ты при исполнении и не можешь отвечать даже мне?

По правде сказать, Дани не очень понимал, что можно, а что — нельзя. Актер знает — или очень точно догадывается. Остальные не знают и не догадываются. Но живет то Дани совершенно открыто. А теперь ещё ему предложено жениться, да ещё в таких словах, что отказаться — это почти то же самое, что наружить приказ очень высокого начальства. Дани вспомнил маму и её мечты о внуках, вспомнил Лолу, посмотрел внимательнее на Сару и спросил то, что не надо было спрашивать, но сорвалось с языка:

— Ты не замужем? Не отвечай, я и так понял. Мы почти все в нашей никому не нужной профессии бессемейные или случайно-семейные. А ты красивая… Интересная, молодая… И всё равно… Ну ладно, расскажу о себе, очень коротко. Я здесь на самом на виду, причем не по разрешению, а по приказу. Консультирую дона Педро — это знаменитый актер, американец испанского происхождения. Он играет русского эмигранта Петра Никодимыча… — Дани, неожиданно для самого себя, выложил всё, что можно было, и даже немножко больше.

Сара слушала спокойно и не перебивала, понимая, что Дани устал прятаться и рад просто спокойно поговорить. Конечно, она всё знала и потому старалась реагировать не как руководитель будущей большой операции, а как молодая одинокая женщина, встретившая случайно старинного знакомого, который ей неожиданно понравился. Нельзя сказать, что это было трудно: все шпионы немножко актеры, иногда — талантливые актеры. К тому же Дани её приятно удивил. Она помнила студента — крепыша с лохматой головой, приветливого, но неулыбчивого. А сейчас она видела моложавого мужчину с легкой проседью, просто и аккуратно одетого, явно не слишком счастливого. Сара никогда и никому не жаловалась на свое одиночество и затянувшееся девичество. Так почему же ей вдруг захотелось и она вполне могла бы расслабиться и… Странное задание: женить на себе человека, который и самой ей неожиданно понравился. И Сара вдруг потеряла на секунду контроль над собой и рассмеялась, да ещё не к месту. Дани удивленно замолчал. И правильно сделал: он чуть было не сказал о настоятельном совете «жениться». Он ведь не знал, что Сара ради этого и приехала и «случайно» с ним встретилась.