Лиана Модильяни - В объятиях прошлого. Часть 3

Я не могу допустить, чтобы мои дамы пили не самые лучшие вина, – важно обратился он к сомелье, – и готов довериться вашему совету.

Сомелье, немедленно исполнив желание странного гостя, сразу открыл нужную страницу. Когда Роберто ознакомился с ценами на самые лучшие вина, он поперхнулся, выпучив глаза, и после, немного полистав книгу, важно кивнул, как будто соглашался с советом сомелье, и молча указал тому пальцем на какое-то относительно недорогое вино.

Следующего «красного миллиардера» 19 будут звать Роберто Перес ! Я стану вторым Думенг 19 ! – обратился он к свои дамам, поднимая бокал шампанского.

В этот момент в каждом глазу Роберто был отчётливо виден светящийся долларовый знак. На фоне последних деловых успехов он даже был близок к тому, чтобы пересмотреть своё отношение к презренной коммерции.

Сегодняшнее поведение образованного, хорошо воспитанного и претендующего на интеллигентность европейского бизнесмена сеньора Перес объяснялось его подверженностью скверному влиянию его клиентов – нуворишей, так называемых «новых русских».

Кругломордые, коротко стриженные, в малиновых пиджаках и чёрных остроконечных лакированных ботинках, с толстыми золотыми цепями на заплывших жиром шеях и такими же перстнями на пальцах, они вальяжно прохаживались по Парижу, закупались в модных лавках, сметая всё с полок, и при этом не интересовались ценой, обедали в лучших ресторанах, оставляя там баснословные чаевые, постоянно громко разговаривали по мобильному телефону и нисколько не стесняли себя соблюдением элементарных правил приличия, чувствуя себя хозяевами жизни.

Рядом с ними вышагивали на шпильках невероятной длины высокие и анорексичные, не обременённые интеллектом особы юных лет, в глазах которых сверкали кольца с бриллиантами и белоснежные яхты на Лазурном Берегу.

Спутница настоящего бизнесмена должна быть на пятнадцать сантиметров выше его и на столько же лет моложе ! – услышал как-то Роберто от одного из своих русских знакомых.

Душа Роберто постоянно раздваивалась, как нависавшее над ним тяжёлое копыто золотого тельца. С одной стороны, он трепетно обхаживал своих клиентов, встречал их в аэропорту, угощал в ресторанах и помогал их спутницам опустошать модные магазины на авеню Монтень. С другой стороны, ему были искренне противны их манера выставлять напоказ своё богатство и бесцеремонно и непристойно вести себя повсюду.

Я экспортирую свиней из Европы в СССР в форме бекона, ветчины и колбасы, – любил повторять Роберто в семейном кругу, – и импортирую их из СССР в Европу в форме русских бизнес-партнёров !

Действительно, Роберто нередко организовывал им консультации у парижских адвокатов. Все эти с виду столь уверенные в себе люди, на самом деле, шатко и неуютно чувствовали себя на своей родине, где в любой момент могли оказаться либо в тюрьме, либо на кладбище, и, поэтому, стремились заложить основы для будущей жизни в Европе, приобретя здесь недвижимость и получив разрешение на проживание.

Элизабет, мы вскоре обязательно купим столь милый вашему сердцу особняк в Версале ! – повернулся Роберто к своей тёще, бодро расправлявшейся с десертом. – Вы будете каждый день гулять среди благоухающих садовых роз и гордо вышагивающих королевских павлинов !

То ли от недоверия к словам своего непутёвого зятя, то ли от восторга от предстоящих прогулок в обществе версальских павлинов, но вместо ответа Элизабет громко и продолжительно пукнула, заставив подскочить других посетителей заведения.

Большая американская семья за соседним столом расхохоталась, пожилая японская чета за другим столом в ужасе беспокойно задвигалась, явно собираясь покинуть ресторан. От случившегося Роберто был готов провалиться сквозь землю. Маргарет, плотно сжав губы, неотрывно смотрела куда-то вдаль, на излучины Сены, огибавшие остров Святого Людовика, и на башни Собора Парижской Богоматери 20 , которые заходящее весеннее солнце окрасило в пепельно-розовый цвет. Энн сидела неподвижно, не зная, как себя вести, пунцовая от стыда. Элизабет же, весело хихикнув и подмигнув официанту, как ни в чём не бывало, доедала десерт.

Месье, я вынужден просить вас оставить наше заведение, – обратился к Роберто вновь подошедший к ним метрдотель, окончательно выведенный из себя непристойным поведением этих посетителей.

Но Роберто и так уже расплатился по счёту и, небрежным жестом бросив на скатерть со словами «Voici, pour le dérangement !» 21 пятисотфранковый билет, направился к выходу из зала, почтительно поддерживая под руку свою старую тёщу-шалунью.

* * *

В ту ночь Энн спалось очень плохо. Большая бледноликая луна отражалась в зеркале и серебрила комнату. По подоконнику у распахнутого окна, чётко отмеряя шаги взад и вперёд, прохаживался ворон. Отражение луны целиком помещалось в его выпуклых глазах. Тонкая прозрачная штора цвета слоновой кости слегка шевелилась. Тяжелое удушливое серое облако из ночной сырости, автомобильной гари и городской пыли накрыло Париж.

Энн беспокойно ворочалась в постели, ей снились кошмары. Она плыла по реке в бурном потоке грязной воды, течение несло её всё быстрей и быстрей, закручивая её в большую воронку. Она увидела стоящую на суше обнажённую мать, которая громко смеялась демоническим смехом, выпуская в небо не то большую чёрную птицу, не то её призрак. По другую сторону реки она заметила Марчелло, который совсем не изменился с той поры, когда она в последний раз видела его. Он с тоской смотрел на неё, будучи не в силах помочь ей. Энн отчаянно пыталась вырваться из этого уносящего её вдаль потока, размахивая руками и пытаясь за что-нибудь зацепиться.

Громкое пронзительное и душераздирающее карканье то ли во сне, то ли наяву заставило Энн проснуться. Холодный липкий пот покрывал всё тело, свинцовая голова поворачивалась с трудом, руки и ноги занемели, сильно хотелось пить. Тягостное ощущение чего-то неотвратимого стойко висело в воздухе, мешая успокоиться. Зловещий металлический скрежет за окном и скрип двери заставили Энн встать и посмотреть на часы. Было половина третьего. Она находилась в квартире одна. Элизабет уже вторую неделю лежала в госпитале. Её доставили туда после того, как она однажды упала в обморок на улице. Элизабет так и не приходила в сознание, и врачи говорили, что надежды на выздоровление практически нет. Дверь в соседнюю комнату была открыта. Энн заглянула туда и убедилась, что там никого нет. Она знала, что Роберто теперь часто летал в Москву, а Маргарет последние несколько дней приходила лишь под утро, странным образом ничего не рассказывая.

Энн, конечно же, догадывалась, что у её матери появился очередной любовник, и, судя по всему (раз она на это решилась, будучи замужем за ревнивым Роберто), это увлечение было сильным. Расспрашивать у матери, с кем она встречается, Энн считала бестактным, а, кроме того, знала, что всё равно не получит искреннего ответа. Гардеробный шкаф в спальне Маргарет был открыт, её вещи повсюду разбросаны, и дурманящий франжипан обволакивал всю квартиру пьянящей дымкой. Энн услышала щелчок дверного замка и направилась в прихожую.